Пролог. Наши дни.
В преддверии Международного дня пожилых людей хочется напомнить всем о том, что и как переживали наши бабушки и деды в послевоенные годы, а также указать растущему поколению один из самых честных и правдивых способов полюбить и понять свою Родину.
Хочу придать некой огласке довольно трогательный (в особенности для меня и моей семьи) монолог с Романовой Валентиной Александровной. Она же моя родная бабушка. Уверяю вас — прикоснувшись к этой истории, вы почувствуете, словно холодная зима 1953 года в эту же секунду стучит в окно, напоминая о том, что где-то в палате умирает мама, а рядом с ней Храм Воскресения Словущего — единственный способ прокормить себя еще на сутки.
Начало пятидесятых.
Валентина Александровна родилась в 1946 году недалеко от станции «270 километр» в деревне Зарытки. Проживала она с матерью и родным братом Петей. Мартынова Александра Климовна (1922г.р.) работала в колхозе и была вынуждена воспитывать детей самостоятельно. Отец Пети погиб на фронте в 1942 году, а папа Вали отказался от них. Видимо, такой поступок имел личные мотивы. Лишь в осознанном возрасте ей показали этого человека в электричке, сидящего с другой семьей.
У матери был деревянный дом, записанный пополам с ее родным братом Колей (1927 г.р.), нашим дядей. Из всего хозяйства мать держала корову. Благодаря ей мы хоть как-то и питались. Когда дядя Коля женился, здесь же в Сушках, он пришел брать пай. Говорит, - я возьму либо дом, либо корову. Где же нам было ночевать? Он взял корову. Есть стало нечего. Время было тяжелое, никто никому не помогал.
Ближе к зиме Александра Климовна, со слов бабушки, начала сильно кашлять кровью. Детям было абсолютно ясно — мама болеет, но, как это свойственно детям, не могли осознать всю степень надвигающейся трагедии.
Мы шли домой с колхоза, и вот я помню: один мужик вслед ей сказал “молодая, родила, а работать не хочет”, а она уже тогда болела и физически ей было трудно выносить работу.
Вскоре Александру Климовну госпитализировали в Сушинскую больницу с подозрением на туберкулез. Она лежала в полной изоляции от прочих больных, а Валя с Петей по очереди ходили ночевать к маме в палату. Спали малыши на синих деревянных диванчиках, часто заговаривали и успокаивали больную, ведь Мартынова искренне боялась оставаться одна (точных причин узнать не удалось).
И мы ушли побираться. Холод, зима, мы ходили от Зарыток до нашего храма примерно 5 километров. Петя ловко побирался, бегал по рядам в церкви, был смелее меня. Скажу честно — я выжила только за счет него. Сама-то я протяну ручку и сразу ее прячу, очень стеснялась побираться.
1953 год.
У Александры Климовны в деревне жила родная тетка, ее крестная — Елена Никитична (1901г.р.). Мне мало что известно об этом человеке. Она имела собственный дом, была замужем, и, к несчастью, питала серьезную привязанность к алкоголю. Елена стала ближайшим родственником маленьким Вале и Пете. В последние дни жизни их мама попросила её о единственной услуге — сдать детей в детский дом. Можно легко догадаться, что Мартынова осознала неизбежное горе своего положения и положения её любимых детей.
Думаю, что ощутить полноту этого горя в наше время способна любая, дорожащая каждым вдохом своего чада и беспокоящаяся, — а будет ли выдох? — мама.
В 1953 году Валя и Петя остались сиротами. Детям пришлось быстро повзрослеть, потеряв в холодной пустоте, голоде, отсутствии теплоты и заботы свой совсем ещё юный взгляд. Но они не осознавали, а может и не хотели осознавать, какое будущее ждет их впереди.
Детдом/Училище. Начало шестидесятых.
Она так и сделала: нас сдала. Мы были в Федотьевском детском доме, это в Спасском районе. Сам понимаешь, детей надо водить в школу, кормить, одевать, тратить всё свободное время, а она — вино любила...
Если объективно взглянуть на ситуацию, отбросив момент детской тоски о потере единственного родного человека — любимой мамы, — Валя и Петя стали проживать среднестатистические дни нормального советского гражданина. Они имели крышу над головой, ходили в школу, делали зарядку, кушали в столовой, социализировались. К сожалению, я не могу располагать данными о том, как строились их отношения со сверстниками, каково было обучение, поведение воспитателей и прочее. Бабушка рассказывала этот эпизод крайне непринужденно, словно забыла что-то или не хотела вспоминать.
Скоро Петю перевели в Елатьемский детский дом, потому что в Федотьевском не было 4 класса. С той поры он виделся с сестрой только на летних каникулах у Лены. Она лично ездила за Петей в Елатьму, так же забирала и Валю.
В начале шестидесятых Валентина окончила училище по специальности маляр-штукатур. На момент обучения проживала в общежитии, а в дальнейшем профессию пришлось оставить навсегда...
Тогда нас отправили в Лесной в командировку. Я стала сходить с бортовой машины и зацепилась платьем за край. Я неудачно свалилась на левую руку и порвала связки, затем, по горячке, встала, пошла дальше и упала в обморок. Почти год я болела с этой рукой.
Про Петра Дмитриевича также существует статья в газете “Вестник Усть-Илимского ЛПК” от 28 октября 2022 года номер 42. Уже 1 ноября Петр Дмитриевич отметит свой 82 день рождения.
Эпилог:
Коротко о дальнейших событиях: Валентина Александровна вышла замуж за Романова Виктора Ивановича (моего деда), постепенно у них родилось трое детей. Поначалу они жили в общежитии, но совсем скоро Виктору Ивановичу выдали квартиру. После смерти Елены Никитичны в 1986 году ее дом был переписан на Валентину.
В начале двухтысячных Виктора Ивановича не стало, бабушка долго горевала, но, к счастью, ее опорой стало то, на чем основывается смысл статьи — семья. В марте следующего года ей исполнится 80 лет. За эти годы бабушка воспитала двух дочерей, сына, двух внучек, внука и двух правнуков, предварительно воспитав в себе силу воли, ответственность за родных людей и любовь к жизни. Валентина занимается скандинавской ходьбой, встает рано утром и, что самое главное, никогда не позволяет депрессии и тоске окутать ее сознание.
Друзья, история нашей страны заключается в людях. Менталитет и культура издревле были созданы низшими сословиями. О них пишут книги, их цитируют, уважают, советуются и чтут память о них. Они и есть Россия. И, продолжая мысль из начала данной статьи, скажу, что личное прикосновение к эпохе не находится в бесконечных архивах, тоннах бумаг и библиотеках. Достаточно просто зайти в соседнюю комнату, съездить в деревню или даже сделать звонок по телефону. Я люблю свою бабушку и призываю вас любить своих стариков, помнить и чтить их прошлое! Спасибо.