Кирилл Фирсов про постиронию, новую искренность, о проблемах и судьбах современного искусства
Кирилл Фирсов – писатель и художник, который называет свое искусство русско-народным андеграундом. В своем творчестве он обращается к российским культурным кодам, историческим событиям и персоналиям, переосмысляя их и наделяя новыми интерпретациями.
Кирилл, будучи дипломированным историком, ты начал заниматься художественной деятельностью в 2022 году. Расскажи, с чем связан такой поворот в твоей судьбе?
Я всегда любил рисовать, в детстве ходил в художественную школу, потом в кружок, мы выпиливали разные фигурки, что-то из этого даже отправляли на выставку детского творчества. Я не скажу, что являюсь именно историком, у меня педагогическое образование, но с педагогикой я никогда не хотел связывать свою жизнь. История привлекает своей событийностью, мне нравится анализировать процессы, разбирать причинно-следственные связи, но заниматься историей я просто не способен из-за плохой памяти. Окончательно в педагогической деятельности я разочаровался в 2022 году, когда работал учителем в школе пару месяцев, и для меня это было очень тяжело. Когда ты объясняешь пятикласснику, что такое феодальная раздробленность, а он сидит и говорит о «мишке Фредди» и прочих мемах из тик тока, то понимаешь, что не хочешь растрачивать жизнь на сизифов труд. Тогда я стал рисовать, чтобы как-то себя разгрузить. Это были маленькие иллюстрации в стиле Билибина с постироническим контекстом. Мне они самому показались очень смешными, я решил создать группу в ВК и просто выкладывал туда свои рисунки.
Ты называешь свое искусство русско-народным андеграундом. Раскрой это понятие.
Во-первых, нет такого слова - русско-народный, я намеренно сделал ошибку, мне показалось это забавным. Так как не являюсь одержимым фанатом русской культуры, но все равно очень ее люблю, и иногда хочется немного поиронизировать над ней. Во-вторых, андеграунд - это самое искреннее направление в искусстве по моему мнению. Андеграундные деятели не гонятся за славой, популярностью, все их внимание нацелено на само творчество. Зачастую это непонятное искусство, элитарное, но в той же степени народное и простое.
Советский андеграунд был подпольным искусством. Ты же стремишься к публичности и коммерциализации, судя по социальным сетям. Выходит, здесь тоже ирония?
Я полностью разделяю коммерческую деятельность, связанную с распространением своего искусства и процесс создания картин. Картины делаются не для того, чтобы их кому-то продать, я делаю их такими, чтобы они нравились в первую очередь мне. Первую картину у меня заказали, когда я даже не думал о продажах. Впоследствии я понял, что, если быть искренним в том, что ты делаешь, другие люди это замечают, им это нравится, и они хотят быть причастными к твоему творчеству. Но также понимаю - просто рисовать картины для себя всю жизнь не имеет смысла, ведь я могу их продать. Зачастую мои «рекламные» ролики отличаются по содержанию от замысла картины, для того чтобы обо мне просто узнавали. Советский андеграунд был более закрытым, не вижу ничего плохого в том, чтобы быть всегда на виду, пусть мое искусство видят люди, оно не перестанет быть андеграундным от этого. Ведь андеграунд - это про искренность.
Философы дискутируют: наступила ли эпоха метамодернизма, постпостмодернизма или мы все еще в постмодернизме. Ты свое творчество к чему относишь?
Я бы не относил свое творчество ни к чему. Для тех, кто не разбирается в искусстве, говорю, что делаю постмодерн - так проще. По факту, делаю только то, что мне нравится. Это могут быть и постмодернистские, и метамодернистские произведения. По моим ощущениям, мы только движемся к метамодерну, он ощущается в событиях, новых смыслах, в скорости интернета, но я не подстраиваю свое искусство под текущее. Если появилась идея, просто ищу способ, как ее реализовать. Когда нахожу такой способ, получается то, что получается, а искусствоведы через 50 лет пусть рассуждают, что это вообще такое было.
В твоем искусстве много стеба, что присуще в целом постмодернизму. Ирония – это завуалированный способ высказать несогласие с чем-либо. Или способ отрефлексировать сложные неприятные события окружающей действительности. Какую роль ирония играет в твоем творчестве?
Основную роль. Ирония и постирония для меня - это всегда признаки качественного художественного произведения: фильмы Квентина Тарантино; литература Пелевина, Сорокина, Елизарова. Постирония может показать нам страшные вещи очень смешными, или смешные вещи очень страшными. Она придает всем событиям неоднозначность, заставляет людей думать, тонко воспринимать контекст, а самое главное - постирония помогает создать второе дно. Двойные метафоры - неотъемлемая часть моего творчества. Насчет выражения несогласия с чем-либо через иронию - не разделяю такую позицию. Если идет дождь или гремит гром, я не могу сказать, что не согласен с этим. Зато могу посмотреть под другим углом и увидеть радугу. Это и есть ирония и постирония.
Кирилл, в своем творчестве ты переосмысляешь исторические события, культурные российские коды. Что ты хочешь донести до зрителя. Чтобы мы узнали действительность, в которой живем? Или в этом есть намерение изменить существующий порядок вещей?
Ничего не хотел бы изменить и ни на что повлиять, для этого нужно было не становиться художником. Мы знаем только одного художника, который решил что-то поменять, и он действовал не через картины. Картина - это не призыв к действию, это как рукотворная аномалия, артефакт. Все любят разгадывать загадки, решать ребусы, угадывать в фильмах, кто же окажется убийцей. И мне нравится создавать такие загадки, чтобы люди подумали, порассуждали, даже, возможно, нашли другой ответ на загадку, отличный от заложенного мной. Так даже интереснее. Творчество с целью призыва к чему-либо - это пропаганда. Я против любой пропаганды, кроме пропаганды спорта. Да и заниматься ей неинтересно, поскольку много рамок и ограничений, а я хочу рассуждать на любые темы, которые стоят внимания.
Как приходят идеи и образы создания произведений?
Они всегда приходят извне. Нужно много гулять, ездить в различные места, смотреть художественные фильмы и сериалы, читать книги, общаться с людьми. Самое главное - подмечать то, что многие не видят. Маленькие детали иногда становятся самыми главными, а иногда большие детали уже настолько давно у всех на виду, что нужно стереть с них пыль, показать людям. Мне кажется, ни один по-настоящему талантливый человек не может объяснить, как у него появляются те или иные идеи, они просто появляются. Иногда я смотрю на законченную картину и думаю, что она должна была быть и никак иначе. Как будто эта картина висела где-то в абстрактном пространстве, а я ее оттуда выцепил.
Судя по социальным сетям, многие типажи из окружающей тебя жизни. Хрущевка, дядя Боря алкоголик-сосед – образы, понятные большинству. Это намеренная демократизация творчества, чтобы быть ближе к людям?
Нет, я просто живу в таком пространстве. Условно, если бы жил в Африке, рисовал бы пальмы. А вообще, народные образы - самые романтические, в них очень много искренности, они понятны, всегда рядом, поэтому и вызывают больший отклик. Наверно, если бы я родился в большом городе, у меня было бы немного другое мышление, так как люди живут другими ценностями, а мне повезло родиться в провинции. Большинство интереснейших людей России из глубинок, потому что здесь есть первородная энергия, нет вечной погони за материальными благами. Грустно, что большие города становятся с каждым годом все больше, а маленькие - меньше.
«художник должен быть преданным своему делу, иначе он - не художник»
Кирилл, ты совмещаешь две художественные практики: писательство и живопись. Как они влияют друг на друга?
Они - одно целое. Для меня каждая картина, по сути, является текстом. А каждый текст является визуализацией картинки, которая приходит в голову. Просто какие-то идеи лучше ложатся на холст, а какие-то преображаются в слова. Вообще, писательство было первее, в институте я написал повесть «Бастард Олегович», задолго до художественной деятельности. К сожалению, сейчас почти нет времени писать текст, потому что, как оказалось, пробиться в сфере искусства через картины намного проще. У меня есть сборник произведений, который пока лежит в столе и ждет редактирования, и есть начатый роман. Но позволить себе все это закончить я смогу только, когда нормализирую свой доход от искусства. Писательство требует очень много времени, а его никогда нет. Пока что художник и писатель Кирилл Маркович Фирсов - это бренд, который я хочу создать. Ну и звучит круто.
Расскажи о смыслах рассказа «Ягодки», не раскрывая все пласты, чтобы осталась загадка для читателей и в тоже время возник интерес. Это Тарантино на русский лад с романтизацией насилия?
На самом деле, это маленькая история про то, как хищник встречает другого хищника, и каждый думает, что он - жертва. Захотел сделать что-то веселое, как в фильме «Фредди против Джейсона», но добавил еще и третьего хищника. Насилие здесь вообще не играет никакой роли, оно для легкой перчинки, а вообще, основной мотив заключается в том, что чувство собственного могущества и жестокость закрывает людям глаза на реальность, они ничего не видят, и это их губит. Фильмы Тарантино мне нравятся, но нет задачи сделать то же самое, он просто использует очень брутальные инструменты в своем творчестве, которые меня привлекают, хочется использовать их в нашем культурном пространстве.
Как ты выстраиваешь стратегию развития своего бренда? Помогает ли тебе кто-нибудь: арт-менеджеры, SMM и прочие специалисты в продвижении?
Как таковой стратегии нет. Я просто делаю то, что делаю. Мне очень сильно помогает моя супруга, она снимает ролики и диктует мне мой собственный текст, потому что я его забываю. Все остальное я делаю сам - монтирую, обрабатываю, веду соцсети, подбираю визуальный образ. Сложно совмещать все это с творчеством, наверное, если бы я делегировал другим людям, эффект был бы больше, но я пользуюсь принципом Роберта Родригеса - по максимуму делать авторский контент, чтобы полностью контролировать процесс. Я думаю, использование сторонней помощи убивает душу в контенте, он становится прилизанным, пластиковым, а мне самому такое неинтересно.
Кирилл, тебе важно остаться в истории или быть коммерческим художником?
Я уверен, что как-нибудь войду в историю, потому что иначе во всем моем творчестве нет смысла. Хотелось бы, конечно, стать коммерческим художником чуть раньше, чем войти в историю, так как деньги открывают новые возможности для творчества. На данный момент я не представляю себя кем-то другим. Несмотря на небольшие неудачи, негативные моменты, связанные с творчеством, не собираюсь его бросать. Считаю, художник должен быть преданным своему делу, иначе он - не художник. А если есть преданность делу, интересные работы, необычная подача, то тебя в любом случае заметят. У меня вообще мало картин, если взять любого студента художественного училища, количество несравнимо, но меня уже немного знают. Так что остаться в истории - вопрос времени, как и быть коммерческим художником. Одно другому не мешает.
Считается, что постмодерн изжил себя. Зрителя сложно удивить. Эпатаж, экскременты, кровь и другие социально неодобряемые события и факты в искусстве уже были. Как считаешь, что дальше? Какой следующий виток развития искусства?
Честно, постмодерн и мне наскучил, в нем очень много предсказуемых ходов, одинаковых элементов, винегрет из образов. Мной постмодерн воспринимается как белый шум. Его слишком сильно замудрили, поэтому я надеюсь на метамодерн. Считаю, что задача всего человечества на данный момент заключается в поиске новой искренности. Она должна разгрузить свалку постмодерна, но необязательно для этого все разрушать, пусть постмодерн останется в истории. Для меня современное искусство сейчас - такая же большая свалка, даже то, что выдают за новую искренность. Мало по-настоящему искусных художников, работающих с материей смысла. Очень многие мимикрируют под чувственную интеллектуальность, но, как по мне, получается тупо. Я не хочу от творчества получать только эмоции, в чем проблема искусства перформанса. Я хочу увидеть чистую, мощную идею. Пока не увидел.
Как историк и художник, понимающий момент эпохи, в которой мы находимся, в чем видишь дальнейшее развитие своего жизненного и творческого пути?
Мне кажется, мы все к чему-то идем. Сейчас исторический процесс разгоняется до невероятных скоростей, но он обо что-то споткнется, это чувствуется. Однозначно все поменяется, это выпадет, скорее всего, на период моей зрелости, но и к лучшему для художника. Переходные периоды самые интересные, столько всего происходит, событийность зашкаливает, появится много новых инфоповодов, о которых можно порассуждать. Плохо, когда ничего не происходит. Когда все меняется, можно увидеть биение жизни. В творческом плане хочется, конечно, отойти от постмодерна, найти ту самую новую искренность. Я чувствую в себе силы сделать это. Насчет жизненного пути - хочется стать обеспеченным художником, писателем, вкладываться больше в творчество. Художник не должен быть нищим, стремление к богатству естественно для человека. Каждому хочется обеспечивать свою семью, заниматься любимым делом и получать отклик от своей аудитории.
Подготовлено для Gerbera Magazine
Ставьте лайк, задавайте вопросы, оставляйте комментарии