"Тошнит от себя" — норвежская трагикомедия, показывающая нам, что бывает, когда жажда внимания становится патологической.
Главную героиню зовут Сигне. Она живёт в Осло и работает официанткой. У неё есть парень Томас, который ворует мебель из ресторанов, кафе, музеев, а потом создаёт из неё скульптуры. Сигне тяжело находиться в тени своего креативного парня. Ведь все вокруг проявляют к нему интерес, а как Сигне может завоевать внимание людей? Она не имеет никаких выдающихся способностей, талантов, но главное — ей и не хочется развиваться в какой-то сфере, чтобы добиться успеха и признания. Сигне нуждается во внимании здесь и сейчас. И если его нет — она готова на всё.
Если вы не смотрели этот фильм, но планировали или планируете это сделать, то будьте осторожны: далее один сплошной спойлер.
Нарцисс или Истеричка?
Мы знакомимся с героями, когда они обедают в ресторане в честь якобы дня рождения Сигне. Томас заказывает дорогую бутылку вина и просит официанта позволить ему самостоятельно его разлить. Затем Томас говорит Сигне притвориться, будто бы ей звонят и выйти на улицу. Сигне переживает, что люди смотрят, однако всё же разыгрывает спектакль со звонком. Не успев дойти до двери, она возвращается, так как официанты приносят какой-то микроскопический кексик и огромную свечку. Все в ресторане аплодируют "имениннице". А после этого Томас опять настаивает на том, чтобы Сигне взяла телефон и, разговаривая, шла к двери. Девушка соглашается, но при условии, что они всем скажут, что бутылку украла именно она. Томас не возражает.
Пара успешно проворачивает кражу. И мы переносимся на одну из их дружеских посиделок. По обрывкам разговоров становится понятно: Сигне может говорить только о себе. Её подруга замечает: "Если ты так веришь, что самовлюблённость помогает в карьерном росте, то почему тогда в кафе работаешь?". Сигне отвечает: "Ну я же не нарцисс!".
И вообще-то она совершенно права.
Анализируя героев различных сериалов и фильмов, мы не раз уже сталкивались с истероидным психотипом, который не является расстройством. Истероиды любят внимание и используют всевозможные способы, чтобы фокус окружающих был на них. В основном они выражают себя через оформление внешности: броский, сложный макияж, одежда, подчёркивающая все достоинства, продуманные аксессуары и т.д. Истероидные мужчины также уделяют своей внешности много времени и сил: доводят тело до совершенства, активно демонстрируя потом при любом удобном и неудобном случае, как они хороши собой; тщательно ухаживают за причёской, бородой и т.д.
В отношениях с людьми истероиды склонны манипулировать, кокетничать, драматизировать, лгать и выдумывать — и всё это направлено на получение подтверждения собственной значимости.
Здоровый истероид обычно нормально и счастливо существует в обществе и в межличностных отношениях, потому что у него всё равно есть некоторые границы в привлечении внимания. А вот когда этих границ нет — мы имеем дело с гистрионным (истерическим) расстройством личности, которое очень часто путают с нарциссическим. Это не мудрено, ведь у них достаточно схожие клинические картины, поэтому помимо глубинной, тщательной диагностики требуются опыт и насмотренность, чтобы сделать правильные выводы.
Человеку не из профессии сложно дифференцировать гистрионное расстройство личности (далее — ГРЛ) и нарциссическое расстройство личности. Для него все самовлюблённые и привлекающие внимание люди — нарциссы, потому что сейчас именно этот термин на слуху.
Как же отличить одно от другого?
ГРЛ базируется на стремлении привлекать внимание, быть в центре событий любой ценой. Поведение таких больных часто театральное, экспрессивное, ненатуральное. Внимание — это воздух для человека с ГРЛ, и не получая его, он может пойти на всё.
Основа НРЛ — потребность в восхищении и признании своей исключительности. Нарциссы чувствуют себя важными и уникальными, требуют почитания и часто проявляют чувство превосходства. К нарциссам как раз относится парень Сигне. Томас тоже с удовольствием разговаривает о самом себе, снисходительно относится к попыткам Сигне предстать перед окружающим в выгодно свете и довольно скуп на комплименты.
Когда Сигне в компании Томаса и их общего друга упоминает, что ей постоянно говорят: "Ты такая смешная. Тебе нужно выступать", Томас не упускает случая припустить свою девушку: "И кто так говорит?". Конечно, он и сам знает, что никто ей так не говорит, но намеренно конфронтирует Сигне.
Позднее все приятели пары концентрируются вокруг Томаса, который со смехом обсуждает с ними кражу бутылки за две тысячи триста долларов. Сигне смотрит на своего парня ненавистным взглядом.
Рядом с Томасом она ощущает себя ничтожеством. Он — творческая личность, и все к нему тянутся. А Сигне? Она всего лишь официантка. И кто знает, по какому пути развивалась бы эта история (хотя и так ясно, что по нездоровому), если бы не один случай.
Нападение собаки
В один самый обычный день в кафе, где работает Сигне, вбегает женщина, покусанная собакой. Из её горла хлещет кровь. Сигне зажимает рану до приезда медиков. Один из сотрудников скорой помощи спрашивает Сигне, не ранена ли она.
Указываем "сотрудник скорой помощи", потому что в Норвегии — это может быть не врач.
Сигне не может ответить из-за сильного волнения, но потом всё-таки говорит, что нет. Однако именно в этот момент она видит, сколько внимания привлёк её пугающий, окровавленный вид: у окна собралась толпа зевак, кто-то снимает Сигне на телефон, все спрашивают, что же здесь случилось. Сигне получает очень мощный заряд для своего ГРЛ.
Позже Сигне беседует с полицейским и сообщает ему, что лишь она проявила готовность помочь пострадавшей, остальные люди не захотели. Полицейский хвалит Сигне и советует ей пойти смыть кровь и переодеться.
Но, как вы, наверное, уже догадались, Сигне отправляется домой вся в крови. Она едет в автобусе, идёт по улице, заглядывая в лица людей: "А вдруг кто-то проявит интерес?". Одна женщина спрашивает Сигне, всё ли в порядке, и довольная девушка отвечает: "Да, всё хорошо".
Конечно, всё хорошо, когда Сигне видят и признают.
Придя домой, Сигне уже готова шокировать своим внешним видом Томаса, но тот сидит в ноутбуке и даже не поворачивается к ней, предлагая из-за спины разные варианты ужина. Сигне ничего не отвечает, она идёт в другую комнату и ждёт. Наконец-то Томас отправляется искать свою молчаливую девушку, и увидев кровь, тут же бросается осматривать, нет ли ран. Он спрашивает об этом Сигне, но она не спешит признаваться, что цела и невредима. Сигне говорит: "Это собака. Укусила женщину. А я её спасла...Всё так быстро произошло. Я не уверена". Томас уточняет: "Ты не уверена, укусила ли тебя собака?". Сигне продолжает разыгрывать спектакль: "Может быть". Томас хочет понять, чья кровь на Сигне, но та лжёт, что не знает, и говорит, что, возможно, её собственная.
И тут...нас ждёт сюрприз! Вся эта сцена происходила на самом деле в голове Сигне, которая пришла домой и фантазировала о том, как будет рассказывать о случившемся, как подаст себя в роли героини и жертвы одновременно.
Страшно? Очень страшно, как жизнь Сигне полностью подчинена фантазиям. Причём тут ещё важно обратить внимание на характер этих фантазий — жертвенный. Время от времени любой человек фантазирует. Он может представлять свой успех на работе, мужественные поступки, даже подвиги, как он с чем-то справляется, как все женщины от него без ума... И в целом нет в этом ничего опасного, если только фантазии не начинают вытеснять реальность.
Сигне же озабочена лишь тем, как она себя подаёт, как люди отреагируют на ту или иную историю — за этим, к сожалению, скрывается личностная пустота.
Сигне и сама не знает, кто она и какая она. Если даже её парень-нарцисс уверен хотя бы в своём художественном таланте, то Сигне — это пустой сосуд, обесцениваемый и ей самой, и окружающими. Что остаётся, кроме как уходить в фантазии, которые дают такой мощный эмоциональный отклик?
Сигне выжимает из ситуации с собакой по максимуму. Она неоднократно пересказывает друзьям и подругам эту историю, всё преувеличивая и преувеличивая свою в ней роль.
Сигне говорит, что об этом происшествии должны снять новостной сюжет, и она готова дать интервью. Подруга Сигне замечает, что "это так не работает".
В другой раз Сигне пересказывает ту же историю, и другая её приятельница выражает сочувствие пострадавшей женщине: "Бедняжка", но наша героиня думает, что поддержка адресована ей, поэтому с видом терпеливой готовности к самопожертвованию машет рукой: "Да я в порядке".
Далее Сигне обсуждает всё ту же несчастную женщину, покусанную собакой, за обедом с друзьями, снова подчёркивая для всех, что если бы не она, то бедолага бы погибла. Друзья без особого энтузиазма хвалят Сигне и интересуются её моральным состоянием. Сигне отвечает, что она до сих пор в шоке, на что Томас уточняет: "Вроде уже две недели прошло...".
Затем Томас к большому неудовольствию Сигне меняет тему разговора. У него планируется выставка, и он хочет обсудить с друзьями название для неё. На поздравления друзей с выставкой в престижном месте Сигне встревает с заботливыми замечаниями, призванными на деле преуменьшить заслуги Томаса. Почему? Потому что ей невыносимо говорить о ком-то, кроме себя и своих проблем.
Выставка
Проходит выставка Томаса. На ней Сигне чувствует себя лишней, ведь всё внимание посетителей приковано к арт-объектам Томаса и к нему самому. После официальной части проходит небольшой банкет. За столом Сигне пытается заговорить с кем-либо из присутствующих, но каждый гость уже имеет своего собеседника.
И тут, словно бутылка чистой ледяной воды в пустыне, возникает официант с вопросом о том, есть ли у кого-то из собравшихся аллергия, о которой необходимо предупредить поваров. Довольно быстро Сигне объявляет, что у неё аллергия на орехи. Томас с улыбкой замечает: "У тебя же её нет", но Сигне, уже получившая глоток внимания, служащий топливом для её внутреннего равновесия, утверждает: "Есть". Одна женщина, сидящая рядом с Сигне, начинает расспрашивать её об аллергии, а потом интересуется: "Скажи, так ты сестра Томаса?". Услышав, что Сигне девушка художника, женщина удивляется: "...Он ничего не сказал. Ничего о себе не рассказывает...".
Далее разговор заходит в тупик, потому что...поговорить с Сигне не о чем. Она может сиюминутно подогреть к себе интерес, выдумав какую-то жалостливую тему, обязательно связанную со здоровьем, но посмотрите: сама по себе Сигне— пуста. Какие у неё интересы? Какие стремления и цели? Она увлечена только поиском внимания.
Скучающая Сигне приступает к пище, но обеспокоенный официант подбегает к ней с предупреждением, что в блюде, которое она ест, содержатся орехи. Сигне тут же начинает выплёвывать еду на тарелку, что не укрывается от глаз других гостей. Люди начинают спрашивать, что случилось. Сигне кашляет, изображая аллергическую реакцию, но уверяет всех, что всё в порядке. Видя, что внимание гостей приковано к ней, она моментально заводит разговор об архитекторе, спроектировавшем здание, в котором проходит выставка.
Томас недоволен тем, что в важный для него вечер Сигне перетягивает внимание на себя, причём притворяясь аллергиком.
Томас прерывает беспредметный разговор Сигне с гостями тостом. Он благодарит своего друга за поддержку его творческого пути.
Речь Томаса звучит крайне любопытно. Во-первых, он сообщает, что "не любит быть в центре внимания...". Во-вторых, роняет фразу, что "путь художника — одинокий путь". И далее развивает эту мысль, говоря: "Ты — своя единственная поддержка, больше у тебя никого нет". В это время Сигне вспоминает, как она помогала своему парню красть мебель.
Конечно, тост Томаса — это тост настоящего нарцисса. Он вроде бы весь такой скромный и не хочет хвалить себя, выражает признательность своему другу, но в то же время напрочь забывает о Сигне. Наверное, подобный тост задел бы любую девушку, а что уж говорить о душевнобольной Сигне? Она и так страдает от отсутствия самоценности, а тут её парень дополнительно подчёркивает её ничтожность. Никому из гостей он не представил Сигне, как свою спутницу — все, вплоть до официантов, считают её сестрой Томаса. Ни одного слова благодарности не прозвучало в адрес Сигне, хотя в данном случае она действительно заслужила простого упоминания.
Но эти двое друг друга стоят. Сигне начинает "задыхаться", устраивает настоящий концерт с жутким кашлем, обмороком, биением головой об стол. Всем, естественно, становится не до тоста. Томас же никак не реагирует на происходящее и говорит: "Ладно, давайте я закончу свой тост", но его одёргивают: "Какой тост? Твоя сестра задыхается!".
Далее пара возвращается с выставки. Томас мрачен, а Сигне чувствуют вину. Они идут молча, но по дороге Сигне останавливает и начинает хныкать. Томас смотрит на неё, усмехается, и злость как будто уходит.
Между строк остаётся следующее: Томас прекрасно знает о том, что Сигне притворялась и намеренно испортила его выставку. Он также знает, что притворство — обычное дело для его девушки. Но почему же Томас так лоялен к ненормальному поведению Сигне? Ответ на поверхности — потому что он понимает её. Подсознательно Томасу откликается больное нутро Сигне, потому что он сам отчасти такой же.
Знаете, при каких условиях всё было бы иначе? Если бы Томас встречался с полноценной, успешной и уверенной в себе девушкой, которая бы ненароком притягивала к себе внимание и вызывала бы интерес друзей, приятелей, публики и т.д. Вот тогда мы могли бы увидеть, как Томас впадает в ярость, как стремится обесценить эту абстрактную девушку и низвести её до уровня Сигне, как обвиняет её, ревнует и критикует.
Томасу хорошо с Сигне, потому что она — никто. Она недостойна даже упоминания. С ней он ещё лучше, ещё выше и может чувствовать, что его эго в безопасности.
А вот у Сигне на фоне ГРЛ, парня-нарцисса и отсутствия поддерживающей семьи начинает развиваться настоящий синдром Мюнхгаузена.
Синдром Мюнхгаузена — это психическое расстройство, при котором человек сознательно симулирует или вызывает у себя заболевания для получения внимания и поддержки. Синдром Мюнхгаузена чаще развивается на основе гистрионного расстройства личности. Это связано с потребностью привлекать внимание и эмоциональное участие окружающих через демонстрацию болезни.
Промежуточная фаза
Сигне не находит себе места. Её преследуют воспоминания о кровавом инциденте в кафе. Сигне бредёт по улицам и видит собаку на привязи. Она дразнит её, пытаясь спровоцировать, чтобы та на неё набросилась. Но пёс смотрит на Сигне скучающими глазами и даже не думает нападать.
Вовремя подоспевает хозяин собаки. Он ругает Сигне, советуя ей заняться чем-нибудь полезным.
Но Сигне нечем заняться. Она идёт домой, и там листает ленту в социальной сети. Внезапно ей попадается новость о том, что страшный русский (конечно же) препарат "Лидексол" вызывает ужасные кожные заболевания. Сигне смотрит фотографии жертв и среди них ей мерещится она сама. Больную фантазию прерывает Томас.
Увидев, как Сигне взволнована, Томас начинает допытываться, что она только что видела в интернете. Сигне отказывается показывать свой ноутбук, но Томас не отстаёт.
Тогда Сигне выбрасывает ноутбук в окно.
Затем мы видим, что Сигне, захваченная идеей получить уродливый побочный эффект, отправляется к своему странноватому другу Стиану с просьбой достать "Лидексол".
Если что, то такого препарата не существует. Это выдуманный русский антидепрессант.
Поскольку этот друг уже ранее поставлял Сигне различные психостимулирующие препараты, он соглашается.
Вскоре Сигне получает "Лидексол" и начинает принимать его и дома, и на работе. Постепенно она становится рассеянной, её одолевает сонливость, но вот беда — с кожей всё хорошо!
Тогда Сигне увеличивает дозировку и заглатывает "Лидексол" целой горстью, отчего быстро получает раздражение на руке и под ухом. Довольная эффектом, она лежит дома в позе, демонстрирующей поражённый участок руки, который должен заметить Томас. И он замечает и говорит Сигне сходить к врачу.
Сигне приходит на приём, и далее следует очень смешная по своей правдивости сцена, отражающая поведение многих пациентов. Врач просит Сигне снять куртку, но она наотрез отказывается, требуя "сказать, чем лечить, и всё". Естественно, без должного осмотра врач так и не смог назначить ей лечение.
Сигне возвращается домой, где Томас общается с представителями популярного журнала, в котором скоро появится его интервью. Сигне не понимает, почему Томас не встретил её. Тот небрежно спрашивает: "Ехать на трамвае в центр, чтобы вернуться вместе?".
Сигне пытается вовлечь Томаса в свою драму с неизвестным кожным заболеванием, но он слишком занят своим интервью и не может дать Сигне той вовлечённости, в которой она нуждается.
Мы видим, что Сигне психически больна, поэтому поведение Томаса не вызывает резко негативной реакции, а должно бы. Ведь он в самом деле зациклен лишь на себе и своей карьере, просто на фоне совершенно свихнувшейся Сигне Томас кажется нормальным парнем.
Но если бы эта ситуация произошла с какой-либо другой девушкой, здоровой и адекватной, сочли бы мы равнодушие Томаса чем-то само собой разумеющимся? Скорее всего, нет.
Пока Томаса фотографируют с его крадеными стульями, Сигне высыпает себе в рот баночку "Лидексола". Ей становится плохо...
Помешательство
Однако мы переносимся в следующий день, где Томас сообщает своему другу, что его пригласили в Национальный музей. Сигне в это время зовёт Томаса. Он отвечает, что занят. Тогда она сама заходит к нему и шокирует его и друга своим страшным внешним видом: её лицо сильно отекло, появились кровавые язвы.
Сигне незамедлительно доставляют в больницу и, помимо прочих анализов, собираются сделать МРТ. Сигне представляет, как после всех манипуляций к ней приходит врач и отчитывает её за враньё, дурной характер, скудное чувство юмора и то, что на вечеринках она не бывает центром внимания. Далее врач говорит, что когда при обследовании получаются настолько неприглядные результаты, то обычно они вызывают полицию, и наряд уже стоит за дверью...
Сигне в панике пытается прервать проведение МРТ. Врач достаёт Сигне, думая, что девушке больно или страшно. Её отвозят в палату. Чуть позже Сигне с трудом доходит до зеркала, но искалеченное отражение её не пугает. Она фотографирует себя.
На следующий день к ней приходит Томас. Первым делом Сигне спрашивает: "Ты кому-нибудь рассказал?...Если спросят, скажи, что я в больнице, что мне плохо".
Томас начинает плакать и извиняться, что несерьёзно отнёсся к болезни Сигне. Её глаза также наполняются слезами: от жалости к себе, от удовлетворения, от получения внимания, от того, что она уже сама почти поверила в свой спектакль. Сигне говорит, что главное — это забота и внимание Томаса.
Слёзы художника быстро высыхают, и он сообщает, что вышло его интервью. Томас протягивает Сигне номер журнала, где он красуется на обложке. Сигне отворачивается от Томаса — её раздражает, что он перевёл тему на себя. В это время к Сигне приходят подруги, и девушка быстро закрывает лицо Томаса на журнале, надеясь поговорить о себе и своей загадочной болезни. Одна из подруг не смогла прийти, и Сигне это запомнила.
Далее мы наблюдаем дни Сигне в больнице, в один из которых она жалуется своей матери, что врачи "засовывают её в какие-то аппараты и не говорят, вредно это или нет". Мать Сигне предстаёт перед нами женщиной слегка странной, но главное — отстранённой, что является важным условием для формирования ГРЛ. Скорее всего, малышка Сигне росла в атмосфере непринятия её чувств и эмоций, отвержения и ощущения себя не личностью, достойной любви, а вечно мешающим, неправильным, недостаточно хорошим приложением к чужой жизни.
Мать Сигне говорит, что позже можно будет посетить холистический центр и добавляет, что ей там очень помогли. Здесь имеется в виду центр альтернативной медицины, где люди лечатся исключительно духовно, без какой-либо медикаментозной поддержки, анализов, рентгенов и других исследований. Это уже многое нам сообщает о Беате, матери Сигне.
Сигне продолжает проверять сообщения на телефоне: все ли уделили ей должное внимание? Она говорит Томасу, что если умрёт, то Анин (та самая подруга, которая не смогла её навестить) пусть не приходит на похороны. Томас спрашивает: "Уже список гостей на похороны есть?". Сигне отвечает: "Да. И папу не приглашай. Ему тоже было всё равно".
Вот так мы чуть-чуть узнаём и про отца Сигне. Нет ничего более вредоносного, чем эмоционально недоступные родители. Они могут покупать ребёнку игрушки, давать деньги, поздравлять с праздниками и даже общаться с ним, но всё это обычно сухо, холодно и пресно, потому что в душе им неинтересно со своим ребёнком. Такие родители часто зациклены на себе и своих нерешённых проблемах, а ребёнок кажется им отвлекающим и неблагодарным фактором.
Сигне выписывают, и Томас везёт её на автобусе домой. На Сигне специальная маска, приковывающая внимание одной пассажирки. Заметив, что девушка разглядывает Сигне, Томас демонстративно обнимает и целует её. Незнакомка тепло улыбается, видя такую "чистую любовь".
Но она ошибается: что один, что вторая в этой паре просто выставляют себя напоказ. Томасу просто хочется выглядеть благородным и сильным рыцарем, который не сбежал от девушки в беде, а мужественно остался её поддерживать.
Дома Томас старается заботиться о Сигне, но вот интимная близость его смущает — из-за маски и бинтов на теле. Сигне предлагает "не думать об этом". Томас уточняет: "Ты в порядке?". И этот вопрос Сигне просит повторить. Ей настолько важно и приятно это слышать, что она возбуждается. Томас моментально понимает и принимает правила игры. Он обещает заботиться о Сигне, говорит, как волновался о ней всё это время и даже представлял её похороны. Томас описывает Сигне все детали прощания с ней, и в её голове всплывают прекрасные сцены со скорбящими друзьями и знакомыми, с отцом и Анин, которых не пустили на похороны.
Псевдолечение
По рекомендации матери Сигне начинает посещать группу поддержки для людей с тяжёлыми заболеваниями неизвестной этиологии. Она рассказывает о себе, но поскольку эта информация умещается в три предложения, довольно быстро разговор заходит о Томасе. Сигне утверждает, что его единственный интерес — это его карьера. Ведущий замечает, что Сигне говорит о человеке, которого нет в группе: "Но тут есть Сигне".
Сигне не может объяснить, что она чувствует в теле и что её беспокоит, потому что на самом деле — ничего не беспокоит. Она выдумывает, что ей тяжело глотать, и достаточно быстро одна из участниц группы отмечает незначительность проблемы Сигне. Женщина говорит, что с удовольствием бы поменялась местами с Сигне, поскольку её болезнь видима, и люди могут понять, что с ней не так, а вот участники группы страдают от симптомов, которые скрыты от людских глаз и отрицаются обществом как реальная болезнь. Например, мигрень, тревожность, диарея, рвота, стойкий неприятный запах изо рта и многое другое.
У Сигне проходит индивидуальная сессия с терапевтом, на которой он пытается нащупать проблему внутри девушки, но та находится в сопротивлении, поэтому все интервенции оказываются напрасными.
Несмотря на это, Сигне снимает маску по совету терапевту, однако, по своим личным мотивам, а не в целях выздоровления. Она просит Томаса сфотографировать своё поражённое язвами лицо.
Результат её не устраивает, и Томас фотографирует её снова и снова. Он спрашивает, для чего девушке эти фото. Сигне отвечает, что хочет их выложить: "Люди спрашивают про меня" — говорит она, кокетливо поправляя волосы.
Своей подруге-журналистке Сигне жалуется: "Я больше так не могу" и осторожно добавляет: "Если бы мне нужно было поговорить об этом с журналистом, им была бы ты". Принципиальная подруга Сигне хочет избежать кумовства, но наша героиня не сдаётся, страдальчески запрокидывая голову, она с превеликим трудом глотает воду.
Сердце подруги дрогнуло, и Сигне готовится к своему долгожданному интервью.
Однако Томаса беспокоит, что Сигне собирается давать интервью в той же обстановке, где и он.
Томаса, как нарцисса, беспокоит вопрос собственной исключительности. Вот ему истинно важно быть особенным, несравненным, неподражаемым! Сигне же всё равно на то, в каком антураже будут происходить съёмки, и ей важно не похвастаться, а привлечь внимание любой ценой. Жалость для Томаса была бы оскорбительной и неприятной, а для Сигне — это эликсир счастья.
Томас мягко пытается обозначить проблему фотосъёмки в одном и том же месте: люди могут узнать фон, потому что его статья в журнале вышла раньше. Сигне раздражается и говорит, что даёт откровенное интервью, не претендуя на оригинальность, а люди могут в первую очередь сконцентрироваться на её лица, не разглядывая стены.
Но на этом столкновение нарцисса и гистрионной личности не заканчивается. Сигне усаживается на стул, который Томас хочет использовать для следующей выставки, а значит, нежелательно, чтобы его кто-то видел.
В их квартире полным полно стульев, но Сигне, зная особенности рода деятельности своего парня, всё равно спорит с ним. Понятно, что дело не в стуле — он выступает лишь в роли аллегории. Пара делит власть. Чьим будет всеобщее внимание?...
Ночью Сигне снится дивный сон о её всемирной популярности. Ведущая передачи приглашает в студию отца несчастной девушки, которой приносит свои извинения за то, что после развода с матерью Сигне не был рядом с дочерью (вот мы и выяснили ещё один корешок проблемы), а затем выходит всё та же гнусная Анин, посмевшая не навестить в больнице свою страдающую подругу. Сигне исполняет проникновенную песню; глаза присутствующих наполняются слезами и раскаянием...
Прекрасное сновидение переходит в кошмар с прилипшим к столу лицом и оторванной кожей. Сигне в ужасе просыпается, трогая лицо.
На самом деле, это крик подсознания Сигне пытался воззвать к ней через сон и сквозь психическое расстройство, чтобы она могла порефлексировать: что она делает с собой? Зачем уничтожает своё здоровье ради сиюминутного внимания каких-то посторонних людей и Томаса?
Популярность
Когда Сигне видит статью о себе, у неё даже дух захватывает от возбуждения. Она просит Томаса проверить, вышло ли её интервью, хотя сама только что его видела. Но ей нужно, чтобы он открыл новости и сам увидел, кто там на первой страничке. Сигне хочет посмотреть на это со стороны, чтобы вновь пережить эти волнующие эмоции.
Но когда Томас открывает новостную ленту, он сообщает Сигне, что некий мужчина застрелил свою жену и детей. Сигне выхватывает телефон и с разочарованием говорит, что её статья оказалась в самом низу, а "стрельба занимает всё место". Томас просматривает статью, хвалит фото и замечает: "Даже мебель почти не видно".
В этой сцене эгоцентризм обоих выделяется особенно ярко.
Сигне сразу же звонит Марте, той самой подруге, которая брала у неё интервью, и спрашивает, можно ли как-то "поднять" статью в ленте. Получив отрицательный ответ, Сигне нервничает. Она возмущается, что какой-то идиот именно в этот день решил перестрелять всю свою семью.
Сигне ждёт, когда Томас дочитает её статью и атакует его нездоровыми вопросами. Только слепой не увидит, как Сигне сходит с ума, нуждаясь в подтверждении своего права на существование. Всё её поведение вопит: "Я могу? Меня видно? Заметьте меня! Пожалейте, полюбите!".
Томас не замечает безумия в глазах своей девушки и спокойно отвечает, что гордится ей, и она очень смелая, раз решилась так откровенно всё о себе рассказать. Сигне не может сдержать слёз.
Даже фальшивое признание собственной ценности гораздо лучше его отсутствия.
Интервью Сигне публикуется в газете, и надо видеть, в каким лицом она подбирается к стенду — словно ребёнок к полке с игрушками.
Она долго стоит у газет, оглядываясь на прохожих, заметят ли они, что это ОНА, она и есть девушка с обложки с трудной судьбой. Сигне фотографирует стенд, стоит у него, читая газету и улыбаясь. Но окружающим всё равно. У всех свои дела.
Это, пожалуй, одно из самых больших разочарований людей, имеющих проблемы с самооценкой — люди думают о себе, а не о них.
Однако Сигне довольна тем, что её изуродованная кожа всё равно привлекает внимание. Она идёт по улицам и наслаждается вниманием прохожих.
На вечеринках с друзьями Сигне теперь в центре всеобщего сочувствия. Все вынуждены слушать её историю вновь и вновь, не имея возможности поговорить о чём-либо другом.
Как часто бывает с патологическим врунами, они не могут создать лишь одну фантазию и врут буквально на каждом шагу. Сигне постоянно что-то присочиняет о себе по мелочам, например, что она фанатка какой-то группы. Ложь помогает ей заполнять белый лист пустого существования. Сама Сигне, страдая от расстройства личности, не имеет каких-то явных ориентиров, верований, предпочтений и интересов. Она лишь крадёт кусочки из чужих картин мира и наспех вклеивает в свою.
Мы уже предполагали, что болезнь Сигне возникла не сейчас, а много раньше. Это подтверждается не только косвенно в их разговорах с Томасом, но и прямо, когда Марта случайно встречает Стиана, про которого Сигне сказала, что он умер. Стиан рассказывает Марте, что Сигне "обо всём врёт". Однажды она соврала ему, что потеряла палец, но потом надела босоножки, и стало ясно, что все пальцы на месте. Потом Сигне отрицала, что когда-либо говорила ему об отсутствии пальца.
Ложь и притворство — база для синдрома Мюнхгаузена, возникшего на почве ГРЛ.
Расплата
Сигне продолжает изображать судороги на посиделках с друзьями, заставляя всех суетиться вокруг неё, а также разыгрывать свою немощь на улице, рассчитывая на беспокойство прохожих.
Однако, как уже упоминалось выше, большинству людей всё равно на чужие проблемы. И когда никто не бросается Сигне на помощь, игнорируя её блестящую актёрскую игру, она ужасно раздражается.
Тем временем выясняется, что Стиан, вопреки запретам Сигне покупать "Лидексол" для него или кого-то из его знакомых, узнаёт, что он всё-таки дал эти таблетки своей маме. Кроме того, у самого Стиана уже проявилось кожное заболевание.
Сигне приглашают в модельное агентство. Менеджер или директор (или как их правильно называть, может, кто подскажет?) говорит Сигне, что много лет она работала в индустрии моды, и ей надоели одинаковые симметричные лица и худые фигурки, поэтому она решила сосредоточиться на инклюзивности. Директор расспрашивает Сигне, как проявляется в жизни её заболевание, помимо поражения кожи. Сигне отвечает, что совершенно здорова, хотя в последнее время действительно неважно себя чувствует. Но во время собеседования девушку преследует кашель, а затем и вовсе сочится кровь изо рта. Сигне выходит в уборную, но не успевает до неё дойти, как её рвёт кровью...
Тем не менее Сигне подписывает контракт с модельным агентством, и начинает фантазировать, как она будет красоваться на обложке журнала.
Моделинг делает Сигне высокомерной и напыщенной, что совсем неудивительно. Ведь эти качества как раз развиваются в людях, которые глубинно не уверены в собственной значимости и ценности.
Томас пытается разговаривать с Сигне уважительно, даже в некоторых моментах заискивающе. Он хочет посвятить свою следующую выставку её шрамам, но Сигне так занята, и её агент советует ей быть избирательнее в выборе проектов. Однако Сигне милостиво соглашается помочь бедолаге Томасу, за что тот безмерно благодарен... Сладкие грёзы прерывает ворвавшийся Стиан, еле живой от "Лидексола".
Сигне приходит в себя. На самом деле она сидит в кафе с друзьями, а вся её мировая популярность и раболепие Томаса ей почудились, как, к счастью, и Стиан.
Сигне предлагает друзьям тост, конечно, за себя, за то, что она стала моделью. По лицам друзей видно, что они изрядно утомились обсуждать Сигне, её болезнь и инклюзивный моделинг. Но Сигне продолжает рассказывать о сотрудничестве с брендами, о том, как она создаёт креативную рекламу и так далее. Сдержанные замечания друзей выводят её из себя — она хочет больше эмоциональных откликов и прямо спрашивает: "И это ваша реакция? Вы не впечатлены? Вы в последнее время проектировали какие-нибудь известные здания?".
Несмотря на попытки друзей сгладить острые углы, Сигне всё же выводит их на откровение. Подруга Сигне говорит: "...Просто это слишком: всё время говорить о тебе. Для другого нет места. Вы мне оба уже надоели".
Томас непонимающе смотрит на подругу: "А я тут причём?". Друзья поясняют, что он постоянно придирается к Сигне, и общаться с ними двумя — это, мягко говоря, тяжеловато.
Друзья уходят, но Томас и Сигне не считают, что ведут себя как-то не так. Напротив, они уверены, что проблема в их друзьях, которые не могут ни порадоваться, ни посочувствовать.
Сигне проводит рукой по волосам, и в её пальцах остаётся несколько прядей. Она напугана.
Приближается дата съёмки для известного норвежского бренда "Regardless", Сигне дурнеет на глазах: волосы лезут, лицо буквально деформируется от странных шрамов.
Однако Сигне всё равно приходит в агентство. Увидев модель, директор советует ей обратиться к врачу, но Сигне уверяет её, что всё в порядке.
Директор просит Сигне подождать её в зале, уставленном различными статуями. Глядя на них, Сигне представляет, как бежит к Марте и признаётся ей, что сама себя изуродовала, но теперь ей становится хуже, и непонятно, можно ли это как-то остановить. Марта же говорит Сигне, что её история тянет на книгу. Далее Сигне мерещится, как Томас читает её рукопись и изрекает: "Она меня раздражает! Настолько она хороша! Я не хочу, чтобы она заканчивалась...".
Сигне возвращается в реальность из-за внезапной рвоты. Директор проводит её к съёмочной команде, которая в шоке от внешности модели и от фронта работ, на которые нет времени. Директор говорит, что, возможно, Сигне могут не успеть снять.
Помимо неё, в съёмке участвует ещё одна девушка с дисмелией (у неё нет руки). Сигне видит, что та успешно справляется с работой, поэтому решает просто запереть её в туалете, чтобы фотографы устали её дождаться и перешли к съёмке Сигне.
В итоге Сигне неплохо позирует, но также ей необходимо произнести одну реплику: ""Regardless" — это то, что подходит мне. "Regardless"". Но Сигне не может договорить фразу. Когда ей наконец-то удаётся это сделать, из её головы начинает хлестать кровь, заливая лицо и модную одежду, а потом Сигне падает на пол; у неё случается приступ.
В этой великолепной сцене наглядно показано, что инклюзивность в модной индустрии (и не только) — это просто фарс, лицемерие и гнусный пиар, не более того. Члены съёмочной команды даже боятся подойти к Сигне и отказываются до неё дотрагиваться. Все перекладывают ответственность друг на друга. Одному из них становится плохо от увиденного, и к нему тут же подбегают несколько человек, прикасаются к нему, помогают встать и ведут на улицу. Потому что он нормальный. Он ничем не болен и не вызывает у них отвращения. Вот и вся инклюзивность.
На самом деле это фальшивое положительное отношение к людям с разными заболеваниями и физическими недостатками можно было заметить ещё раньше, когда Сигне только проходила собеседование. Там была слепая девушка, ассистентка директора, и ей приходилось испытывать на себе снисходительно-пренебрежительное отношение начальницы.
Сигне госпитализируют. Томас навещает её, а какое-то время спустя мы переносимся в полупустую квартиру пары. Там несчастная, обезображенная Сигне ждёт Марту. Верная подруга приходит и спрашивает, что случилось. Оказывается, что всю мебель и некоторые вещи Сигне изъяла полиция в качестве доказательства вины Томаса. Очевидно, что художнику грозит реальное наказание.
Сигне собирается с духом и признаётся Марте, что сама спровоцировала свою болезнь. Марта реагирует совсем не так, как в мечтах Сигне. Она говорит: "Это безумие. Ты сумасшедшая". Сигне подтверждает: "...Ну да. У меня есть проблемы". Марта с удивлением спрашивает: "Так ты тут жертва?". И Сигне отвечает: "...Да. Ни у кого нет свободы выбора. Никто не хочет быть психопатом. Я не говорю, что я психопатка. Никто не хочет иметь деструктивные позывы".
Марта хочет уйти. Сигне умоляет её остаться, но тщетно.
Сигне представляет, как общественность обсуждает книгу о её жизни. Затем фантазирует, как поклонники и папарацци следуют за ней с Томасом. Они успешные, знаменитые, модные, Сигне беременна...
И снова группа поддержки
Сигне вновь оказывается в холистическом центре. На группе поддержки она уже более честно рассказывает о себе, потому что её болезнь (физическая) стала реальной. Даже та женщина, что ранее осудила Сигне за преувеличение значимости своих симптомов и фальшивость её жалоб, теперь поддерживающе треплет её по руке.
Сигне говорит, что потеряла практически всех друзей "косвенно из-за болезни", а её парень сидит в тюрьме. В заключение она добавляет: "Я просто надеюсь, что новые лекарства помогут мне...но мы ведь знаем, что врачам нельзя доверять".
Вот так она обратилась в "новую веру", то есть примкнула к группе людей, где она действительно может получить внимание и поддержку, но только теперь это всё направлено на вторичную выгоду от болезни — то есть группа помогает девушке с изуродованным лицом и тяжёлым побочным эффектом от препаратов, но не девушке с синдром Мюнхгаузена на фоне гистрионного расстройства личности. А ведь именно вторая девушка создала первую.
Что дальше?
Если посмотреть на проблему поверхностно, то Сигне всего лишь хотела внимания и принятия, но так отчаянно, что буквально уничтожила свои внешность и здоровье. Но когда мы говорим о психических расстройствах, то всё гораздо сложнее. Сигне правильно сказала своей подруге: "Никто не хочет быть психопатом. Никто не хочет иметь деструктивные позывы". Это не выбор. Здоровым людям всегда кажется, что управлять психическим расстройством можно так же, как они управляют своими привычками и желаниями. Если бы так было, то мир бы не знал суицидов, убийств, насилия и прочих последствий нелеченых расстройств. Если бы больной человек мог осознать, что он больной и приказать себе не быть таким, он бы непременно это сделал.
Расстройства личности формируются чаще всего в подростковые годы, но фундамент для них может закладываться и раньше. Например, Сигне, очевидно, нуждалась во внимании родителей, каждый из которых был занят своей жизнью. Некоторые дети, имеющие удачную наследственность, проходят через травму развода и пренебрежения со стороны родителей легче, но у Сигне в анамнезе — мама, у которой, по всей видимости, имелись некоторые психологические особенности... Сигне начала врать, чтобы быть интересной, и получая яркие эмоции от внимания и обмана, неосознанно закрепилась в этой деструктивной модели взаимодействия с людьми. Отношения с Томасом тоже послужили толчком к стремительному прогрессированию расстройства Сигне. Рядом с нарциссом, её ГРЛ тем более начало цвести пышным цветом, а Томас, будучи сам не вполне здоровым, мог только подкреплять и усиливать симптомы Сигне, но уж никак не указать ей на то, что пора к психиатру.
Есть ли надежда для Сигне вылечиться и жить нормальной жизнью?
Расстройства личности не лечатся, но корректируются. С ними можно научиться жить, взять под контроль свою симптоматику. Именно на это нужно было сделать упор Сигне, но, как мы видим к концу фильма, этого не происходит. Безусловно, холистический центр — это лучше, чем ничего, но терапия там лишь срезает верхушки безумия Сигне, не решая основную проблему, да даже не подозревая о ней; тогда как девушке нужна серьёзная психолого-психиатрическая помощь...
_____________________________________________________________________________________
У создателей фильма, конечно, не было цели ознакомить нас с психиатрией. "Тошнит от себя" был призван показать жуткое, ненормальное тщеславие в эпоху социальных сетей, когда люди ради внимания и популярности готовы на страшные вещи.
Тем не менее, вот так вот режиссёру удалось показать вполне себе реальный диагноз и его последствия.
