В российском кинопрокате вышел фильм Люка Бессона “Дракула: История любви”. Анонсируя новинку, режиссер пообещал экранизацию романа Брэма Стокера без оглядки на ставшую уже классической киноленту Форда Копполы. Как осмыслил Бессон старый сюжет, что “позаимствовал” у предшественника, как Калеб Лэндри Джонс воплотил образ главного литературного вампира, разберемся вместе.
Бессон VS Коппола
Думаю, в первую очередь на фильм пошли любители романа Брэма Стокера и ставшей классической экранизации книги Фрэнсиса Форда Копполы 1992 года. К поклонникам вампирской темы отношу себя и я, возможно, поэтому ожидания от киноленты были завышенными: чем порадует маститый режиссер, как обыграет известную всем историю.
Не сравнивать режиссерские работы Копполы и Бессона было невозможно. Тем более, что явные заимствования (назовем их так) были налицо. И это при том, что Бессон утверждал, что фильм основан только на романе Брэма Стокера, а фильм 1992 года он совсем не помнит. Однако, с каждым кадром в это верилось с трудом.
Взять хотя бы предысторию — князь Валахии, сражаясь с турками, не успевает к любимой, и та погибает. Перед алтарем князь отрекается от Бога, и по распятию начинает бежать кровь, говоря нам о том, что теперь Дракула проклят. Знакомо, правда? При этом возлюбленную так же, как и у Копполы зовут Элизабета. У Стокера такого персонажа нет. Но, как и в киноверсии 1992 года, герой будет ждать ее четыре столетия и найдет воплощенную в Мине Мюррей.
Переосмысливать сюжеты предшественников вполне нормально. Ведь и сам Коппола перенял идею реинкарнации бывшей возлюбленной Дракулы в кинолентах еще 1970-х годов. Но фильм Бессона выглядит не как по-новому осмысленная история любви, а скорее как пародия на фильм Копполы.
Провожая своего принца на войну, Элизабета 1992 года выпуска (Вайнона Райдер) пытается последний раз обнять и поцеловать любимого, которого может потерять навсегда, но и протягивает ему шлем, понимая, что тот идет спасать страну от завоевания Османской империей. В фильме Бессона мы видим, что воины Влада II буквально отрывают его от похотливой возлюбленной, чтобы натянуть на него доспехи, и чуть ли не силой волокут на бой, идти на который тот явно не хочет, да еще и ставит условия Богу – сохранить жизнь жены.
Перекликаются и образы двух вампиров. В фильме Копполы за костюмную часть отвечала японский дизайнер Эйко Исиока, каждый наряд был продуман до мелочей и имел свой смысл. Вспомним доспехи Дракулы в первом фильме – красные, словно кровь, они повторяли мышцы тела, а шлем – голову волка, в которого позже превращается вампир. В фильме Бессона доспехи Дракулы тоже демонстрируют животное, с чешуей на груди и плечах, но с шлемом дракона. В 19 веке постаревший вампир-Калеб носит длинные седые волосы, которые практически повторяют парик Олдмана, но выглядит это комично.
Видимо, чтобы совсем не копировать Копполу, Бессон привнес некоторые новшества, правда, они скорее удивляют, чем радуют. Например, события, происходящие с героями в 19 веке, перенесены из Лондона в Париж, который в фильме ничем кроме Эйфелевой башней не проявляется. При этом имена Мины Мюррей (Зои Сайдел) и Джонатана Харкера (Эвенс Абид) по-прежнему говорят об их английском происхождении.
Герои Люси и Рэнфилда объединены в новый персонаж — Марию (Матильда де Анджелис), которую Дракула обратил в вампира более 100 лет назад, дабы она искала повсюду его возлюбленную Элизабету.
Еще один «новый» (читай позаимствованный) сюжет — поиски Элизабеты на балах во всех европейских столицах. Эти сцены, а также сцены в монастыре, почти дословно копируют сцены из фильма Тома Тыквера «Парфюмер. История одного убийцы». Дракула создает аромат, который как пчел на мед притягивает к нему прекрасных дам, среди которых он ищет свою жену.
Очень НЕстрашное кино
Даже если не сравнивать два фильма и настроиться на просмотр ленты Бессона как самостоятельной истории, все равно ожидаешь хорора, готики, мистики, тема-то вампирская, но всего этого нет и в помине. Даже не вспомню ни одного момента, где сердце бы екнуло от страха или напряженного ожидания. Напротив, в фильме много юмора.
Взять хотя бы сцены с Харкером в замке Дракулы. Разнузданное веселье Джонатана, тычущего вилкой в сторону хозяина замка во время ужина, кажется странным, а то, как вампир успевает съесть мышь, пока стряпчий ищет в сумке документы, вызывает улыбку. Да и сам Харкер, будучи на волосок от смерти, умудряется шутить, мол не умрет, пока не услышит историю Дракулы.
Далее мы вроде бы слушаем трагичную историю, как сотни лет жил Дракула без любимой, но видим совсем другое. Чего стоит сцена, где Дракула пытается покончить с собой. Он «выходит» в окно10 (!) раз, но каждый раз остается жив. Так и хочется воскликнуть: «Кто ж так убивается? Вы так не убьетесь!» Но неутомимый герой упорно встает и снова ковыляет к окну. Мог бы попробовать другой способ для разнообразия.
От любовной тоски героя спасает созданный им же волшебный аромат, с помощью которого Дракула продолжает поиски возлюбленной, но потом грызет всех девиц подряд. Здесь бы и вздрогнуть от ужаса и жалости к бедным девушкам, но те настолько погрязли в разврате, что вроде бы Дракула на их фоне выглядит самым невинным: он ведь искал любимую, а над ним посмеялись.
Сам Калеб Лэндри Джонс в любом гриме (особенно в седом парике и со старческим подбородком) выглядит ужасно, но не в значении «страшно», а просто странно. Да, именно из-за необычной внешности Бессон и предложил Калебу роль вампира, но роль, на мой взгляд ему не удалась.
Он больше похож не на вампира — воина и дьявола, прожившего 400 лет, а на пылкого юношу, впервые влюбившегося и страдающего от неразделенной любви. Возможно, кого-то и тронули его слезы, бесконечно текущие по его лицу, но на мой взгляд, их было слишком много.
И снова о любви
В оригинальном названии картины содержится подзаголовок «История о любви», что в общем-то объясняет получившуюся мелодраму. Но и продемонстрированная зрителю love story вызывает не сочувствие и зависть одиноких дам (хотим такой же большой и чистой), а скорее удивление и порой даже отвращение. Самые первые сцены страсти Влада и Элизабеты на кровати, на столе, у стены с вымазанными какой-то кашей лицами и с волосами в тарелке вызывают не умиление, а отвращение. По этой же причине слова Дракулы о чистоте Элизабеты кажутся по крайней мере странными.
Но не будем строги. Встретив любимого спустя четыре века, Элизабета быстро проникается чувствами к прежнему возлюбленному, что неудивительно: Харкер кажется ужасно скучным по сравнению с кровососом, он по-видимому и сам это понимает, потому что в итоговых сценах уходит «в закат».
А девушка до последнего надеется воссоединиться с возлюбленным, причем во всех смыслах. Они уединяются в покоях, хотя под сводами замка уже собралась армия…
Более сильной, чем история любви с Элизабетой, кажется финал, где Священник (Кристоф Вальц) наставляет Дракулу на путь истинный и уговаривает вернуться в лоно Божье, но и эту концовку смазывает странная сцена — после освобождения души вампира, его помощники-горгульи превращаются в полуголых мальчиков.
В целом говоря словами Дракулы про 400 лет без любимой фильм представился мне «безвкусной вязкой меланхолией». А вам понравилась новая кинолента о старом вампире или показалась чьим-то глюком?