Тот разговор случился за неделю до нашего десятилетия. Помню, как Лиза стояла в дверях спальни, закинув дорогую сумку на плечо — ту самую, что я привез ей из Милана.
— Ухожу, Сергей. Жаль, конечно, но ты — никто. С тобой скучно. И, слава богу, нечего делить, — бросила она, не глядя мне в глаза.
Дверь захлопнулась. Тишина, что опустилась на квартиру, была густой и звенящей. Я не побежал за ней, не умолял, не рыдал. Я прошел в кабинет, сел в кожаное кресло и достал из сейфа папку. В ней хранилось не завещание и не акции. Там была её жизнь. Та, которую она так легкомысленно решила бросить.
Я не был «никем». Я был архитектором. Архитектором её комфорта, её статуса, её иллюзий. И сейчас пришло время не разрушать, а показать ей чертежи.
Наш брак не был несчастливым. Первые годы — да, мы были счастливы. Но потом её аппетиты росли, а моя тихая, системная работа по созданию капитала казалась ей скучной. Она не видела моих ночей за отчетами, не понимала сложных схем инвестиций. Она видела только то, что я редко бывал дома, и считала это недостатком внимания. Её внимание переключилось на других — на тех, кто блистал на поверхности, не показывая черновую работу.
Наступило утро. Первым делом я отменил все её доверенности. На квартиру, которая была оформлена на моего давнего партнера, с которым мы когда-то начинали бизнес. На машину — последнюю модель немецкого бренда, взятую в лизинг через офшорную компанию, владельцем которой был я. Даже её любимый спа-салон «Эдем», куда она ходила каждую субботу, как на работу, был моей скрытой инвестицией три года назад. Она любила хвастаться перед подругами, что её там знают в лицо. Её знали в лицо, потому что я платил за её годовой абонемент «люкс».
Я не стал ничего забирать. Забирать — это мелко, по-детски. Это признание, что эти вещи имели для меня ценность. Они были всего лишь инструментами. Инструментами для создания её идеального мира. Мира, который она сама решила разрушить.
Мой план был иным. Не лишить её всего, а показать ей истинную цену этой «сказки».
Через два дня она прислала смс: «Встречаемся у юриста в пятницу. Не опаздывай».
В пятницу я пришел на десять минут раньше. Она вошла в кабинет в новом пальто, с идеальным макияжем, пахнущая дорогими духами. Рядом с ней был он. Высокий, уверенный, в костюме, который стоил как мои первые месячные обороты. Он смотрел на меня свысока, как на побежденного.
— Начнем? — сказала Лиза, не глядя на меня. — Я надеюсь, мы быстро закончим. Нам с Артемом надо в аэропорт.
Юрист, немолодая женщина с усталыми глазами, начала зачитывать стандартные пункты. Лиза кивала, подписывала бумаги, торопясь поскорее уйти к своей новой, яркой жизни.
— Есть еще один документ, — я положил на стол перед ней конверт. Не заявление. Не брачный договор. Это была справка. Справка из психоневрологического диспансера.
Она взяла ее, недоумевая. Прочла первые строчки. Её лицо, такое самоуверенное секунду назад, начало медленно белеть. Пальцы, сжимавшие дорогую ручку, задрожали.
— Что… что это? — её голос сорвался на шепот.
— Страховка, Лиза, — сказал я абсолютно спокойно, глядя ей прямо в глаза. — Чтобы твой новый «кто-то», — я кивнул на Артема, — не решил предъявить мне претензии, когда наконец поймёт, с кем он связался. Всё, что ты считала своей жизнью, всё, чем ты так гордилась, держалось на моих деньгах и моей репутации. А теперь у тебя есть и моя «репутация» в придачу. Врачи, кстати, очень рекомендуют продолжить курс лечения. Особенно от мании величия и патологической лжи.
Артем выхватил у неё из рук справку. Его взгляд метался по строчкам, выискивая подвох. Подвох был. Справка была поддельной. Но печати, подписи, бланк — всё было идеально. Я заплатил за это столько, сколько она тратила на свои шопинги за полгода.
— Это бред! — крикнул он, комкая бумагу.
—Возможно, — я пожал плечами. — Но попробуй доказать это в суде. С твоей-то кредитной историей. Кстати, насчет твоего последнего проекта… Думаю, твоим инвесторам будет интересно узнать, с кем они имеют дело.
Я встал, поправил пиджак. Не как «никто». А как человек, который только что без единого выстрела уничтожил будущее двух людей, не отняв у них ни копейки. Пока что.
— Желаю вам счастливого пути. В аэропорт, говоришь? Надеюсь, у вас куплены билеты. Настоящие.
Я вышел из кабинета, оставив их в гробовой тишине. Самое сладкое — не забирать своё. А смотреть, как кто-то пытается жить с тем, что ты ему подарил. Особенно, если этот подарок — испорченная репутация, тонна вопросов без ответов и семя сомнения, которое уже посажено.
Она думала, что нечего делить. Она ошибалась. Делить пришлось её будущее. И я взял его себе. Всё.
Телефон зазвонил, когда я садился в машину. Не её номер. Артема. Я отклонил звонок. Пусть помучаются. У меня было время. Целая жизнь.