Часто слышу от читателей, что вот, мол, сколько можно везде пихать это надоевшее выражение. С одной стороны, понимаю, а с другой - ну ведь это же чистая правда, разве нет? Я лично с этой фразой согласна на 1000%, она у меня в шапке блога стоит, и в этом нет никакого сарказма. Давайте разберемся, откуда оно пошло, кто это развил и как мы понимаем эту фразу.
Автор этого вечного, как и сам Пушкин, выражения - писатель, мыслитель и критик Аполлон Григорьев, и изрек он это в 1859 году. Вы, возможно, удивитесь, но в то время, спустя каких-то 20-50 лет после смерти Александра Сергеевича, люди вовсе не видели в нем ни великого на все времена литератора, ни тем более "нашего всего". В школах никто на уроках литературы на него не молился, в хрестоматиях если только печатали, да и ладненько. Поэтому мнение Григорьева не то что не встретило понимания и поддержки, так еще и нормально критики отхватило. Например, видный литературовед и критик тех времен Дмитрий Писарев ответил Григорьеву довольно-таки жестко, что нынче Пушкина читать не следует, потому что никакой пользы от него в целом и нет, пройденный этап, так сказать. Ну, простим Писареву это заблуждение, не был он достаточно дальновиден...
Оно забылось, а слова Григорьева живут уже больше 150 лет и еще столько же, я уверена, проживут. Правда цитируют и знают их большинство в сильно усеченном варианте, сведенном к трем главным словам, а на деле мысль Григорьева, которую он излагал в своем эссе «Взгляд на русскую литературу со смерти Пушкина» (кстати, интересная штука, советую), такова:
«А Пушкин — наше всё: Пушкин — представитель всего нашего душевного, особенного, такого, что остаётся нашим душевным, особенным после всех столкновений с чужим, с другими мирами».
К пониманию и смыслу этой фразы вернемся позже, а пока еще кратко заглянем в историю. Часто изречение про "наше все" приписывают Достоевскому, вы, может, слышали это. Пошла такая петрушка из-за слов критика Георгия Иванова:
«Достоевский сказал: „Пушкин — наше всё“. И нельзя было точнее и вернее определить взаимоотношения Пушкина и России...»
Блестяще сказано, только вот смысл публика поняла не так. Иванов сказал это, обобщая смысл знаменитой речи Достоевского о Пушкине ("Речь о Пушкине", тоже очень советую, если кто не слышал-не читал), которую Федор Михайлович прочел в 1880 году на открытии памятника поэту. Забавно, что до Достоевского выступил Тургенев, который выдал совершенно противоположное мнение, что Пушкина пора в утиль:
«А между тем и Пушкин не избег общей участи художников-поэтов. Он испытал охлаждение к себе современников; последующие поколенья еще более удалились от него... Поколения, для которых самое имя Пушкина было не что иное, как только имя, в числе других обреченных забвению имён...».
А после него выходит Достоевский и на полтора часа читает речь, которая была признана общественно-культурным событием и произвела эффект разорвавшегося в зале снаряда:
Тут стоило бы сказать, что вообще собрание это по поводу открытия памятника задумывали как большое событие, приглашения отправляли всем именитым литераторам (Толстой, вот, кстати, ехать отказался), и в итоге эта встреча стала своеобразным скрещением шпаг Тургенева и Достоевского, двух противоборствующих лагерей, западников и славянофилов, которые нашли для своего противостояния новый плацдарм, и битву на нем Достоевский безоговорочно выиграл. Его речь вызвала настоящее неистовство и восторг, а писатель Аксаков, чья очередь была после Достоевского, вообще от выступления отказался, потому что уже все, упал занавес, так скажем:
Писать тут долго о том, что именно говорил в своей речи Достоевский - смысла не вижу, это надо читать самим. Хотя, может, сделаю позже об этом отдельную статью. Суть его выступления, поразившего публику, вот она:
«Повсюду у Пушкина слышится вера в русский характер, вера в его духовную мощь, а коль вера, стало быть, и надежда, великая надежда за русского 696 человека... Если бы жил он дольше, может быть, явил бы образы души русской, понятные нашим европейским братьям, привлек бы их к нам, успел бы им разъяснить всю правду стремлений наших, и они перестали бы на нас смотреть столь недоверчиво и высокомерно, как теперь смотрят... Жил бы Пушкин долее, между нами было бы менее недоразумений и споров, чем видим теперь. Но бог судил иначе. Пушкин умер в полном развитии своих сил и бесспорно унёс с собою в гроб некоторую великую тайну. И вот мы теперь без него эту тайну разгадываем». (с) Достоевский, "Речь о Пушкине"
Вот что имел в виду Иванов, когда сказал, что Достоевский сказал, что Пушкин - наше все. Не напрямую он эти слова сказал, а краткую мысль Григорьева в сильнейшее обрамление взял.
Конечно, Пушкин для каждого свой - у кого-то это певец любви, у кого-то славник природы, у кого-то отражение "Полтавы" и чего-то в духе "Красуйся, град Петров, и стой неколебимо, как Россия...". И понимание фразы, что он - наше все, у каждого свое. Но наверняка все это можно объединить мыслью, что Пушкин близок всем и спустя века все так же велик в наших глазах потому, что каким-то загадочным образом (талантом, данным, что называется, "от Бога", как я говорю) он смог стать хранителем "русского духа", выразитилем народной души, создать стихи, воплощающие всю самобытность, внутреннюю суть, силу России и ее народа, создать те самые культурные скрепы, фундамент самосознания, которое позволяет каждому прочувствовать свои корни, силу традиций и народной памяти предков. Даже слов точных не хватает выразить это неуловимое чувство, как еще никому не удалось на 100% полно объяснить, что человек чувствует, когда любит. Хорошо сказал об этом Гоголь:
«в нем русская природа, русская душа, русский язык, русский характер отразились в такой же чистоте, в такой очищенной красоте, в какой отражается ландшафт на выпуклой поверхности оптического стекла»
А вы согласны с тем, что "Пушкин - наше все" или нет? Как вы понимаете эти слова и отзываются ли они вам? Что, по-вашему, заключается в этом "нашем всем", какие смыслы? Делитесь в комментариях, интересно почитать ваши мнения! А я вот свои выразить попыталась, а еще как-то пела оду гению Пушкина вот тут: