Страны Центральной Азии в последние годы столкнулись с ускоряющимся ростом энергопотребления. По оценкам национальных энергетических ведомств, совокупный дефицит мощности в регионе уже превысил 5–6 ГВт и к 2030 году может достичь 10–12 ГВт. Основные причины — рост населения, расширение промышленности и электрификация транспорта. Гидроэнергетика, на которую традиционно опирались Кыргызстан и Таджикистан, зависит от стока рек, а в условиях изменения климата и многолетних засух ее потенциал становится менее стабильным. Газ и уголь остаются важными источниками, но их добыча и транспортировка ограничены логистикой и международными обязательствами. В этой ситуации правительства стран региона начали рассматривать атомную энергетику как один из инструментов долгосрочного покрытия дефицита.
В Кыргызстане о перспективах атомной станции впервые заговорили в 2022 году, когда Минэнерго страны и российская госкорпорация «Росатом» подписали меморандум о строительстве атомной станции малой мощности. Рассматривались установки типа РИТМ-200Н мощностью 55 МВт каждая, изначально одна или две. С тех пор прошло более трех лет, но проект находится на стадии обсуждений. Заместитель министра энергетики Алтынбек Рысбеков в сентябре 2025 года сообщил, что решения о строительстве нет, как нет и определенности с местом размещения, стоимостью и сроками. Делегации из Кыргызстана несколько раз посещали атомные станции в России, чтобы ознакомиться с технологией и подготовить почву для общественного обсуждения. Власти подчеркивают, что главной задачей остается информирование населения о безопасности проекта, поскольку общественное восприятие здесь критично.
Узбекистан оказался наиболее продвинутым в этом направлении. Межправительственное соглашение о строительстве АЭС было подписано еще в 2018 году. Первоначально речь шла о станции большой мощности, однако в 2023–2024 годах проект трансформировался в формат АСММ. На площадке в Джизакской области планируется размещение шести реакторов РИТМ-200Н суммарной мощностью 330 МВт, но затем концепция была скорректирована: в нее включили два реактора малой мощности и два блока большой. В мае 2025 года начался процесс изготовления заготовок для реакторов на заводах в России. По оценкам узбекской стороны, запуск первых блоков позволит ежегодно генерировать до 20% текущего объема потребляемой электроэнергии. Для страны, где ежегодный рост энергопотребления превышает 7% и дефицит уже оценивается в 3 ГВт, это стратегический шаг.
Казахстан шел к принятию решения об атомной станции почти три десятилетия. Еще в 1998 году Россия и Казахстан обсуждали строительство АЭС на Балхаше, однако проект был заморожен из-за протестов общественности. В последующие годы появлялись новые инициативы, но каждая останавливалась на стадии меморандумов. Лишь после того, как в 2021 году президент Касым-Жомарт Токаев прямо заявил о неизбежности строительства АЭС, процесс сдвинулся. В 2023–2024 годах в стране активно обсуждался референдум, на котором большинство избирателей поддержало проект. В июне 2025 года объявлено, что «Росатом» станет лидером международного консорциума по строительству станции мощностью 2,4 ГВт на берегу Балхаша, вблизи села Улькен. Планируется два блока типа ВВЭР-1200, каждый мощностью 1,2 ГВт, с возможным расширением до 2,8 ГВт. Президент также говорил о необходимости создания трех АЭС в стране, формируя полноценный ядерный кластер.
Стоит отметить, что технологии малых атомных станций, к которым относятся проекты Кыргызстана и Узбекистана, пока не реализованы в промышленной эксплуатации. Реактор РИТМ-200Н разработан на основе судовых установок, используемых на российских ледоколах, и сейчас готовится к серийному производству. В Якутии старт строительства первой такой станции ожидается в ближайшие годы. И. о. директора проектного офиса АСММ Виталий Пакерманов отмечает, что такие станции предназначены для удаленных и труднодоступных регионов, где невозможно подключение к централизованным сетям или есть острая потребность в стабильных мощностях. Их преимущество в гибкости размещения и меньших капитальных затратах по сравнению с крупными АЭС, но вопрос промышленной надежности еще предстоит подтвердить.
Для Центральной Азии проблема общественного восприятия остается ключевой. В Казахстане в 2010-е годы именно протесты против атомных проектов стали фактором торможения. В Кыргызстане власти делают акцент на предварительной работе с населением. Узбекистан, напротив, двигается по пути «сверху вниз», полагаясь на эффективность переговоров правительства и «Росатома». При этом во всех странах звучит аргумент о растущем энергопотреблении: если сегодня Казахстан производит около 115 млрд кВт·ч в год, то к 2035 году спрос может вырасти до 170–180 млрд. В Узбекистане производство в 2024 году составило 76 млрд кВт·ч при росте потребления до 90 млрд, что вынудило страну прибегнуть к импорту электроэнергии из Таджикистана и Туркменистана. Кыргызстан ежегодно вырабатывает около 14–15 млрд кВт·ч, но в зимние пики вынужден импортировать дополнительно до 1,5 млрд кВт·ч.
Противники атомных проектов указывают на риски, связанные с безопасностью, обращением с отходами и стоимостью строительства. Для сравнения: строительство крупной АЭС в среднем оценивается в 10–12 млрд долларов, тогда как АСММ стоят дешевле, но все равно речь идет о миллиардах. Сторонники утверждают, что затраты оправданы, учитывая рост цен на уголь, газ и необходимость декарбонизации. Кроме того, в атомных проектах Центральной Азии ключевым партнером выступает Россия, которая предоставляет не только технологии, но и финансовые механизмы, включая кредиты и сервисное обслуживание.
Таким образом, страны региона стоят на разных стадиях атомного пути. Кыргызстан только изучает возможности и пытается убедить население. Узбекистан уже запустил строительство и ожидает первые результаты в ближайшие годы. Казахстан решил пойти по пути крупных АЭС и формирует масштабный ядерный кластер. Общим остается стремление компенсировать растущий энерг дефицит, диверсифицировать энергетику и обеспечить долгосрочную стабильность энергоснабжения. Атомные станции становятся не только технологическим, но и политическим выбором, отражающим готовность стран Центральной Азии инвестировать в будущее, даже если это будущее сопряжено с высокими рисками и требует сложных решений.
Оригинал статьи можете прочитать у нас на сайте