Автор — Лохова Светлана Ивановна
В славном граде, средь широких полей, жил-поживал купец Еремей. Руки его золотые с утра до ночи в труде были, а вот душа к богатству да наживе льнула, словно пчела к мёду. Женился он на красе ненаглядной, девице Анне, думая, что род её, зажиточный да знатный, состояние его умножит. Говорил: «Батюшка мой трудиться научил, а твой — преумножать научит». Но не в деньгах счастье, а в тихой радости семейной, что цвести не успела.
Полюбила Аннушка своего Еремея, родила ему двоих детушек — сына Мишу, да дочку Сонечку. Сама вела хозяйство, сама детей радовала, ибо редко отец семейный дома бывал, всё в разъездах да в хлопотах. А коли дома, так детский плач его будто терзал, и бежал он в конюшню, дело себе находя. Анна же была светла и кротка; голос её тихий никогда грозой не гремел. Учила она Мишеньку уму-разуму, страны заморские ему в рассказах являла. Бывало, чашку сын разобьёт, а она его по головке погладит: «Не беда, светик мой, всё мы переживём, лишь бы ты здоров был». Но сама она таяла, как свеча на ветру, одолела её болезнь лютая. Чуя конец, шептала мужу: «Прошу, голубчик, выбери деткам мать добрую, сердцем мягкую, чтоб сиротство их не горьким было». Но не верил Еремей в её уход, отмахивался.
Не стало Аннушки — осиротел дом, будто солнце из него навеки ушло. Лишь одна бабушка, Арина по имени, мать покойной, свет в окошке для внучат была. Женщина она была богобоязненная, мудрая, весь город к ней за советом ходил, мирила она тех, кто в ссоре жил. Теперь вся её любовь — Мишенька да Сонечка. Придёт, обнимет, пряничка принесёт, сказку расскажет. Знала она, что зятю не с руки одних детей поднимать, и из своих скудных сбережений тайком помогала ему: то на обновы деткам даст, то на угощение, то прямо в руку сунет, приговаривая: «На те, Еремей, детям к празднику гостинцев купи». Брал он деньги, бурчал «спасибо», и пока монеты звенели в его кошельке, ещё как-то мирился с её присутствием. Арина души не чаяла во внучатах и рада была последнее отдать, лишь бы им легче жилось.
А Еремей с виду всё такой же приветливый хозяин, а чужие глаза отвернутся — будто бес в него вселяется: кричит, грозится, игрушки детские ногами давил, «порядка» требуя. Стоят детушки, прижавшись друг к дружке, глазёнки полны страха, понять не могут — за что гнев родительский? Сердце Мишино, нежное да чуткое, сжималось в комок от обиды и тоски. Сонечка, малая, пальчик во рту зажав, тихонько всхлипывала. К бабушке жмутся, а та что может? Не её воля в доме чужом. Только молится за них усердно, да слёзы в подол платка утирает.
Подписывайтесь на мой Telegram-канал:
Ссылка на 2 часть сказки: