Девять лет назад имя Шарлотты Колберт гремело на всю страну. Она была не просто очевидицей кровавых происшествий в элитном университете — печально известного Багрового Рождества, — она была в самой гуще событий. И предпочла исчезнуть после.
Сегодня у Чарли есть все, о чем можно мечтать: пост главного редактора в модном журнале, помолвка с наследником династии, безупречная репутация. Но когда бывшая однокурсница решает снять провокационный фильм о Багровом Рождестве, идеальный фасад начинает трещать по швам…
Теперь Чарли готова на все. Даже на предательство и жестокость. Ведь она слишком далеко зашла, чтобы позволить прошлому разрушить ее новую жизнь.
«Все, кто мог простить меня, мертвы» — захватывающий триллер о тайнах прошлого, грозящих разрушить гламурное настоящее.
Перевод Надежды Волковой, редактура Елены Яковлевой.
ПРОЛОГ
КАБИНЕТ ДОКТОРА НАЗАРИ,
СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
Те, кто был там или притворялся, что был там, сходятся в одном: пресса все обставила не так. На самом деле эта история куда сложнее.
Журналисты утверждали: Шарлотта Колберт не пострадала. И это правда. Пока остальные лежали в операционной или уже в морге, я была в душе, смывала их кровь с шеи и плеч. Их вынесли, я вышла сама - точнее, судя по фотографиям, два фельдшера вывели меня под руки.
Но я этого не помню. Собственно, потому я и здесь.
Они писали: Ничто не предвещало беды. Это тоже правда, но только если вы не знаете, на что нужно обращать внимание. Я не знала. Господи, мне было двадцать три, я была наивна и по уши влюблена. Я ни черта не знала.
Они с наслаждением смаковали подробности: кровавые отпечатки ладоней на белых стенах, хруст, с которым тело - тела - ударялись о землю. Заросли плюща, обвивающего столетнее здание. Правда. Правда. Правда.
(Треклятый плющ вообще ни при чем. Да и вся эта история совсем не об убийстве, ведь так? Не для прессы. Им бы только писать про золотую молодежь, прелестные голубые глазки и шестизначный счет Школы журналистики университета Кэрролла. Число погибших - всего лишь бонус.)
Иногда они писали: Шарлотта Колберт, жертва, а иногда - Шарлотта колберт, выжившая, будто не могли определиться.
Первое, что вам следует знать, доктор Назари: все это неправда.
1
СЕЙЧАС
Без паники. Эти слова я повторяю как мантру.
- Шарлотта, судя по отзывам читателей, нам нужно больше полос, - говорит Уолтер Монтегю, шестидесятипятилетний глава «Кроникл».
Делаю глоток воды, прежде чем ответить: я взяла на заметку совет из нашей майской статы о том, как оставаться спокойным на работе.
Не отвечайте, пока не будете точно знать, что скажете, - так советовал наш коуч.
- Можем ли мы рассчитывать на увеличение финансирования? Как вы знаете, я бы с удовольствием усилила нашу команду по фактчекингу.
А еще один старший редактор...
- Нет, - говорит Уолтер. - Может, в следующем году.
- Сколько именно полос вы хотите?
Я слышу в своем голосе нарастающие нотки британской чопорности. Я давно заметила одну вещь: чтобы подавить американцев, нужно косить под британскую королеву - чем больше, тем лучше.
- Шестнадцать, - спокойно отвечает Уолтер.
Черт.
- Уолтер, как вы знаете, у «Кей» небольшой штат. - К сожалению, Уолтер знает еще и то, что, если он прикажет мне прыгнуть, я спрошу, как высоко. - Я бы с удовольствием увеличила количество полос. У команды отдела моды есть несколько великолепных идей относительно грядущих съемок. - Грядущих? Полегче, Чарли. - Однако при наших нынешних возможностях я не..
- Шестнадцать полос, - повторяет Уолтер. - С третьего квартала. - Он смотрит на часы. - Мне нужно идти. Шарлотта, как всегда, был рад встрече.
Лично я никогда не была рада встречам с Уолтером, ставшим главой корпорации два года назад, после смерти его отца. Меня же в то время только назначили главным редактором «Кей», воскресного приложения к «Кроникл», входящей в четверку крупнейших газет страны. Уолтер пригласил меня на ланч и, брызжа слюной, стал рассуждать о «старых добрых временах», когда «мужчины могли быть мужчинами, а женщины - женщинами». Я улыбалась во все тридцать два, терпела, пока он «грел» мои руки в своих, но не позволила ему зайти дальше. Именно тогда он впервые потребовал от моей команды больше полос: больше полос - больше рекламы, больше рекламы - больше денег, для него это так же просто, как заказать лосося.
Я целую его в обе щеки. Этой уловке я научилась, когда переехала в Нью-Йорк девять лет назад. Такое поведение смущает и обезоруживает американцев.
Надеюсь, вы прекрасно проведете время в Куршевеле. Передайте Лианне привет от меня.
Как только он уходит, я падаю в кресло рядом с Алисией, моим шеф- редактором.
- Он что, издевается? - Ко мне возвращается мой британско-нью-йоркский выговор. - Еще шестнадцать полос? Мы и так еле справляемся.
- Можем выжать еще четыре из «Путешествий». - Алисия достает свой «Смитсон» и что-то записывает. - Можем растянуть раздел с подарками на весь четвертый квартал... Но нам придется придумать что-то новое к январю.
- Господи. - Я разглаживаю брюки и встаю. - Можешь подключить Кристин и Миру, когда поднимешься? Я буду минут через десять. Или пятнадцать.
- Будет сделано. - Алисия указывает на лифт наманикюренной рукой. - Ты ведь не пойдешь по лестнице, да? Тут же двадцать этажей.
- Ну и прекрасно, - говорю я, - лучше кофеина.
Нет, это не лучше кофеина. Я взмокла, я в отчаянии, а еще - мне страшно. На лестнице никогда никого нет, и только мои каблуки цокают по ступенькам. Моя команда видит в этом причуду успешной женщины: Ты же знаешь Шарлотту, она из чего угодно сделает тренировку! Вот он, образ, создаваемый годами: суровый босс, который работает усерднее всех, уходит позже всех и требует от своих сотрудников полной отдачи. Иногда переполненные энтузиазмом стажеры или новенькие редакторы поднимаются со мной по лестнице, используя мою привычку как предлог для разговора тет-а-тет, но надолго их не хватает. Слава богу.
Я останавливаюсь, чтобы отдышаться, роюсь в сумочке от «Шанель», пытаясь найти супердезодорант, который ношу с собой именно для таких случаев.
Я уже много лет хочу избавиться от боязни лифта. Нур, мой психотерапевт, говорит, что преодоление травмирующего воспоминания начинается с десенсибилизации: сначала ненадолго зайти в лифт, не давая дверям закрыться, в следующий раз проехать один этаж. Но в лифте я всегда кого-нибудь встречаю. Я работаю в «Кроникл» с тех пор, как закончила Кэрролл, здесь я знаю всех. И даже если я кого-то не знаю, меня знают все. Я выделяюсь из толпы благодаря своему прошлому, профайлу' на сайте «Форбс» и деловому костюму, которому никогда не изменяю (темная рубашка и черные брюки: могу пролить на себя все что угодно, никто не заметит). Иногда я говорю себе, что можно было бы попробовать терапию с лифтом в субботу. Но я так ни разу и не попробовала.
С другой стороны, у меня крепкие ноги.
В моем кабинете на восемнадцатом этаже ждет Мира, глава отдела «Путешествия», этакий кудрявый ураган. Она может свернуть горы, но только если будет уверена, что вся слава достанется ей.
Не могу поверить, что Джули, моя помощница, разрешила Мире зайти ко мне в неназначенное время. Нам придется еще раз поговорить о том, кого и когда пускать в мой кабинет, Джули.
- Еще четыре полосы? - спрашивает Мира, как только я вхожу. - Шарлотта, это просто безумие. С третьего квартала? Даже не знаю, с чего начать.
(1) Профайл - здесь: статья, в которой указаны профессиональные достижения человека, а также его качества и характеристики.
Я сажусь и жду. Я уже работала с такими людьми, как Мира, и знаю, как вести себя с ними. Жаль только, что во время разговора передо мной не будет чашечки чая.
- Это просто невозможно, Шарлотта! - Мира начинает ныть. - Ты знаешь, какой у нас низкий бюджет на съемки. Артовая съемка никогда не дает достаточно эффектной картинки, и часть текстов, с которыми мы работаем..
- Я слышу тебя, Мира, - говорю я. (Этому приему меня научил мой первый босс в «Кей»: сначала «Я слышу тебя», затем многозначительная пауза. Каждый раз срабатывает.) - Конечно, это непростая задача.
- Да, - жалобно говорит Мира. - Просто...
- Полагаю, у нас назначена встреча на среду. - Для большего эффекта я щелкаю мышкой и смотрю на экран, будто просматриваю свой календарь. Компьютер даже не включен. - Я бы хотела услышать твои соображения насчет того, как мы можем заполнить эти полосы. Я знаю, мы справимся.
Мира продолжает смотреть на меня.
Господи.
- Я знаю, это в наших силах, - повторяю я. - И рассчитываю на тебя.
Вот оно. Лицо Миры смягчается: она уже почти готова согласиться.
- Спасибо, - говорит она. - Ты права. Мы ведь всегда справляемся, не так ли?
Она старается строить фразы на британский манер. Интересно, понимают ли люди, что они коверкают британский английский, когда пытаются произвести на меня впечатление? Даже не знаю, это меня раздражает или скорее забавляет.
После ухода Миры я включаю компьютер и проверяю входящие. Джули разделила мои письма на папки: «Срочные», «Приглашения» и «Игнорировать».
Первое в «Срочных» - письмо от Джордана Форда. Тема: «Кое-какие новости».
- Джули? - зову я, мой голос слегка дрожит. - Можно чашку чая?
Электронные письма - это его новая фишка.
Привет, Чарли - так начиналось первое, отправленное чуть больше двух лет назад. Я почти слышала, как он это говорит, как раскатывает р в моем имени. Я пойму, если ты не ответишь, - утверждало второе. - Надеюсь, с тобой все в порядке.
Потом вежливые поздравления с назначением на должность главного редактора и... Что там было последним? Боже. Восьмая годовщина. Дерьмовый день, - написал он, но вообще он должен был догадаться, что я не отвечу и на это.
Навожу курсор на его имя. Даже не замечаю, как кликаю по нему, но вдруг письмо открывается.
Привет, Чарли.
Не думаю, что ты читаешь мои письма. Поэтому. Привет, помощница Чарли. На этот раз Чарли должна прочитать письмо, оно про Кэрролл.
Входит Джули с чаем. Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь про письмо - как Джордан посмел заговорить о Кэрролле с моей помощницей? - но почти сразу же закрываю его, так и не найдя слов. Меня это бесит. Я еще никогда не теряла дар речи на работе. Неужели мой бывший всю оставшуюся жизнь будет ходить по пятам за новой, к-счастью-все-пережившей версией меня?
- Спасибо, - бормочу я Джули, но она уже закрывает дверь.
Я видел Стеф вчера вечером. Она говорит, что пришло время внести ясность. Ее слова, не мои.
Я обхватываю кружку ладонями. Она невыносимо горячая, как я люблю. Фарфор обжигает пальцы. Мне легче, но ненамного.
Она хочет снять фильм. «Основано на реальных событиях» и все такое. На десятую годовщину. У нее уже есть киностудия и контракт с режиссером.
Я представляю себе актрису - энергичную и неловкую, какой была я в двадцать три: она сползает по стене маленькой комнаты, она в шоке, ее глаза широко раскрыты. За кадром кричат: «Снято!»
Стеф говорит, что все мы должны в этом участвовать. Говорит, это и наша история тоже. Она довольно серьезно настроена - думаю, из-за того, что случилось с Кейт.
Мое дыхание учащается. Перед глазами все плывет. Иди домой, - строго приказывает голос в моей голове. - Возьми себя в руки. Разберись во всем. Ты можешь с этим разобраться.
Я спрашивал о тебе. Она сказала, ты вряд ли захочешь участвовать. Но я подумал, что ты должна знать.
Джордан
Я судорожно хватаю телефон.
- Привет, - говорю я, когда слышу знакомый голос. - Мне... мне нужно тебя видеть. Как можно скорее.
ИНТЕРВЬЮ, ВЗЯТЫЕ ААРОНОМ КАЦЕМ ДЛЯ КНИГИ «ПАДЕНИЕ: ФИНАЛЬНЫЙ ОТЧЕТ О ТРАГЕДИИ В КЭРРОЛЛЕ»
Стефани Андерсон, ведущая программы «Beчер со Стефани Андерсон» на канале «Кей-би-си»: Та ночь изменила мою жизнь. Это было ужасно, но те события сделали меня той, кто я... Подождите, давайте заново. Это была трагедия. Она изменила меня, но все же... Нет, можно еще раз, спасибо. Переживая нечто подобное, ты меняешься, и после этого я стала лучше как журналист, лучше как человек. Используйте этот вариант, пожалуйста.
Гуннар Корхонен, автор журналистских расследований, лауреат премии Вайнхарта: Все это было так нереально. Мы долго изучали репортажи, а потом сами попали в них.
Джордан Форд, ответственный редактор «Дабл-ю-эн-би-си»: На самом деле я мало что помню.
Гуннар: Подобные вещи происходят постоянно, но из-за того, как все случилось, из-за людей, вовлеченных в эти события, наша история так прогремела.
Джордан: Да. Ой, извините, невнятно ответил. Да, меня до сих пор узнают. М-да. Я замечаю, как люди на меня пялятся. Ничего не говорят, просто пялятся.
Гуннар: Хорошо, может быть, именно такие вещи не происходят постоянно. Я переборщил. Та ночь была особенной. Не могу подобрать другого слова.
Джордан: Они не оставляли нас в покое.
Гуннар: Репортеры обращались с нами как с животными в зоопарке. Не давали прохода, тыкали. Кричали. Гуннар! Гуннар! Последнее, что вы помните?
Стефани: Каждый раз, когда я рассказываю об очередном преступлении в своем шоу, каждый раз, когда я беру интервью у человека, которого подозревают в чем-то ужасном, у меня перед глазами стоит ее лицо.
Несмотря на многочисленные попытки связаться с Шарлоттой Колберт, она так и не ответила на просьбы об интервью...
Книга выйдет в мягкой обложке в октябре.