Я всегда считала, что лучший способ пережить предательство – это залить его слезами. Прямо здесь и сейчас, чтобы потом, наедине с собой, уже не осталось ни капли. А еще лучше – плакать на плече у того, кто точно поймет.
Этим плечом уже почти час был Илья. Лучший друг моего мужа. Кажется, уже бывшего.
– Маша, не плачь, пожалуйста, – голос Ильи был тихим и уставшим. Он гладил меня по спине, и от этого хотелось рыдать еще сильнее.
– Ну почему он так со мной поступил, – выдохнула я, в очередной раз вытирая ладонью мокрое лицо. – Что, что я делала не так? Я некрасивая, да? Скажи честно!
– Ты самая красивая девушка на свете. Денис просто слепой.
Он сказал это так искренне, что я на секунду поверила и даже перестала реветь. А потом показала ему скрин переписки. Той самой, которую нашла в телефоне Дениса. Некая Карина писала ему: «Когда ты уже бросишь свою зануду?» На что человек, который клялся мне в вечной любви у алтаря, ответил: «Она без меня пропадет. Мне ее жалко».
Жалко. Слово, которое перечеркивало все. Все наше прошлое, все наши «люблю», все планы на будущее. Оказалось, наш брак держался на жалости.
Я закрыла лицо руками. Как стыдно!
Илья молчал. В отличие от Дениса, который готов был заболтать любую паузу сотней ненужных слов, он умел молчать в нужные моменты. Он был единственным человеком в этом городе, которому я могла позвонить в такой ситуации. Знала: Илья не станет меня жалеть. Не станет сюсюкать. И не станет воспитывать. Именно это мне и было нужно.
Он примчался через двадцать минут. Молча выслушал мою истерику, молча подал стакан воды и дал мне выплакаться в его спортивную куртку. А потом просто сидел рядом, и это молчание было крепче любых слов.
– Жалко ему меня, понимаешь ли… – в сотый раз всхлипнула я.
Илья снова ничего не ответил. Просто сжал кулаки и посмотрел в окно. И в этой его сдержанности было больше понимания и поддержки, чем в миллионе правильных слов.
***
С Денисом я познакомилась в родной Самаре, на выставке местных художников. Я тогда зашла туда случайно, спасаясь от дождя. И увидела его – он стоял перед огромным, мрачным абстрактным полотном и что-то яростно доказывал своему приятелю.
– Это не искусство, это диагноз! – горячился он. – Здесь нет ни эмоции, ни мысли, одна только попытка шокировать!
Черт меня дернул вклиниться в спор:
– А вы не думаете, что шок – это тоже эмоция? Искусство не обязано быть красивым. Оно обязано быть честным.
Денис обернулся, и его серые глаза, всего секунду назад полные злого огня, смягчились, в них вспыхнул интерес:
– Значит, вы за искусство как за правду, какой бы горькой она ни была?
Мы проговорили три часа. Он был ураганом, вихрем из идей, шуток и какого-то невероятного жизнелюбия. Именно этой своей страстью, этой жаждой жизни он меня и покорил. Мог спорить до хрипоты о кинематографе 1970-х, а через минуту тащить меня на крышу старого здания, чтобы показать, как дождь преломляет свет в лужах на мостовой. С ним не было скучно ни секунды. Он заставлял меня чувствовать себя самой живой, самой интересной, самой любимой. Он видел не меня, а какую-то потрясающую версию меня, и я изо всех сил старалась ей соответствовать.
Когда он, через два месяца бурного романа, предложил переехать в Тольятти и выйти за него, я, не раздумывая, сказала «да». Глупенькая, летела за ним, как мотылек на огонь, ослепленная его яркостью.
Помню, как он представил меня своему лучшему другу.
– Знакомься, это мой братан, мой ангел-хранитель, Илья. А это Маша, любовь всей моей жизни! – Денис сиял, как ребенок.
Илья пожал мне руку, и его взгляд был… неловким? Настороженным? Тогда я не поняла. Этот парень показался мне молчаливым, серьезным, даже угрюмым. Совсем не таким, как мой веселый громкий Денис. Но позже мы неожиданно легко нашли общие темы: оказалось, оба обожаем вселенную Терри Гудкайнда и считаем, что лучший кофе варят в маленьких неприметных кофейнях, а не в сетях.
Позже, уже в Тольятти, я поняла, что Илья – классическая тихая гавань. С Денисом было весело и ярко, но после урагана хочется побыть в тишине. А Илья умел молчать. Он мог слушать часами, как я рассуждаю о книгах или жалуюсь на трудности переезда. Никогда не перебивал, не пытался блеснуть остроумием, просто кивал и иногда задавал точный, проницательный вопрос, который показывал, что он действительно слышит меня.
С этим молчуном я чувствовала себя удивительно спокойно и… в безопасности. Чего не ощущала рядом с собственным мужем, который – со временем это стало очевидно – любил только себя и занимался исключительно собой.
***
Не могу сказать, что до той самой смс я не подозревала об изменах. Просто закрывала глаза на мелкие неувязки: внеурочные «рабочие встречи», вечно повернутый вниз экраном телефон, пропавшие часы, незнакомый запах женских духов. Все ведь было очевидно. Только... он так виртуозно выкручивался, что я верила во все его придумки и отмазки. Мне очень хотелось верить. Ведь Денис любит меня? Это ведь тот самый мужчина, который покорил меня на той выставке? Он не мог врать.
Все чаще и чаще я ловила себя на мысли, что мне гораздо комфортнее в обществе Ильи. Он не сыпал комплиментами, зато всегда слушал. Внимательно. Как будто мои слова что-то значили. Однажды мы втроем были на пикнике. Я рассказывала о своей идее написать серию картин по старым поволжским легендам. Денис зевнул и сказал:
– Звучит как нудноватый документальный фильм.
Илья наоборот оживился:
– А какую легенду ты возьмешь первой?
Мы просидели полчаса, увлеченно обсуждая детали, а Денис в это время играл в танчики на телефоне. В тот момент пришла крамольная мысль: «Вот с кем бы я хотела делить не только праздники, но и будни».
Через полгода примерно я случайно увидела у мужа в мессенджере флирт с какой-то девушкой. Денис совершенно не смутился, убедил меня, что это старая подруга и у них со школьных времен сложился такой стиль общения. Несостоявшаяся невеста, так сказать. «Невозможно же лгать так убедительно» – подумала тогда я. И снова закрыла глаза на очевидное.
А потом случился вечер, когда я нашла переписку с Кариной. Больно, унизительно, горько. Но вовсе не факт измены ранил больше всего. Он жил со мной из жалости!
Илья, конечно, все видел и с самого начала знал о похождениях моего благоверного. Да и не могло быть иначе, ведь они дружили с первого класса. Денис хватался своими победами на любовном фронте. Для него влюбляться, или, скорее, влюблять в себя, было как дышать. Илья в чувствах был сдержан, не мог понять такой легкости, но и не осуждал друга. До тех пор, пока Денис не женился.
Я и не знала, что Илья пытался вразумить мужа, что они даже подрались из-за меня. Денис, конечно, не рассказал мне об этом. Лишь зло посмеялся как-то: «Илья к тебе неравнодушен, ревнует, бедолага». А я не поверила. «Нет, не может быть, – подумала. – Илья – друг. Просто друг. Он слишком порядочный для чего-то такого».
А теперь я сидела на диване в квартире Ильи, а моя жизнь лежала в осколках. И только он один был рядом.
– Пойми, Денис не изменится, – тихо сказал Илья, прерывая мои воспоминания. Его голос был твердым. – Он не плохой человек. Он просто… другой. Как ребенок, который хочет сразу все игрушки и не умеет дорожить той, что уже есть.
– Но я ведь не игрушка.
– Конечно, нет. Ты… ты целая вселенная, – он запнулся и потупился.
Решение пришло само собой.
– Знаешь, мне лучше уехать к родителям. В Самару.
Илья вздохнул. В его глазах мелькнуло что-то, что я не могла расшифровать. Боль? Нерешимость?
– Да, пожалуй, так будет лучше, – наконец ответил он. – Успокоишься, развеешься.
– Ты можешь меня отвезти?
Он мог отказаться. У него были дела, работа. Но Денис просто кивнул:
– Собери вещи. Я помогу.
***
Полгода в Самаре пролетели как один долгий, туманный день. Денис мгновенно согласился на развод, и, кажется, испытал облегчение. Я пыталась прийти в себя, отогреть душу. Родители жалели меня, и мне было от этого еще больнее.
Илья звонил каждый день. Сначала просто справлялся о здоровье. Потом наши разговоры снова стали такими же долгими и задушевными, как раньше. Мы говорили обо всем на свете, кроме одного человека. Однажды я поняла, что жду его звонка больше, чем когда-либо ждала звонка от Дениса.
И вот однажды, выглянув в окно, увидела его машину. Илья не предупредил о приезде.
Сердце екнуло. Я выбежала на крыльцо:
– Илья? Что случилось?
Он вышел из машины, выглядел ужасно взволнованным. Таким я его никогда не видела.
– Ничего не случилось. Все, наконец, стало на свои места.
Илья подошел совсем близко, не сводя с меня глаз:
– Маша, я не умею красиво говорить. Не умею рисовать картины словами и устраивать шоу. Я знаю только одно. Я любил тебя все это время. Молча. Потому что ты была женой моего лучшего друга и признаться было бы предательством. Но сейчас… Сейчас я свободен говорить. Я не прошу ничего взамен. Просто должен был сказать это тебе.
Он выглядел таким беззащитным. Таким же растерянным, как и я в тот вечер, когда он меня утешал. И в его глазах я увидела то, чего мне так не хватало все эти годы – не жалость. А уважение. И огромную, настоящую любовь.
В голове пронеслись все наши разговоры, молчаливая поддержка, все его взгляды, полные понимания. Я вспомнила, как ему было важно мое мнение, как он ценил мои мысли. Он видел не просто «жену друга», а меня. Живую неидеальную Машу.
Я посмотрела на этого тихого, надежного человека, который всегда был рядом, и поняла, что мое сердце уже давно сделало выбор.
– Илья, давай попробуем?
В его глазах вспыхнула надежда:
– Ты согласна? Выйдешь за меня?
Время остановилось. Пропали все обиды, вся боль. Все, что было до этого момента, показалось лишь длинной, трудной дорогой, которая привела меня к нему. К человеку, который любил меня не за яркую оболочку, а за суть. Молча. Верно.
– Да, – выдохнула я, и слезы потекли по моим щекам, но это были слезы совсем другого свойства. – Да, Илья, конечно. Да!
Он не сказал ни слова. Просто достал из кармана маленькую коробочку. В ней лежал потертый ключ.
– Это ключ от моей квартиры. Вернее, от нашей. Если захочешь. Я… я не планировал, просто всегда носил его с собой, как талисман. На удачу.
Илья обнял меня, и его объятия были самыми крепкими и надежными на свете.
P.S. Ставьте лайк и подписывайтесь на наш канал