Урок компенсаторной терапии от Бориса Кустодиева
Надеюсь, вы успели побывать на выставке художника в Третьяковской галерее и получили невероятный заряд позитива.
Творчество Кустодиева - это потрясающая визуальная энциклопедия русского быта начала XX века. Это просто кладезь знаний для историков и искусствоведов. Я же хочу поговорить с вами о его картинах с точки зрения психологии, потому что для меня они представляют невероятно точную, выверенную, почти героическую демонстрацию внутреннего выбора. Того самого, который есть у человека даже тогда, когда кажется, что он не может ничего и весь мир летит в тартарары.
Кустодиев писал деревенские ярмарки, пышных купчих, разудалую масленицу, народные гуляния, разноцветные платки и одеяния. Его картины - своеобразный гимн жизни: сочные, яркие, наполненные светом и весельем. У него даже зима всегда солнечная и вдохновляющая, а от самих полотен пахнет блинами, свежим морозцем и разговором по душам.
И самое поразительное то, что художник создавал эти работы, уже будучи почти полностью парализованным после операции на позвоночнике, которая навсегда приковала его к постели. И писал он их в 20-е годы прошлого века, когда страна лежала в руинах, и его семья была вынуждена справляться с голодом, холодом и последствиями революции.
Получается, что все свои самые яркие картины Кустодиев написал по памяти. Он изображал ту реальность, которой уже не было. Некое сказочное прошлое, но не с нотками меланхолии, как в "Вишнёвом саду" у Чехова или в "Призраке" Борисова-Мусатова. Он создал свою собственную страну "Кустодию" - волшебное царство, где всё пышно, сладко и сытно. Он мог бы показывать тяжесть и боль бытия как своего, так и России, но предпочёл сконцентрироваться на лёгкости и свете.
Он не отображал реальность. Он писал то, что его спасало от неё.
В терапии мы часто сталкиваемся с тем, что психика, оказавшись в условиях, которые невозможно изменить, начинает искать опору, компенсацию. Причём не логическую, не рациональную, а сенсорную, образную, эмоциональную. Такую, которая даст телу вспомнить: “вкусно и сытно бывает”, “жизнь стоит того, чтобы жить”, “радость возможна”.
И вопреки расхожему мнению — это не уход от правды. Это способ выдержать правду, не разрушившись. Когда в жизни становится слишком больно, слишком страшно, слишком тесно — мозг, душа, тело ищут то, что способно хотя бы на секунду вернуть ощущение «я есть».
Подобным феноменом стала книжка про Винни-Пуха, которая обрела дикую популярность в Англии после Первой мировой. Психологически — это было коллективное бегство в до-травматичную реальность. В тот мифический «Чудесный лес», где не было войны, боли и утрат. Где ты снова ребёнок и тебя любят просто так.
Вы, наверное, замечали, что в самые тяжёлые моменты, когда происходит передоз негативными новостями, спасает юмор, хорошая музыка и добрые истории.
А ещё есть потребность в празднике и красоте, поэтому у Кустодиева, если праздник, то Масленица. Если гуляния, то на широкую ногу. Если чаепитие, то с пышными сочными пирогами. Если изображать дам, то с большими формами, ассоциирующимися с достатком и упитанностью. Это уже гиперкомпенсация, когда всего "слишком" и в изобилии. И даже идеализация прошлого тут не погоня за чем-то иллюзорным, а поиск опоры, ресурса.
Можно сказать, что картины Кустодиева - это не просто «жизнерадостные купчихи», а психотерапия через живопись. Художник создавал мир, где страх и бедность трансформировались в изобилие и радость, а личная немощь — в культ телесности и жизни. И это был его выбор, свойство его натуры - видеть свет, изображать его и идти за ним.
Вот что писал о Кустодиеве художник и историк искусства Петр Нерадовский
"Мне всегда было интересно видеть новые его работы. И что поражало всегда: здоровье его ухудшалось, он переносил ужасные страдания, а в его многочисленных произведениях это никак не отражалось. Творчество Кустодиева по-прежнему оставалось жизнерадостным. Накопив, пока мог двигаться обильный запас наблюдений, он теперь щедро черпал из него нужный материал. Сидя в своей мастерской, Кустодиев не мог уже видеть ни веселых катаний на масленице, ни сельских праздников, ни деревенских базаров и конских ярмарок, ни московских трактиров, не мог он видеть, наконец, и разнообразных картин природы и пышущих здоровьем людей. Все, что Кустодиев изображал, дышало избытком жизни и радости."
Воспоминания певца Фёдора Шаляпина о Кустодиеве
Много я знал в жизни интересных, талантливых и хороших людей, но если я когда-либо в жизни видел в человеке действительно высокий дух, так это в Кустодиеве. Все культурные русские люди знают, какой это был замечательный художник. Всем известна его удивительная яркая Россия, звенящая бубенцами и масленой. Его балаганы, его купцы Сусловы, его купчихи Пискулины, его сдобные красавицы, его ухари и молодцы — вообще все его типические русские фигуры, созданные им по воспоминаниям детства, сообщают зрителю необыкновенное чувство радости. Только неимоверная любовь к России могла одарить художника такой невероятной меткостью рисунка и такою аппетитною сочностью краски в неутомимом его изображении русских людей… Но многие ли знали, что сам этот веселый, радующий Кустодиев был физически беспомощный мученик-инвалид? Нельзя без волнения думать о величии нравственной силы, которая жила в этом человеке и которую иначе нельзя назвать, как героической и доблестной.
И вот, имея такой пример, невольно задумаешься над тем, что мы несём в этот мир. Что в нём создаём. Наша боль, неурядицы, проблемы общества - являются ли они оправданием недовольству, негативу, ворчанию? Может ли кто-то повлиять на то, исходит ли от нас тьма или свет?