Я поставила на стол торт со свечами, когда он произнес это. Четырнадцать лет брака, две дочери спали в соседней комнате, а я стояла с зажигалкой в руке и не понимала, продолжать ли мне зажигать свечи или уже не имеет смысла.
— Что ты сказал? — я все-таки чиркнула зажигалкой. Огонек дрогнул, как мое дыхание.
Дмитрий сидел за столом, который я накрывала три часа. Французский салат, его любимая утка с яблоками, домашний хлеб. Я даже надела то самое черное платье, в котором мы познакомились на корпоративе пятнадцать лет назад.
— Ты слышала, — он не поднимал глаз. — Прости. Но я больше не могу.
Свеча упала мне на пальцы. Я не почувствовала боли, словно мое тело уже отключило все системы оповещения об опасности.
***
Мы познакомились банально. Я была младшим бухгалтером в строительной компании, он — начальником отдела продаж. Дмитрий был на восемь лет старше, уверенный, с хорошим чувством юмора. Ухаживал красиво, цветы на работу, рестораны по выходным, поездка в Прагу на мой день рождения.
Через год поженились. Еще через год родилась Соня. Потом Катя. Я ушла в декрет, потом во второй декрет. Когда вернулась на работу, моя должность была занята, предложили позицию помощника бухгалтера с зарплатой на треть меньше. Дмитрий к тому времени стал коммерческим директором.
— Зачем тебе эти копейки? — говорил он. — У нас достаточно денег. Займись домом, детьми.
Я послушалась. Занялась домом. Детьми. Его родителями, которые приезжали каждые выходные. Его рубашками, которые надо было гладить определенным образом. Его диетой, когда врач сказал, что у него высокий сахар.
Где-то между глажкой рубашек и родительскими собраниями я перестала быть Леной. Я стала "Димкиной женой", "Сониной и Катиной мамой", "хозяйкой дома".
А сегодня, в нашу годовщину, я узнала, что даже этого оказалось мало.
***
— Когда? — я наконец села напротив него. — Когда ты перестал меня любить?
Он помолчал, потер лицо руками.
— Не знаю. Может, года три назад. Может, раньше. Это случилось постепенно.
— Есть другая?
— Нет, — он посмотрел на меня. — Клянусь, нет. Просто... я просыпаюсь утром и понимаю, что мне тяжело. Тяжело приходить домой. Тяжело разговаривать с тобой. Тяжело делать вид, что все хорошо.
— А что плохо, Дима? — я почувствовала, как внутри начинает подниматься что-то горячее и злое. — Ты объясни мне, что именно плохо? Грязные носки в корзине лежат? Ужин на столе стоит? Дети воспитаны и одеты? Твоя мама каждое воскресенье приезжает и я с ней весь день чай пью и пироги пеку?
— Ты не понимаешь...
— НЕ ПОНИМАЮ?! — я не сдержалась. — Я четырнадцать лет отвечаю за этот дом! Я отказалась от карьеры, от друзей, от своей жизни! Я даже купаться в бассейн перестала ходить, потому что тебе не нравилось, что тренер мужчина!
— Я тебя не заставлял, — тихо сказал он.
— Ты не заставлял, — я засмеялась. — Ты просто делал такое лицо. Такое... разочарованное. И я понимала, что если я пойду в этот бассейн, ты будешь дуться неделю. Проще было не ходить.
Он молчал. Я смотрела на него и вдруг поняла, он мысленно уже ушел, живет в какой-то своей фантазии о новой жизни, где нет ипотеки, детских истерик и жены в застиранном халате.
— У меня есть квартира от компании, — сказал он. — Служебная. Я могу пожить там. Нам нужна пауза. Время подумать.
— Пауза, — повторила я. — Четырнадцать лет, две дочери, и тебе нужна пауза.
— Лена, не надо драмы.
— Это не драма, Дим. Это моя жизнь.
***
Он уехал в ту же ночь. Собрал сумку и уехал. Я сидела на кухне до утра, глядя на нетронутый торт.
Утром пришлось объяснять девочкам, почему папа не завтракает с нами.
— Он уехал в командировку, — солгала я.
Соня, старшая, посмотрела на меня недоверчиво, но промолчала. Катя что-то щебетала о школе, и я кивала, не слыша ни слова.
Следующие дни я провела как в тумане. Готовила завтраки, собирала ланчи, проверяла уроки. Автоматически. Внутри была пустота.
На третий день позвонила моя мама.
— Леночка, как вы там? Как годовщину отметили?
Я расплакалась. Первый раз за эти дни. И рассказала все.
— Приезжай к нам, — сразу сказала мама. — С девочками. Пожи...
— Нет, — перебила я. — Это мой дом. Я никуда не поеду.
— Тогда я приеду к тебе.
— Мам, не надо. Я справлюсь.
Но я не справлялась. Я просыпалась среди ночи и тянулась к его стороне кровати. Варила кофе на двоих по привычке. Готовила ужин к его приходу, но он так и не приходил.
На пятый день он прислал сообщение: "Как дети?"
Я написала: "Нормально". И добавила: "А как ты? Нашел себя на паузе?"
Он не ответил.
***
Через две недели он позвонил.
— Можно я заеду? Хочу увидеть девочек.
— Конечно. Ты их отец.
Он пришел в субботу днем. Привез пиццу и мороженое. Девочки повисли на нем.
— Пап, а ты когда домой вернешься? — спросила Катя. — Командировка уже закончилась?
Он посмотрел на меня. Я отвернулась.
— Скоро, зайка. Папа скоро вернется.
После того как дети уснули, мы сели на кухне. Той самой кухне...
— Как ты? — спросил он.
— Отлично. Живу в свое удовольствие. Торты ем целиком, сериалы смотрю до утра. Благодать.
— Лена...
— А ты как?
Он помолчал.
— Я думал, будет легче. А мне... хуже. Квартира пустая. Я прихожу с работы, и там никого. Тишина. Холодильник пустой. Носки грязные в углу валяются.
— Бедный, — я не скрывала сарказма. — Значит, ты скучаешь не по мне. По домработнице.
— Я скучаю по дому!
— ДОМ — ЭТО Я! — я ударила ладонью по столу. — Я создавала этот чертов дом четырнадцать лет! Я его уют, я его тепло, я его запах пирогов и выглаженных рубашек! И если ты это не ценил, если тебе было ТЯЖЕЛО, то какого черта ты молчал четырнадцать лет?!
— Я не знал, как сказать...
— А зато теперь знаешь. В годовщину, за праздничным столом. Идеальный момент.
Он опустил голову.
— Прости. Я не хотел так. Просто... накипело.
— И что дальше, Дима? Что ты хочешь?
— Не знаю, — он посмотрел на меня. — Честно. Не знаю.
***
На следующий день я пошла к психологу. Первый раз в жизни.
Елена Викторовна выслушала меня молча. Потом спросила:
— А вы? Вы его любите?
Я растерялась.
— Конечно. Он же мой муж. Отец моих детей.
— Это не ответ на вопрос. Вы ЛЮБИТЕ его? Или привыкли? Или боитесь остаться одна?
Я открыла рот и поняла, я не знаю ответа. Господи, четырнадцать лет вместе, и я не знаю, люблю ли я его.
— Расскажите о себе, — попросила психолог. — Не о муже, не о детях. О себе. Кто вы?
Я попыталась. И не смогла. Я не знала, кто я. Лена, которая любила танцевать. Которая хотела стать главным бухгалтером. Которая мечтала съездить в Японию. Которая обожала острую еду и фильмы Тарантино.
Куда она делась?
— Она растворилась, — тихо сказала Елена Викторовна. — Вы растворились в семье. Это нормально, но не здорово. Потому что когда вас нет, то и любить некого. Ваш муж устал притворяться, что любит вас. А вы? Вы не притворялись, что любите его? Или вы правда любили того человека, каким он был? Или вы любили роль "счастливой замужней женщины"?
Я расплакалась. Потому что она была права.
***
Я записалась в тот самый бассейн. К тому самому тренеру. Мне было страшно, стыдно. я набрала вес, растянулась после родов. Но я пошла.
Я достала из шкафа свои старые книги. Мураками, которого я обожала и бросила читать, потому что Диме не нравилось, что я "витаю в облаках".
Я позвонила подруге Кире, с которой не виделась пять лет. Мы встретились в кафе и проболтали четыре часа. Она рассказывала о своей работе в рекламном агентстве, о путешествиях, о новом парне. Я слушала и думала, господи, а ведь у людей есть жизнь. Не только дети и борщи.
— Лен, а ты чего хочешь? — спросила Кира. — Ну вот прямо сейчас. Для себя.
— Хочу... — я задумалась. — Хочу снова работать. Чувствовать себя полезной не только дома. Хочу накопить на Японию. Хочу научиться говорить "нет". И... хочу понять, кто я без Димы.
— Так давай, — она пожала плечами. — Ты же не умерла. Ты просто забыла, что живая.
Дмитрий продолжал приезжать к детям каждую субботу. Мы почти не разговаривали. Я не спрашивала, когда он вернется. Он не объяснял, когда собирается.
Однажды я поймала его взгляд на себе. Я стояла в дверях в новом платье, собиралась на встречу с Кирой, и он смотрел на меня так, словно видел впервые.
— Ты... изменилась, — сказал он.
— Да, — ответила я. — Похудела на четыре кило. Бассейн.
— Не в этом дело. Ты... другая.
Я пожала плечами и ушла. Мне было все равно, что он думает.
***
Это случилось через два месяца после его ухода. Телефон разрывался среди ночи. Я схватила трубку, сердце колотилось, не к добру.
— Лена, — сказал Дима едва разборчиво. — Можно я приеду?
— В таком состоянии?
— Я... да. Прости. Я тут с ребятами посидел. Лен, можно?
— Нет, — сказала я. — Девочки спят. Не буди их.
— Я тихо. Клянусь.
— Дим, ты не живешь здесь. Поезжай в свою служебную квартиру.
Молчание.
— Я не хочу туда, — он сказал это так жалобно, по-детски. — Там холодно. Одиноко.
— Это твой выбор был.
— Я ошибся, — выдохнул он. — Лена, я все понял. Я идиот. Пусти меня домой.
Я сжала телефон.
— Дима, ты не можешь взять паузу на два месяца, а потом вернуться, когда тебе станет грустно. Это не так работает.
— Но я люблю тебя!
— Ты устал притворяться, что любишь меня. Твои слова. Я их запомнила. Знаешь, как я их запомнила? Они выжжены у меня в мозгу. Я просыпалась с ними. Засыпала с ними. Я проговаривала их себе, когда объясняла детям, почему папа не живет с нами.
— Лена, прости...
— Спокойной ночи, Дима. Вызови такси.
Я положила трубку. И расплакалась.
***
— Мам, а папа вернется? — спросила Соня за завтраком. Ей было двенадцать, и она уже все понимала.
Я отложила чашку с кофе.
— Не знаю, солнышко.
— А ты хочешь, чтобы он вернулся?
Господи. Что я должна была ответить?
— Я хочу, чтобы ты и Катя были счастливы. И чтобы у вас был папа рядом.
— Это не ответ, — она смотрела на меня серьезно. — Ты хочешь, чтобы папа вернулся?
— Хочу, только, доченька, нужно, чтобы и папа этого хотел.
***
Он пришел через три месяца. Без звонка. Просто пришел вечером, когда девочки делали уроки.
— Можно войти? — спросил он.
Я посторонилась.
Девочки бросились к нему. Он обнял их. Потом они убежали в комнату, и мы остались вдвоем.
— Я хочу вернуться, — сказал он. — Домой.
— Почему?
— Потому что это мой дом. Моя семья. Мои дети. Ты.
— Три месяца назад тебе было тяжело со мной. Что изменилось?
Он сел на диван, потер лицо руками.
— Я был идиотом. Я думал, что проблема в тебе. Что ты стала скучной, предсказуемой. Что я заслуживаю большего. А когда ушел... я понял, что проблема была во мне. Я перестал видеть тебя. Я воспринимал тебя как часть интерьера. А ты... господи, Лен, ты же огонь. Ты всегда была огнем. Просто я загасил его. Своими "не надо", "зачем тебе это", "у нас и так все хорошо".
Я молчала.
— Я видел тебя на прошлой неделе, — продолжил он. — Случайно. Ты выходила из офиса. Какого-то. С папкой. Ты шла и улыбалась. И я подумал, вот она, та Лена, в которую я влюбился.
— Я устроилась на работу, — сказала я. — Помощником главного бухгалтера в рекламном агентстве. Кира помогла. Зарплата небольшая, но мне нравится.
— Это прекрасно, — он посмотрел на меня. — Правда. Я рад.
— Дима, ты понимаешь, что если ты вернешься... все будет по-другому? Я не откажусь от работы. Я не буду гладить твои рубашки, есть химчистки. Твоя мама может приезжать, но я не буду развлекать ее весь день. У меня есть свои планы. Я коплю на Японию. И поеду туда, с тобой или без тебя.
— Я куплю тебе билет, — быстро сказал он. — Мы поедем вместе.
— Не надо покупать. Я сама заработаю. Понимаешь? Мне важно, что это будут мои деньги. Моя поездка. Мой выбор.
Он кивнул.
— Ты устал притворяться, что любишь меня, — я посмотрела ему в глаза. — А я устала притворяться, что мне этого достаточно. Недостаточно, Дима. Я хочу, чтобы меня любили. Настоящую.
— Я люблю тебя, — он встал, подошел ближе. — Настоящую. Ту, которая спорит со мной. Которая работает. Которая ходит в бассейн. Которая забывает постирать мои носки. Я люблю тебя.
— Дима, я уже не верю тебе.
— Дай мне шанс доказать.
Я думала неделю. Советовалась с психологом, с мамой, с Кирой.
Я позвонила ему.
— Возвращайся. Давай опробуем еще раз. И если не получится... мы расстанемся. Цивилизованно. Ради детей и ради себя.
— Получится, — сказал он. — Обещаю.
***
Год спустя он держал мою руку, когда самолет взлетал. Токио встречал нас неоновыми огнями и дождем. Мы бежали по улице, смеялись, промокли до нитки.
— Ты счастлива? — спросил он в номере отеля, когда мы переоделись в сухое.
— Да, — ответила я. — Я счастлива.
И это была правда. Я сама заработала на свой билет, это было мое маленькое, но все же достижение.
А еще я научилась говорить "нет". Его маме, которая хотела приехать на месяц. Его просьбам бросить все и поехать с ним на рыбалку, когда у меня был дедлайн. Самой себе, когда хотелось снова раствориться, снова стать удобной.
— Лен, — сказал он однажды вечером. Мы сидели на кухне, той самой, где год назад все рухнуло. — Спасибо.
— За что?
— За то, что не сдалась, что простила меня.
— Я не простила. Я дала тебе шанс все исправить. И у тебя это получилось.
Он обнял меня. Теперь я точно знала, что никто из нас не притворяется, и была счастлива, что мы прошли это испытание.
Если "Щёлкнуло", не теряй момент. Лайк, подписка 🫰 и двигаемся дальше. Здесь мы не лечим симптомы, мы докапываемся до сути.
СЕЙЧАС ЧИТАЮТ: