Вы, кажется, спросили, есть ли у меня душа?
Такой пожар лазури, солнца, света.
Лариса Рейснер
Лариса Рейснер. Еще при жизни ее имя обросло мифами и легендами, а после смерти окутано досужими домыслами и слухами.
В этой женщине современников поражало все: ослепительная внешность, острый ум, независимый характер. «Остзейская кровь ее отца удачно сочеталась в ней с польской кровью матери, наследие старой немецкой культуры ряда поколений строгих юристов – с пылкостью страстной Польши», – писал о ней блестящий журналист Карл Радек.
Круг ее знакомств был необычайно широк и весьма разнообразен: академик Владимир Бехтерев, адмирал Василий Альтфатер, поэты и писатели, художники, политические деятели – Лев Троцкий, Николай Бухарин, Анатолий Луначарский, Александра Коллонтай.
Ее образ запечатлели маслом и акварелью талантливые живописцы Василий Шухаев, Сергей Чехонин, Григорий Алексеев-Гай.
Перед ее обаянием не устоял Осип Мандельштам, посвятивший ей мадригал:
Нет, не поднять волшебного фрегата:
Вся комната в табачной синеве, –
И пред людьми русалка виновата –
Зеленоглазая в морской траве!
Она курить, конечно, не умеет,
Горячим пеплом губы обожгла;
И не заметила, что платье тлеет, –
Зеленый шелк, и на полу зола...
Так моряки в прохладе изумрудной
Ни чубуков, ни трубок не нашли;
Ведь и дышать им научиться трудно
Сухим и горьким воздухом земли!
Она страстно любила танцевать, кататься на коньках, играть в теннис, была заядлой лыжницей, метко стреляла, мечтала научиться хорошо ездить верхом, любила читать, перемежая серьезное чтение с легковесным.
Очень рано Лариса Рейснер стала жить литературными интересами. Еще на школьной скамье она писала стихи, конечно, наивные и детские, но иногда касавшиеся серьезных проблем. Литературные симпатии ее также рано определились – Блок, Гумилев, Шекспир, Шиллер.
Окончив с золотой медалью известную в Северной Пальмире частную женскую гимназию Д.Т.Прокофьевой, в 1912 году Лариса Рейснер поступила в Психоневрологический институт. Паралелльно она посещала лекции по истории политических учений и слушала курс историко-филологического факультета Петроградского университета.
Там же, в университете, сформировался кружок молодых поэтов-студентов, в который входили: Владимир Злобин, Виктор Тривус, Всеволод Рождественский, Дмитрий Майзельс, Георгий Маслов и Елена Тагер (Анна Регатт). Бывал в этом кружке и Сергей Есенин, приехавший в Петроград весной 1915 года. Душой литературного объединения была Лариса Рейснер, носившая тогда характерное прозвище «ионийский завиток». Собрания кружка проходили на квартире ее родителей. Большая часть стихов, читавшихся на этих встречах, шла под знаком эстетизма и мистики. Лариса Рейснер находилась по отношению к этим течениям в иронической оппозиции.
Сама она в то время писала стихи, почти зрелые, «парнасские» по форме, задорные и дерзкие по темам. В ней странным образом уживались революционность мировоззрения, ненависть ко всякого рода мещанству, большой заряд социального протеста с чисто петербургским эстетизмом, требовавшим чеканной отделки стиха.
Господствовавшая в те годы литературная мода на исторические темы нашла в творчестве Ларисы Рейснер необычное для своего времени отражение («Медному всаднику», «Памяти Камилла Демулена»).
В конце 1912 - начале 1913 года под псевдонимом Лео Ринус состоялся ее литературный дебют: в миниатюрной библиотеке рижского издательства «Наука и жизнь» были опубликованы две маленькие книжечки «Офелия» и «Клеопатра» из серии «Женские типы Шекспира».
В 1913 году в солидном литературно-художественном альманахе издательства «Шиповник» увидела свет героико-романтическая драма Ларисы Рейснер «Атлантида». Сюжет произведения был построен на мексиканском мифе о принесении в жертву юноши, который в течение года пользуется божескими почестями. Автор подошла к разрешению темы как акмеистка.
Герой «Атлантиды» – юный рыбак Леид. Уплыв однажды в море, он увидел новую землю. Атлантиде грозит гибель под волнами океана, и вся надежда для ее обитателей – достигнуть этой новой земли. Леид соглашается стать Обреченным, чье слово закон для всех, чтобы с помощью своей любимой девушки Рены, друзей из философской школы, из среды рыбаков и охотников построить в подземных верфях корабли. Вдохновленные Леидом, атланты делают все возможное для осуществления заветной цели. Однако для правящих Атлантидой жрецов эта идея представляется революционной химерой. Они не выпускают Леида из своих рук, справедиво видя в нем угрозу своему могуществу. Юного атланта приносят в жертву. Леид погибает, но в момент его смерти «на горизонте плывут белые паруса уходящих кораблей». Узнавшая взаимную любовь душа юноши не отправилась к предкам. Она стала парусами кораблей, увозящих атлантов на новую землю, а вместе с ними и Рену с зачатым от Леида сыном.
В 1915-1916 гг. Лариса Рейснер недолго редактировала журнал «Богема», а затем вместе с отцом издавала журнал «Рудин», названный так в честь мятежного героя тургеневского романа. Печатное издание ставило перед собой цель «клеймить бичом сатиры и памфлета все безобразие русской жизни, где бы оно ни находилось». «Рудин» выходил ежемесячными тетрадками большого формата с октября 1915 года по май 1916 года. Лариса Михайловна не только писала для журнала стихи, статьи и очерки, но и делала основную организаторскую работу: искала средства, договаривалась с типографией, закупала бумагу.
Рейснер выступала в «Рудине» под различными псевдонимами. Помимо прозрачной подписи «М.Ларин» ей же принадлежат имена Л.Храповицкого, Е.Ниманд, Надежды Нолле, И.Смирнова. Почти вся критическая и публицистическая часть «Рудина» принадлежала Ларисе Рейснер, а в статьях других авторов, несомненно, чувствуется ее же редакторская рука.
Интересно суждение Л.Рейснер об А.Блоке: «Из сумерек социального упадка он вынес цветок мистической поэзии, бледный, но благоухающий, и в этом его величайшая заслуга. Но подражать Ал. Блоку, его полутонам, его лирике, выросшей без света и воздуха, его любви, затерянной в сером, холодном небе, – невозможно и бесполезно. Как всякое завершение – Блок неповторим».
Говорить так в 1916 году – значило видеть и понимать многое. В этой же статье дана высокая оценка Маяковского. «Камень, железо и асфальт гнутся и стонут в стихах Маяковского. Через толщу тротуаров, из-под каменных гор приходит его гнев, его месть, его жажда освобождения». Опять-таки следует помнить, что это написано в 1916 году, когда Маяковский ничего кроме замалчивания и издевательств по отношению к себе еще не встречал. Для того чтобы говорить так в 1916 году, нужны были большое критическое чутье и большое гражданское мужество.
«Рудин» просуществовал всего полтора года – его запретила цензура, но Лариса за это время успела составить себе имя в тогдашних литературных кругах.
В 1915 году в ее жизни произошла роковая встреча. В Петрограде в литературно-артистическом кабаре «Бродячая собака» на углу Итальянской улицы и Михайловской площади она познакомилась с Николаем Гумилевым. Вскоре между ними возник роман, бурный, по-декадентски манерный. В письмах она называла его Гафизом, а он ее – Лери: «Лери, Лери, надменная дева, ты как прежде бежишь от меня». Больше двух недель, как я уехал, а от Вас ни одного письма. Не ленитесь и не забывайте меня так скоро, я этого не заслужил. Я часто скачу по полям, крича навстречу ветру Ваше имя. Снитесь Вы мне почти каждую ночь. И скоро я начинаю писать новую пьесу, причем, если Вы не узнаете в героине себя, я навек брошу литературную деятельность».
От лицейских наставников Пушкин,
От Моnsieur и уроков Онегин –
Уходили, как зверь из ловушки,
Для поэзии, лени и неги.
И ни разу прелестного долга
Не забыли: для милой Лаисы
Принести леденцов в треуголке,
Эпиграмм и цветов за кулисы.
Пусть тревога, и пусть из Сената,
Озирая склоненные спины,
Осадил жеребца император;
Эта кровь на снегах – как рябины
Царскосельских садов в пору жатвы.
Выстрел – и тишина – и стенанье...
В этот день, разрешающий клятвы,
Горе вам, избежавшим свиданья.
Лариса Рейснер. «Гумилеву»
Финальная точка в их отношениях была поставлена в июне 1917 года, когда Гумилев прислал Ларисе последнюю открытку из Норвегии. И больше они не виделись. О расстреле Николая Степановича она узнает уже за границей, откуда напишет матери: «Если бы перед смертью его видела, все ему простила бы, сказала бы, что никого не любила с такой болью, с таким желанием за него умереть, как его, поэта Гафиза, урода и мерзавца».
Любовная история Рейснер и Гумилева закончилась, а литературная биография Ларисы Рейснер продолжилась сотрудничеством с журналом М.Горького «Летопись», где она опубликовала несколько рецензий и статей о творчестве Райнера Марии Рильке.
В 1917 году Лариса Михайловна участвовала в деятельности Комиссии по делам искусств при исполнительном комитете Совета рабочих и солдатских депутатов. Некоторое время она занималась работой, связанной с сохранением музейных экспонатов и памятников искусства Петрограда, была секретарем Луначарского.
В 1918 году вступила в РКП(б). С этого же времени ее постоянной трибуной стала газета «Известия», помещавшая очерки писательницы под рубриками «Письма с фронта» и «Письма с Восточного фронта».
«Чистополь, Елабуга, Челны и Сарапуль – все эти местечки залиты кровью, скромные села вписаны в историю революции жгучими знаками. В одном месте сбрасывали в Каму жен и детей красноармейцев, и даже грудных пискунов не пощадили. В другом – на дороге до сих пор алеют запекшиеся лужи, и вокруг них великолепный румянец осенних кленов кажется следом избиения.
Жены и дети этих убитых не бегут за границу, не пишут потом мемуаров о сожжении старинной усадьбы с ее Рембрандтами и книгохранилищами или о неистовствах Чеки. Никто никогда не узнает, никто не раструбит на всю чувствительную Европу о тысячах солдат, расстрелянных на высоком камском берегу, зарытых течением в илистые мели, прибитых к нежилому берегу. Разве был день, – вспомните вы, бывшие на борту «Расторопного», «Прыткого» и «Ретивого», на батарее «Сережа», на «Ване-коммунисте», на всех наших, зашитых в железо, неуклюжих черепахах, – разве был хоть один день, когда мимо вашего борта не проходила эта молчаливая спина в шинели, этот солдатский затылок с такими редкими куцыми волосами (все после тифа) и танцующей по воде рукой, то всплывающей, то опущенной ко дну. Разве было хоть одно местечко на Каме, где бы ни выли от боли в час вашего прихода…» (Из очерка Л.М.Рейснер «Казань – Сарапул».)
Став женой известного большевика Федора Раскольникова, Рейснер в 1918-19 годах была комиссаром Морского генерального штаба, политработником Волжской военной флотилии. В этот период ее жизнь вполне могла бы послужить неисчерпаемо богатым материалом для написания героического романа.
Так, при отступлении Красной армии из Казани Лариса Рейснер, узнав о том, что Раскольников взят в плен белогвардейцами, решает вернуться в занятый противником город на выручку мужу. Сначала в солдатской шинели, затем в темном дамском костюме женщина переходит линию фронта, случайно присутствует при родах молодой киргизки. Счастливый отец новорожденного малыша в знак благодарности отвозит ее на своей лошади в Казань, в дом к слободскому приставу.
Здесь ей несколько дней приходится выдавать себя за жену белого офицера. Получив от нескольких секретарей и дежурных в белогвардейском штабе нужные справки (списки растрелянных и бежавших друзей), она принимает решение о возвращении. Однако последний визит в штаб едва не стоит ей жизни: она попадает в жестокие руки поручика Иванова, «этого Мадемуазель Фифи белогвардейской Казани», того самого, который «за революцию» бил по пяткам казанских железнодорожных рабочих. Лишь чудом ей удается спастись.
Позже этот напряженный момент жизни она опишет в самом лучшем из своих очерков – «Казань» (1922).
В 1921 году в составе советской дипломатической миссии Лариса Рейснер вместе с мужем Ф.Ф.Раскольниковым отправилась в Афганистан – первое государство, установившее дипломатические отношения с Советской Россией.
За годы революции Рейснер над стихами почти не работала, полностью сосредоточившись на прозе. На основе впечатлений, полученных ею во время пребывания в Афганистане и Германии, она создала серию очерков: «Афганистан», «Гамбург на баррикадах», «В стране Гинденбурга».
Также в ее творческом багаже книги очерков «Фронт. 1918-1920 гг.», «Уголь, железо и живые люди» (по материалам поездки на советские заводы и угольные копи) и исторические этюды-портреты, посвященные декабристам.
В 1926 году Лариса Михайловна Рейснер скончалась от брюшного тифа. Ей было тридцать лет, всего только тридцать. «Она умирала медленно, уже после того, как болезнь потеряла остроту и опасность – просто от слабости сердца». (Из рассказа Л.М.Рейснер «Елена и Грик».)
Неожиданная смерть молодой красивой женщины потрясла современников. Редактор журнала «Красная новь» А.К.Воронский отметил в некрологе: «Ей нужно было умереть где-нибудь в степи, в море, в горах, с крепко стиснутой винтовкой в руках, ибо она отличалась духом искательства. Этот воинствующий дух, не щадя себя, она отдавала революции».
Образ Ларисы увековечил Всеволод Вишневский в своей «Оптимистической трагедии». На ее смерть откликнулся своим стихотворением Борис Пастернак. Много лет спустя Борис Леонидович даст героине своего романа «Доктор Живаго» имя Лариса – в ее честь.
Лариса, вот когда посожалею,
Что я не смерть и ноль в сравненьи с ней.
Я б разузнал, чем держится без клею
Живая повесть на обрывках дней…
Осмотришься, какой из нас не свалян
Из хлопьев и из недомолвок мглы?
Нас воспитала красота развалин,
Лишь ты превыше всякой похвалы.
Лишь ты, на славу сбитая боями,
Вся сжатым залпом прелести рвалась.
Не ведай жизнь, что значит обаянье,
Ты ей прямой ответ не в бровь, а в глаз.
Ты точно бурей грации дымилась.
Чуть побывав в ее живом огне,
Посредственность впадала вмиг в немилость,
Несовершенство навлекало гнев.
Бреди же в глубь преданья, героиня.
Нет, этот путь не утомит ступни.
Ширяй, как высь, над мыслями моими:
Им хорошо в твоей большой тени.
Б.Пастернак. «Памяти Рейснер»
Лев Троцкий в своих мемуарах «Моя жизнь» так вспоминал о Рейснер: «Ослепив многих, эта прекрасная молодая женщина пронеслась горячим метеором на фоне революции. С внешностью олимпийской богини она сочетала тонкий иронический ум и мужество воина. После захвата белыми Казани она, под видом крестьянки, отправилась во вражеский стан на разведку. Но слишком необычна была ее внешность. Ее арестовали. Японский офицер-разведчик допрашивал ее. В перерыве она проскользнула через плохо охранявшуюся дверь и скрылась. С того времени она работала в разведке. Позже она плавала на военных кораблях и принимала участие в сражениях. Она посвятила гражданской войне очерки, которые останутся в литературе. С такой же яркостью она писала об уральской промышленности и о восстании рабочих в Руре. Она все хотела видеть и знать, во всем участвовать. В несколько коротких лет она выросла в первоклассную писательницу. Пройдя невредимой через огонь и воду, эта Паллада революции внезапно сгорела от тифа в спокойной обстановке Москвы, не достигнув тридцати лет».
12 февраля 1926 года газета «Известия» сообщила: «Тело Ларисы Рейснер погребено на «площадке коммунистов» Ваганьковского кладбища рядом с могилой поэта Нечаева».
Своей единственной дочери профессор права Михаил Андреевич Рейснер и его жена Екатерина Александровна, урожденная Пахомова, дали имя Лариса, что означает «чайка».
Дерзкая красавица. Лери. Психея. Амазонка. «Паллада революции». Красная чайка. Нашла ли она то, что так жадно искала всю свою короткую, но такую яркую и насыщенную событиями жизнь?
Автор статьи: Винокурова Э.Е., главный библиотекарь отдела методико-организационной работы и маркетинга ЦРБ им. В.Г. Короленко