Авария в Николаевке: 136 км/ч и сквозная стена
В тихом селе Николаевка Неклиновского района Ростовской области 29 сентября 2025 года разнесся гул мотора, перекрывший все. 25-летняя Анастасия Цапок, чье имя навсегда связано с тенью отца, лидера кущевской банды Сергея Цапка, мчалась на своем Mercedes-Benz AMG GT 63 S – серебристом звере с ценником в 20 миллионов рублей, – когда все пошло наперекосяк.
Скорость – 136 километров в час, в то время как знак на дороге предписывал не больше 60, – сделала свое дело: машина, с визгом шин, врезалась в стену частного дома, пробив ее насквозь, как нож масло, и оказалась внутри гостиной. Хозяева, пожилая пара, чудом отсутствовали – уехали в гости к дочери в Таганрог, – но стена рухнула, мебель перевернулась, а осколки кирпича и штукатурки устлали пол. В салоне "Мерседеса", зажатого между кухонным столом и диваном, сидела Анастасия, с растрепанными волосами и запахом алкоголя, а рядом – молодой мужчина, по предварительным данным, сын прокурора Таганрога. Никто не пострадал, но полиция, прибывшая через десять минут, эвакуировала соседей, пока спасатели разбирали завалы, и эта авария стала новой главой в жизни девушки, чья скорость всегда была больше, чем просто цифры на спидометре.
Наследие отца: от Кущевки к роскоши в Ростове
Анастасия родилась в 2000 году в тени кущевской империи, где ее отец, Сергей Цапок, правил как король. Сергей, осужденный в 2013-м на пожизненное за серию убийств, что потрясли страну – от резни в 2010-м, где погибли 12 человек, включая четверых детей, – оставил дочери не только имя, но и солидное наследство: счета, недвижимость в Ростове и привычку к жизни без тормозов.
Мать Анастасии, Анжела Мария Оделин Феррер, кубинка по крови, растит детей одна, после того как Сергей покончил с собой в колонии в 2014-м. В 2021 году Анастасия сменила фамилию на девичью матери – Оделин Феррер, – словно пытаясь стряхнуть тень, но это не изменило сути: она живет в пентхаусе на набережной Дона и с коллекцией сумок от Hermes. Официально безработная, она не считает копейки – путешествия в Дубай или на Канары оплачиваются из тех самых счетов, что отец прятал в офшорах. Несколько лет назад, в порыве экзотики, она купила львенка – пушистого комочка за 80 тысяч рублей, которого назвала Лео и растит в квартире с коврами из персидской шерсти. Эта жизнь – сплошной адреналин, но под ней всегда сквозит эхо прошлого, где отец учил: "Бери, что хочешь, и не оглядывайся".
Погонщик на кабриолете: штрафы как коллекция значков
Анастасия за рулем – это отдельный вид искусства, где скорость не просто удовольствие, а способ забыть о фамилии. С 2022 года на ее счету 169 штрафов на общую сумму свыше 200 тысяч рублей, и каждый – как шрам на асфальте: превышения на трассе М-4 или на городских улицах Ростова. Самый курьезный – за "превышение звука автомобиля": стереосистема в "Мерседесе" выдала бас так, что датчики ГИБДД зафиксировали его как шумовое загрязнение.
На 18-летие отец, еще до ареста, подарил ей первый Mercedes – кабриолет. В полицию она приходит в мини-юбке от Gucci и очках от Dior, флиртуя с инспекторами, но штрафы копятся, как снежный ком: за парковку в неположенном месте или за проезд на красный. Даже микрозаймы, которые она брала этой весной, – по 10-15 тысяч на "мелкие расходы", – не помешали: деньги текут рекой. Эта привычка к риску – в крови: отец гнал по тем же дорогам на "Лексусе" с тонировкой, а теперь дочь повторяет маршрут, только с большим размахом, где каждый километр в час – вызов судьбе.
Ночь на 136: как "Мерседес" стал тараном в чужой гостиной
В тот вечер Анастасия выехала из Ростова с компанией – музыка на полную, шампанское в бокалах из хрусталя, и спутник с улыбкой, что обещает безнаказанность. Дорога в Николаевку казалась им трассой для гонок: она жала на газ, чувствуя, как машина рвет вперед. 136 километров – это не шутка; на таком разгоне "Мерседес" летит как снаряд.
Дом стоял на обочине – скромный, с глиняным двором, – и она не успела среагировать: руль дернулся, шины взвизгнули, и вот уже бампер врезается в стену. Машина замерла внутри комнаты – фары освещают перевернутый стол и шкаф с посудой. Анастасия вышла первой, шатаясь, с размазанной помадой и глазами, налитыми алкоголем, и когда полицейские подошли с протоколами, она не сдержалась: "Вы знаете, кто я? Позвоните отцу, и вас уволят к черту", – кричала она, размахивая телефоном с чехлом в стразах, пока спутник, бледный как мел, стоял в стороне. Обоих увезли на освидетельствование – в больницу, где анализ показал промилле, достаточные для протокола. Хозяева вернулись к руинам: стена зияет дырой, мебель в щепках. Анастасия отделалась синяком на бедре от руля, но протокол висит: лишение прав на полтора-два года, штраф за превышение и, возможно, уголовка за угрозы – хотя с ее связями это всего лишь пауза в гонке.
После удара: пыль оседает, а жизнь продолжается
Утро после аварии Анастасия встретила в номере отеля в Таганроге – люкс с видом на море, – пока адвокаты разбираются с бумагами, а эвакуатор тянет "Мерседес" из руин. Хозяева дома, пенсионеры с пенсией по тысяче рублей в месяц, стоят у завала, перебирая осколки, и звонят в страховку, надеясь на выплату, что покроет ремонт. Анастасия звонит маме и жалуется на "дурацкую ошибку", но в голосе ее сквозит не раскаяние, а раздражение от помехи. Спутник, сын прокурора, уехал молча, оставив визитку с номером "на всякий случай", и теперь его имя мелькает в отчетах.
Штрафы, что копились годами, кажутся мелочью по сравнению с этим. Но Анастасия не из тех, кто останавливается: на следующий день она уже в чате, планируя вписка в клубе с диджеем из Москвы. Львенок Лео ждет дома, в вольере с игрушками, а жизнь, как и ее "Мерседес", мчится дальше – с ветерком в волосах и без тормозов, оставляя за собой пыль и обломки.