Телефон Олеси Павловны, но будем звать её просто Олесей, не замолкал ни на минуту.
Стоило ей выехать на проверку, (работала она инспектором по сертификации торговых точек), за десять минут поступило три звонка.
Сначала звонил сын-подросток Миша, который заявил, что вырос из кроссовок, купленных два месяца тому назад. Узнал он об этом на уроке физкультуры, за что получил двойку, не в состоянии бегать с поджатыми пальцами...
Второй звонок был от мужа.
Олеся оказалась виноватой в том, что не напомнила ему о встрече с матерью. У него это напрочь вылетело из головы, а мать, естественно, обиделась.
Потом звонил начальник, требовал от Олеси какие-то срочные новые отчёты, и неважно, что она сейчас на выезде. Отчёты нужны ему сегодня.
Когда телефон зазвонил в четвёртый раз, (это были мошенники), Олеся уже подумывала его выкинуть...
Как же так получилось, что она стала настолько незаменимой?
Почему виновата буквально во всём, что происходит?
Пятый звонок. Абонент "мамуля".
Олеся нехотя взяла трубку.
– Ты меня к врачу записала? – раздался недовольный голос.
Олеся вздохнула. У неё муж, трое детей, старая больная собака на специальном корме. Неуравновешенный начальник.
Мама обо всём этом прекрасно знает!
Неужели не может сама позвонить в регистратуру?
– Ты чего замолкла?
– Здравствуй, мама.
– Это что, упрёк, что я не поздоровалась первой? – повысила она голос.
– Мне сейчас не очень удобно говорить, – ответила Олеся. – Я еду в автобусе. И отсоединилась.
Она устала подстраиваться. О её чувствах кто-нибудь из них спросил?
И тут женщина заметила в окошке маленькую часовенку, в которую захотелось зайти настолько, что если она этого не сделает, то испортится настроение!
Шла служба.
Под сводами храма эхом разносился густой бас священника, читавшего молитву. Местами он пел один, подключался хор… Это пробирало настолько, что Олеся и не заметила, как зарыдала.
И тут снова завибрировал телефон! Да что ж такое!
Олеся предварительно поставила его на беззвучку, но родные и любимые продолжали нарушать священный для неё момент…
Выключив телефон совсем, до чёрного экрана, она присела на скамейку внутри храма, чтобы успокоиться.
Не вытерпела, включила. Посмотрела, кто звонил.
Это оказлась дочь-шестиклассница. Нужно перезвонить ей, мало ли что случилось... Олеся вышла на крыльцо.
– Да, Надюш. Я не могла взять. Ты звонила, что такое?
– Ма! Мне тут сочинение задали трудное, поможешь вечером написать?
– Я думала, случилось чего…
– Почему сразу, случилось? Просто я не понимаю смысла этого произведения Ф.А. Искандера про «Тринадцатый подвиг Геракла»…
– А ты его читала?
– Неа. Я лучше тебя подожду…
Олеся отсоединилась.
Она уставилась на ступени храма, как окаменевшая, и не сразу заметила рядом пожилого мужчину с бородой. Тоже, прихожанина.
Он с добром посмотрел на Олесю:
– Насколько я понимаю, вы очень устали.
А Олесе так нужно было выговориться, так нужно! Она ощущала себя заезженной лошадью в свои сорок!
– Признаюсь, да! Я устала! Почему они все сели мне на шею? Никто и пальцем пошевелить не хочет, ждут, пока я всё решу, напомню, запишу, подумаю за них наперёд…
– Вы, конечно, можете не соглашаться, но давайте, присядем вон на ту скамейку.
– Мне пора на работу...
– Ну, как знаете...
Прихожанин пошёл к указанной скамейке, уверенно, неспешно. Это было за территорией храма. Он не мог знать наверняка, что Олеся мягко ступает за ним.
– Откуда вы знаете, что я иду за вами?
– Потому что вас гложут вопросы, – ответил он, не поворачивая головы.
Олеся вдруг поняла, что прихожанин очень стар.
Его выдавала сгорбленная спина и деревянная походка. Ему лет 80, если не больше!
Они присели.
Мужчина покопался в кармане и достал несколько конфет: шоколадную «Мишка на Севере», леденцовую «Взлётная», вафельно-кокосовую «Рафаэлло» и карамельку «Раковые шейки».
– Выберите сейчас, что любите.
Олеся замялась.
Она больше всего любила «Рафаэлло». Но, они были самые дорогие из всех.
А вдруг старик сам их любит? А что, если он на свою небольшую пенсию не имеет возможности купить такие? Вдруг Олеся сейчас его объест?
И она взяла «Взлётную».
Он молча наблюдал.
– Спасибо, – вежливо улыбнулась она, развернула конфету и отправила в рот.
«Взлётная» была изрядно полежавшей. Местами матовая, словно подмоченная. Фантик плохо отходил, был затёртым... Давненько конфетка лежала в этом кармане!
– Выплюните, – потребовал прихожанин.
– Как это? – перестала жевать Олеся от удивления. – Вы же сами угостили...
– Почему вы не взяли то, что любите? – не стал слушать он. – Зачем вы выбрали старую конфету? Вот и ответ, почему всё так происходит в вашей жизни!
Олеся замерла, оглушённая.
– Вы не любите себя. И при выборе чего-то для себя учитываете мнение всех подряд. Подумали, что я старый и безденежный. Вы привыкли обходиться малым, даже в ущерб себе. Вы допускаете, что можете доесть обгрызенные детьми яблоки, подсохшие блины, которые никто не ест, или, вот, испорченную конфету – чтобы не обидеть человека, которого видите впервые в жизни.
Олесе стало не по себе.
– Так нельзя, вы же тоже человек! Семья ваша привыкла, что отдаёте им последнее. Они не понимают, что у вас есть что-то своё, чего они не могут трогать! И они в этом не виноваты. Это ваш выбор так жить. Что вам хотелось съесть на самом деле? «Мишку на Севере?», «Рафаэлло?»
– «Рафаэлло»…
– Вот берите и ешьте! Вы этого достойны.
Он вручил ей узловатыми пальцами желанную кофету, встал со скамейки и пошёл по тропинке к многоэтажкам.
Олеся не сразу вспомнила после этого ёмкого теста, куда изначально ехала...
Пока приходила в себя, написала дочери сообщение, чтобы та немедленно садилась и читала «Тринадцатый подвиг Геракла». Олеся вечером спросит.
Посоветовала сыну измерить стопу и найти себе кроссовки на «Озоне» в пределах трёх тысяч рублей, предварительно прислав ссылку ей на одобрение.
Позвонила мужу и сказала, что больше не будет мирить его с матерью, так как это не она нарушает договорённости. Она не обижается на его выпад, просто, не нужно было объявлять одну её виноватой.
Ну и, позвонила своей матери, сказав:
– Сегодня я буду в разъездах по работе и не смогу записать тебя к врачу. Я ничего не успеваю. Прошу тебя прийти ко мне домой и приготовить макароны по-флотски, так как, возможно, мне ещё придётся помогать Наде с сочинением.
– Я сама позвоню, запишусь, – раздалось на том конце.
Ах да, был ещё один звонок. Начальнику!
– Валентин Фёдорович, сегодня отчёты сделать не получится. После проверки у меня закончится рабочий день.
– Я их на электронку вышлю вам домой.
– Нет. Дома у меня не будет времени. Я всё сделаю завтра утром. В рабочее время.
Начальник подышал немного в трубку, да согласился.
«Вот и славно» – с лёгким злорадством подумала Олеся. Оказывается, всё решаемо!
Она зашла в ближайший магазин, купила себе целую пачку «Рафаэлло», и отправилась выполнять рабочие функции, поедая по пути конфеты.
С теплом, Ольга.
Друзья, подписывайтесь на мой канал, здесь душевно.
