Уфимский художник-мультипликатор и автор-исполнитель собственных песен Александр Мичурин принимал активное участие в фестивале «Калкан собирает друзей» в Учалинском районе и в юбилейном литературном фестивале «КоРифеи» в Уфе буквально на днях. Удивительно, но публика охотно подпевала барду, показав, что слова песен ей хорошо знакомы! Где живет сегодня авторская песня и кто ее слушатель, об этом мы поговорили с известным в республике исполнителем.
Где живут романтики
Юрий Татаренко, ufa.aif.ru: Самая горячая пора для бардов всегда было лето, да? В Сибири, к примеру, едва ли не каждые выходные проводятся фестивали авторской песни... А в Башкирии где собираются единомышленники?
Александр Мичурин: Лет 30-40 назад я каждые выходные куда-то ездил, независимо от времени года. Самым главным всегда был Грушинский фестиваль, а на втором месте по значимости — Ильменский. Впрочем, мы собирались и в Пермской области, и в Удмуртии, и в Екатеринбурге. В Башкирии были очень популярны Никольский фестиваль в Нефтекамске, старый добрый «Калкан» в Учалах (и в этом году он снова случился), а под Белорецком проводился «Малиновый аккорд», сейчас вместо него проходит «Белая река».
Сегодня я уже не вижу смысла ездить на все фесты подряд, всякий раз доказывая самому себе, что я ещё что-то могу. Но когда приглашают — не отказываюсь.
— Фестивальные концерты проходят в любую погоду: дождь, снег, ураган, комары, твердый каремат, остывшая каша с тушёнкой... Сегодня, наверное, не так много любителей такой романтики?
— Видите ли, наше поколение бардов вышло из туризма. Костер, гитара, штормовка, палатка, «пенка», спальник, комары — все оттуда. Мы действительно привыкли к любым трудностям. Что касается гнуса — обычно на всех приличных площадках сегодня проходит обработка, чтобы люди не страдали. Но у наших мероприятий много приятных бонусов. К примеру, на «Калкане» нужно обязательно подняться на гору Пилотка, это достопримечательность Учалинского фестиваля. Но самое главное, что привлекает — это ночное общение у костра с гитарой. До утра! Когда начинаются бродилки по поляне: пришел к костру, посидел, послушал, нигде тебя не прогонят. Если ты с гитарой — попросят спеть. Так было всегда и, надеюсь, будет еще долго.
— Барды любят петь только свое или могут исполнять и любые каверы?
— Для меня большое удовольствие исполнять любую песню, если она понравилась. У автора-исполнителя Сергея Трофимова есть песня «Родина»: «Золотые маковки церквей над рекою, земляника спелая с парным молоком. Я бегу по скошенной траве, и надо мною небо голубое высоко». И так далее. Она сразу, с первых строчек, мурашками к тебе залезает. Как же её не любить? Еще мне нравится творчество Сергея Труханова – потрясающий, конечно, был автор и исполнитель. У чешского барда Яромира Ногавица есть замечательная вещь «Минулост» («Прошлое»). Слышал ее в исполнении Павла Фахртдинова, Романа Ланкина, теперь и сам ее пою.
Уровень вырос
— Нужна ли техническая оснащенность музыканта в авторской песне? Надо ли барду гонять гаммы с утра до вечера, придумывать какие-то космические аранжировки?
— Не буду оригинальным, до меня подмечено: уровень исполнительского мастерства в нашей среде здорово вырос. Но все же главное у нас не музыка, не вокал, не подача — а слова и понимание, о чем ты поешь. Раньше я так не думал и порой валял дурака: сочинял текст для песни, чтобы просто не забыть возникшую мелодию. К примеру, именно так было с песней «На горе собака»: «На горе собака, у собаки лапа, у собаки лапа косолапа». (В итоге, кстати, эта песенка оказалась очень живуча). Важно понимать и доносить смысл песни. Возьмем того же Виктора Цоя. Я его никогда не исполнял, но на его песнях очень хорошо учить детей. Молодым, особенно подросткам, песни Цоя очень близки. В них – настоящая поэзия, просто космический уровень. В отличие от партии гитары – три-четыре аккорда и простой бой. Вся мощь в словах!
— А разве создание песни — это не подбор лучших слов на лучшую музыку?
— Да, тут просеивание идет хорошее. Важно подобрать нужные слова, чтобы выразить авторскую мысль. Пробуешь одно, другое, третье... Когда я сочинял «Паучка» много лет назад, сперва появилась музыка. Мелодия припева. А в «Телескопах» припев мне просто приснился. Я проснулся, взял гитару и записал его на диктофон. Музыкальную грамоту освоил позднее: в Салаватское музучилище я поступил в 27 лет.
— Кстати, «Паучок» 1987 года рождения. Вещь, безусловно, хитовая. Но не надоело ли ее петь столько лет?
— Дело в том, что песни, которые считаются в нашем бардовском кругу популярными, я берегу для концертов и дома не пою, не репетирую. Потому успеваю по ним соскучиться. А на концерте нередко импровизирую в разных местах, я же не автомат, чтобы всегда исполнять одинаково.
— Вы владеете разными музыкальными инструментами: гитарой, укулеле, фортепиано, флейтой, губной гармошкой. Что из этого вам ближе и приятнее?
— Музучилище я закончил по классу флейты, тогда ее мелодия казалась волшебной. Одно время у меня дома было фортепиано. Но оно звучит громко, вечером особо не поиграешь. Сейчас, конечно, чаще сажусь за электропианино. Наушники надел и спокойно играешь – красота. Играю для себя, что-то сочиняю потихоньку.
Фестивали — это не спорт
— Как часто вам, творческому человеку, приходится запускать и проживать процесс обнуления?
— Хорошо бы делать это почаще, чтобы регулярно убеждаться, что действительно можешь что-то делать хорошо. У меня были победы на разных фестивалях: на «Груше», в «Августе» и других. Но я бы не сказал, что звание лауреата или даже Гран-при имеет большое значение в творчестве. Конкурсы, безусловно, важная вещь, но это не спорт. Гораздо важнее признание публики, нежели оценка жюри. Любое состязание — всегда лотерея. Где-то тебя отметили, а где-то с этой же программой не дойдешь до гала-концерта.
В 2012 году уфимский клуб «Белый ворон» отправил меня в Калининградскую область на фестиваль авторской песни «Балтийская Ухана» (спасибо руководителю клуба Эльшаду Теляшеву). Там никто не знал про Башкирию, про Мичурина. А я же думал, что я такой великий и известный, меня же знают в Поволжье, на Урале, в Сибири, в Москве и Питере... Пришлось спуститься с небес на землю и сказать публике: у меня есть неплохие песни, послушайте, пожалуйста. Обычно на фестивалях идешь по территории, везде привет-привет, много знакомых. В Балтийске наутро после концерта ко мне подошел молодой бородатый человек и говорит: «Здравствуйте, это вы вчера пели про телескопы? Мне не довелось послушать, но супруга от этой песни в восторге. Вы бы не могли ее спеть для меня?» Спел, конечно. Вот так появились у меня друзья, замечательные люди. Песни — это просто какое-то волшебство для меня.
— Где в Уфе вы любите выступать? Есть такие родные места?
— Замечательная площадка в музее им. М. В. Нестерова. В 2016 году мы делали концертные выступления в выставочных залах прямо среди картин, ощущения фантастические. А потом нам предложили конференц-зал на сто мест на пятом этаже музея, такой обыкновенный офисный зал для докладов. Очень удобно для камерных концертов, но, конечно, нет той сумасшедшей атмосферы выставочного зала с настроением от произведений настоящих художников.
Самая интересная площадка на данный момент — «Квартирник» в торце дома, где театр кукол. Там комфортно размещаются 35 зрителей, идеальное количество для платных камерных выступлений. На бесплатных концертах набивается куча левого народа, для которого главное — напиться. А если человек отдал 500 рублей за билет, он целенаправленно придет слушать именно тебя, и получать удовольствие. И мы, музыканты, это хорошо чувствуем.
Белые вороны
— Сегодня самые популярные люди с гитарой — Олег Митяев, Александр Малинин, Стас Михайлов. А кто из них вам ближе?
— Мне интереснее, конечно, Митяев, он — поэт, его лирика — обалденная. Некоторые его песни есть и у меня в репертуаре — «Крепитесь, люди, скоро лето», к примеру. Текст знаменитой вещи «Изгиб гитары желтой» — просто классика поэзии! Мне нравится, как играют на гитаре Григорий Данской, Роман Ланкин ( у него нам всем учиться и учиться – что он вытворяет на инструменте!). Люблю слушать Пашу Фахртдинова. Отличная компания – «Необарды»: Павел Пиковский, Ромарио, Вася Уриевский. Знаешь, что Ромарио написал целый альбом для Валерия Сюткина? «У твоей Москвы и его Невы стало общее что-то – наверное, вы. Ты светла, он хмур в споре двух культур. Он опять за поребрик, а ты за бордюр». Ну, круто же! А когда я слушаю Уриевского «Весь мир на ладони», у меня слезы текут... Вот это самая авторская песня и есть.
— Вообще-то каждая песня по определению авторская! Но почему-то таковой называют движение бардов?
— Согласен, любая эстрадная вещь — авторская. Только ее сочинили два профессионала - поэт и композитор, которые знают, как писать хиты. А в бардовском кругу пишут и слова, и музыку, да еще и сами исполняют и при этом не заканчивали консерватории. Раньше это называлось самодеятельной песней, а авторы объединялись в КСП — клубы самодеятельной песни.
Вообще, авторская песня — та, что поется очень искренне, от души, а не для того, чтобы стать хитом. Барды делятся тем, что их по-настоящему волнует.
К своему 65-летию задумал сделать большой юбилейный концерт. В июне впервые за последние 7 лет выступил на концерте в баре «Квартирник», исполнив только свои песни, и получилось неплохо. Сразу выросли крылья, захотелось сделать что-то похожее уже на площадке побольше.
— Уфимский клуб носит название «Белый ворон». Такой очень очень прозрачный намек: сегодня бард – это белая ворона?...
— Так и есть. Бардовская песня — совсем не массовый жанр в музыке. Главным ее достоинством является то, что она заставляет задуматься, искать в себе что-то светлое: сострадание, милосердие, бескорыстность. Ни попса, ни рок ничего подобного не вызывают. Рок пробуждает в человеке животные инстинкты, от этого и ловят кайф его поклонники.
— Не означает ли всё вышесказанное, что феномен авторской песни уже лет через 10-20 сойдет на нет?
— Нет, не думаю. Одним из первых известных авторов-исполнителей был Вертинский — это больше ста лет назад, но его и сейчас слушают. Лучшая пора у нашего жанра была в 60-е годы, но он жив и сегодня. На наш век его точно хватит. Да, сейчас в подземном переходе бард вряд ли соберет слушателей. Но на фестивалях авторской песни по-прежнему многолюдно, и много молодых.
