Выставочный центр «Галерея советской эпохи» расположен в Воронеже возле Кольцовского сквера, в старинном двухэтажном домике, который предоставил «Музей-диорама». На воротах – неброская табличка с красной звездой. А внутри – девять уникальных экспозиций, каждая из которых напоминает отдельный музей. Адрес: Воронеж, пл. Ленина, д. 9 (здание во дворе, вход через арку).
Наряды советских модниц, керамика и магнитофоны воронежского производства, первые пылесосы и телевизоры, обертки от конфет, новогодние игрушки. У каждой вещи – собственная история.
Тепло родительского дома
Основатель выставочного центра Владимир Андреевич Мальцев, доцент Воронежского государственного университета, и его друг, краевед Олег Николаевич Казаневский, собирали экспонаты более полувека.
– В этой комнате – послевоенный быт нашего города, области и страны, – рассказывает Светлана, помощница Владимира Андреевича и экскурсовод. – Хоть немцы и говорили, что на восстановление Воронежа потребуется не менее 50 лет, жители отстроили его за одно десятилетие.
Комната светится теплом и уютом, как родительский дом, хотя в ней и теснится сразу несколько коллекций. Над панцирной кроватью с кружевным подзорником – настенный ковер «Утро в сосновом лесу». Белоснежные подушки в изголовье сложены горочкой и накрыты тюлем. Напротив сверкает сервант, полный сокровищ: стеклянных ваз, похожих на огромные бутоны, изящных елочек-подсвечников, настольных резных часов, носатых воронежских кувшинов с диковинными птицами.
На пути к звездам
Часть экспозиций посвящена деятелям науки и искусства, чья судьба связана с Воронежем: краеведу и шахматисту В. П. Загоровскому, дирижеру С. В. Попову, артисту Г. Л. Таранде, балалаечнику И. В. Иншакову, певцу И. Д. Шмелёву – его сын Дмитрий, побывав в выставочном центре, подарил уникальные пластинки и фотографии.
Целая комнатка отведена под коллекцию вещей и документов Леонида Утесова: семья его второй жены Антонины была из Воронежа. Здесь хранятся его патефоны, жёлтый бельгийский зонтик Антонины, подлинник свидетельства о бракосочетании – и один из первых сценических микрофонов, очень увесистый, так называемый у́гольный.
– Но Воронеж – это прежде всего космонавтика, – добавляет Светлана. – Одним из конструкторов, которые создавали ракетные двигатели для полёта Гагарина, был руководитель нашего КБХ – Семён Косберг. Во время старта Гагарин воскликнул: «Косберг сработал!» И американцы никак не могли понять, что это за секретное устройство «косберг».
Историю о том, что Юрий Гагарин произнёс эту фразу, иногда называют мифом, но она была опубликована в журнале «Техника – молодежи» за 1978 год (апрель). Там приводится рассказ очевидца. Сомнения возникли из-за того, что фраза не вошла в стенограмму полета.
– Вот «шпионский» фотоаппарат нашего Александра Дмитриевича Конопатова, главного конструктора КБХ. Этот фотоаппаратик он пронес на встречу с Гагариным, чтобы запечатлеть его на память, – Светлана показывает маленькое серебристое устройство в пол-ладони. – А после полёта Феоктистова Воронежская кондитерская фабрика выпустила великолепные конфеты «К звёздам». Рисунки для их обёрток, как и для «Песен Кольцова», создал художник Вадим Николаевич Косогоров. На них были портреты космонавтов. Но потом кто-то из чиновников сказал: «Как же так! По лицам космонавтов ходят ногами!» И эти конфеты перестали выпускать.
Телевизор-аквариум, вихри и ракеты
Из угла глядят пылесосы модели «Вихрь», похожие на летающие тарелки. Есть и один в виде торпеды – знаменитая «Ракета», выпускавшаяся с 1956 года. Рядом стоят керогаз, керосинка и примус: на них готовили еду.
Настоящий раритет – одна из первых стиральных машин Советского Союза 1957 года выпуска. Внешне она напоминала большой кипятильник и называлась СВП – «стиральный вибрационный прибор». Ее крепили к стенке глубокого металлического ведра-выварки, куда клали белье. Машинка создавала колебания воды, и белье стиралось.
Удивляет и массивный телевизор с крохотным экраном. Спереди к нему прикреплена широкая полая линза – она придает телевизору сходство с аквариумом. Линзу действительно наполняли водой, иногда глицерином, – для увеличения изображения. Воду даже могли подкрашивать.
– Это телевизор «КВН», его начали массово выпускать с 1949 года в Воронеже, Баку, Нижнем Новгороде, – пояснила Светлана. – Выпускать-то мы его выпускали, но смотреть не могли: у нас в области не было телевышки. Ее поставили только в 1958 году.
Эхо моды
Богатейшая коллекция «Эхо моды» занимает отдельную комнату. Тут собрана послевоенная, довоенная и даже дореволюционная одежда, обувь, косметика, парфюмерия, украшения.
Старинный корсет с китовым усом, редкие платья 1943 года, полученные по ленд-лизу, дорогой цветастый панбархат из Китая, фен и бигуди воронежского производства, плащ, который, если верить легенде, принадлежал актрисе Людмиле Целиковской. В скромной коробочке – первые капроновые чулки «Christian Dior».
– У нас есть и советские фильдеперсовые чулки. Они полностью натуральные, но при носке часто сползали кольцами, это было неприятно. А слово «фильдеперсовый» ушло в народ: тех ребят, которых потом стали звать мажорами, называли фильдеперсовыми мальчиками, – объясняет Светлана. – А вот нечто потрясающее – валенки на каблуке! Это полый каблук. Дама могла надеть туфельку, сверху – валенок, а потом снять его и в туфлях пойти в театр. Нам их подарила экскурсантка.
Здесь можно открыть флакончик духов «Болгарская роза» и ощутить аромат – естественный, похожий на цветущий шиповник.
Сокровища из детства
«Ну-ка отними!», «Секрет», «Снежный холодок», «Веселая вдова», «Колибри», «НЭП» – под стеклом собраны конфетные обертки разных лет. А рядом – целые полки советских игрушек. Детские швейные машинки (они действительно умели строчить, и девочки шили на них наряды для пластмассовых пупсов).
Куклы-негритята – дети особенно их любили. Игрушечные кухоньки с крохотными чайниками и сахарницами – копиями настоящих.
– А маски животных делала воронежская артель «Динамо», они продавались по всей стране, – Светлана держит в руках маску щекастого кота, пожелтевшую от времени. – Это одна из первых, она изготовлена вручную из старых газет и клея.
Настоящее чудо – стеклярусные елочные игрушки 1960–70-х годов. Они сплетены из разноцветных трубочек – кораблики и парашюты, стульчики и гармони, спутники и звезды. А рядом – миниатюрные фигурки из ваты: цапля в шляпе, мухомор-старичок, парень с красным кушаком и балалайкой, девочка, сидящая на луне... Видно, что им много лет, хотя они и замечательно сохранились.
– Однажды у водохранилища сносили старый дом, и рабочие нашли на чердаке фанерный ящик, – включается в разговор Владимир Андреевич, отвлекаясь от целого вороха виниловых пластинок, которые он систематизирует. – Они откуда-то знали, что я собираю все старинное. Позвонили мне и предложили купить. Вначале подумал: «Игрушек у меня и так уже класть некуда». А потом я увидел их и удивился – каких они лет? Похожи на немецкие... Но эксперты из Петербурга сказали, что это русские дореволюционные игрушки. Видите, на них лапти, а в Германии лаптей не носили. И среди них есть ангелочек – сделай мастер такое после Революции, мог бы угодить на лесоповал. Ведь одно время даже Новый год был под запретом.
В ученическом уголке – чернильницы, точилка-«рыбка», школьная стенгазета 1928 года. Один из глобусов пробит насквозь, словно в него стреляли: в 1961 году он попал в Воронеже под крупный град.
Отдельная комната посвящена детским стихам С.Я. Маршака. Особенно узнаваемо стихотворение «Багаж» – аккуратно уложенные чемодан, саквояж, корзина и «картонка» (круглая коробка для шляп). Возле них – модель первой рельсовой конки Воронежа.
Изготовил ее Михаил Попойников – мастер, работавший в трамвайно-троллейбусном управлении. Его дедушка Илья Попойников был литейщиком железнодорожных мастерских, а в 1920-е годы стал председателем Воронежского горсовета. При Попойникове строились первые многоквартирные дома. Он пробыл на посту совсем недолго: не хотел сносить Девичий монастырь. Вскоре его репрессировали.
Память о людях и вещах
– Я мечтаю открыть еще один выставочный центр, посвятить его советскому дизайну, быту и хобби, – сказал Владимир Андреевич. – Это было бы интересно и молодежи, и пожилым, помогало бы привлекать в Воронеж туристов. У нас бывали гости из Китая, Америки – все оставляли теплые отзывы. А одна бабушка, когда пришла сюда, расплакалась, вспоминая своих родителей... Еще хотелось бы расширить экспозицию, посвященную нашим землякам: так много известных воронежцев, но для самих воронежцев – неизвестных!
Проблема в том, что нет ни дополнительного помещения, ни спонсора. Собранных экспонатов хватило бы для того, чтобы создать не один, а несколько новых музеев. Владимир Андреевич согласен безвозмездно передать свои коллекции тому, кто выделит для них помещение и обязуется их беречь:
– У меня душа болит за то, чтобы их не расформировали. Я мысленно называю наш центр музеем памяти о людях и вещах, которые их окружали. Его создают все, кто приносит сюда частичку прошлого, чтобы ее сохранить.
Эльвира Пархоц
Фото Сергея Трифонова