Автор — Лохова Светлана Ивановна
Не долго длилась печаль Еремея. Привёл он в дом новую хозяйку, вдову Агафью. Думала Агафья, что выйдет за купца богатого да заживёт, как княгиня: наряды да почести. А о том, что детей чужих няньчить, хозяйство вести надо, она и не помышляла. С ней же сына своего привела, Ванюшу, мальчика своенравного да вспыльчивого.
А тут ещё и советчик лихой объявился, кум Еремеев, Аким прозванный. Мужик он был пройдошливый, на свою выгоду глаз острый имел. Приметил горе в доме купеческом, да и решил на нём погреть руки. Да перед Еремеем свою значимость и важность создать, да выгоду получить. Поддакивая в правоте и в правильности поступков его, а тому то и надо, как бальзам на сердце. С детства мечтал власть свою иметь над другими, часто из-за этого и с друзьями бывало ссорился, те не хотели по его правилам играть и подчиняться ему. Пока малы были не понимали этого, а повзрослев отвернулись, да не стали боле общаться. Так друг перед другом на выгоде и сошлись. Одному деньги, а другому важность свою, да любой ценой получить.
А тут ещё и сбережения бабушкины подошли к концу. Пришла она как-то с пустыми руками, только с гостинцами малыми. Взглянул на неё Еремей оценивающе, смолчал, но внутри уже закипело: «И выгоды от тебя никакой, и дети за тобой всё плачут, только ревность у жены новой вызываешь». Теперь её забота и ласка стали ему в тягость.
Учуял Аким перемену в настроении кума, что новая хозяйка не прочь избавиться от старой тещи, и стал он к Еремею с нашептываниями подходить. — Эх, Еремей, Еремей, — качал головой Аким, будто жалея, — вижу я, тяжко тебе. Хозяйство новое, детки малые, а тут ещё и бывшая теща на порог шляется. Покой нарушает, авторитет твой да Агафьин подрывает. Детей балует, они потом матери новой не слушаются. Не порядок это. Настоящий хозяин в доме один должен быть. Изжить бы эту старуху из вашей жизни, тогда и лад придет, и богатство умножится, и жить можно в свое удовольствие.
Слова эти, как яд, в душу Еремея западали. А Аким, видя слабину, Агафье те же речи твердил: — Ты, голубка, не робей. Ты теперь хозяйка. Велика важность — старуха какая-то! Мужа настрой, чтоб он её от дома отвадил. Тогда и детьми своими править сможешь как надо, и никто тебе в делах семейных свидетельствовать не станет.
Так и плели они сеть коварную вокруг Еремея, играя на его жажде покоя да богатства. И не думал ни Аким, ни Еремей, ни Агафья о малых детках, чьи сердца ещё кровоточили от потери материнской. Им бы свой покой да волю.
С этого часа и настала для сирот горькая доля. Нрав у Агафьи, подогретый советами Акима, стал ещё круче. Слово бранное так и сыпалось с языка. Сына своего баловала, а на Еремеевых деток с ревностью да злобой смотрела.
А Ванюша… Тот сразу почуял свою власть. Как только дверь за Еремеем закрывалась, будто злой дух вселялся в отрока. — Моя горница лучше! — кричал он, вбегая в комнату к детей. — Моя игрушка дороже! Моя мама сказала, значит и мне вы подчиняться должны! Игрушки Мишины, что бабушка да мама дарили, он отбирал. Лошадку деревянную, любимую, что Анна своими руками вырезала, взял да о забор и сломал. — Не плачь, — шептал Миша сестрёнке, сам слёзы сглатывая. — Ничего, мы переживём… Но внутри у него всё замирало от боли и бессилия.
Ванюша заставлял их играть в свои игры — жестокие да несправедливые. В «царя» всегда он был, а Мишу с Сонечкой — слугами да псами, которых можно пинать да унижать. А коли те ослушаются, бежал к матери с жалобой ложной. Агафья же, не разобравшись, накидывалась на сирот: — Ах вы, неблагодарные! Добра моего не цените! Ванюшу моего обижаете!
Еремей же, наученный Акимом, всё видел в ином свете. Вернувшись, он слушал лишь жалобы Агафьи да Ванюши. И всё чаще кричал на детей: «Безобразники! Матери новой покоя не даёте!». И уходил, хлопнув дверью, будто бежал от совести своей.
Хуже же всего было то, что по наущению Акима запретили мачеха бабушке Арине на порог появляться. Боялась свидетелей своему нраву лихому. Нашептывала мужу: «Дети после бабки меня не слушают, авторитета моего не признают! Аким прав — только она нам покой нарушает». А детушки так по бабушке томились, что ночами плакали. Мишенька, прижавшись к подушке, шептал в темноту: «Бабушка, мамочка… где вы? Как мне тут страшно…». Даже отец, ослеплённый наговорами, кричал: «Замолчите! А то бабку свою больше не увидите!».
Пыталась Арина зятя вразумить, умоляла: «Опомнись, Еремей! Дитя малое сердцем чует. Кого ты в дом привёл? Какими они вырастут?». А он ей в ответ, словами Акима припечатал: «Не твоё дело! Я хозяин в доме, сам разберусь! Нечего тут покой смущать! Выгоды от тебя никакой, одна суета!».
Подкралась как-то бабушка Арина к высокому забору, куколку самодельную для Сонечки принесла. Услышала голоса за частоколом. — Отдай! — это Ванюша кричал. — Это моё теперь! — Нет! — запищала Сонечка. — Бабуля дала! Послышался шлепок, детский плач. Миша вскрикнул: «Отстань от неё!» Сердце бабушкиное оборвалось. Она прильнула к щели. Увидела, как Ванюша отбирает у Сонечки куклу, а Миша, бледный, сжав кулачки, заслонил сестру собой. Стоят они друг против друга, два мальчика, но в глазах одного — злодайская спесь, а в глазах другого — отчаяние да непосильная для ребёнка ответственность.
Не смогла бабушка ни гостинец передать, ни обнять их. Только и смогла что прошептать сквозь горькие слёзы, сквозь щель в досках: «Внучата мои ненаглядные, голубки сизокрылые. Крепитесь. Люблю я вас пуще солнца ясного. Верю, Господь вас не оставит, и матушка ваша с небесных круч за вами приглядывает. Потерпите, мои родные».
Поняла тогда Арина, что её приходы лишь гнев на деток навлекают. Решила не ходить больше, не мучить их. Положилась на волю Божью. Стоит на коленях в своей светёлке, молится за внучат, за дочку свою Аннушку, чтоб легче ей на том свете было. Верит она, что рано или поздно Господь милость свою явит и справедливость восторжествует. Ибо нет ничего тайного, что не стало бы явным. А детские сердца — не камень, их до конца не сломить, пока жива в мире хоть капля любви да льётся к небесам бабушкина молитва, что прочнее любой стены и светлее любой тьмы. А лукавому Акиму да будет стыдно перед Богом за его корыстные советы из-за выгоды своей.
Подписывайтесь на мой Telegram-канал:
Ссылка на первую часть сказки: