Вертухай, разоблачаясь, осклабился: "Говорят, на воле ты певичкой была, да здесь ты никто". Лидия во все глаза смотрела на этого ужасного человека. От страха в голове не было никаких мыслей, кроме одной: будет мучить.
Осенью 27 октября 1900 года, в крестьянской семье староверов Лейкиных, проживавшей в Саратовской губернии, появилась на свет девочка. Родители, Андриан Маркелович и Татьяна Авдеевна (в девичестве Горшенина), нарекли малышку Прасковьей, хотя в домашнем кругу ее ласково звали Панькой.
Андриан Маркелович трудился не покладая рук, однако нужда была постоянной спутницей большого семейства. Единственной отрадой в их скудной жизни оставалась русская народная песня. Все Лейкины страстно любили петь.
Песни звучали повсюду: во время работы в поле, на берегу реки, на деревенских посиделках.
Особым даром обладали бабушка Дарья и дядя Яша, родной брат главы семейства. Дядя Яша считался настоящим самородком, и ни одно празднество в округе не обходилось без его участия.
В 1904 году единственного кормильца, Андриана Лейкина, мобилизовали и отправили на Дальний Восток, на войну с Японией.
На Татьяне Авдеевне осталась большая семья: трое малолетних детей, ослепшая свекровь и немощный свекор, который почти не покидал печи. Прокормить всех в деревне женщине было не под силу, и она в поисках заработка отправилась в город.
В Саратове Лейкина нашла работу на кирпичном заводе. Каторжный труд быстро подорвал здоровье. Татьяна Авдеевна получила тяжелую травму позвоночника, и её, обездвиженную, привезли обратно в родное село. Кормилицу уложили на лавку, с которой она уже не поднялась.
Прасковья осталась сиротой в шесть лет, лишившись матери. Дети и старики ждали возвращения отца как чуда, которое спасёт их от нищеты, но чуда не произошло.
Вместо кормильца семье пришла казённая бумага, извещавшая, что Андриан Маркелович Лейкин пропал без вести.
Тогда слепая бабушка, взяв за руку маленькую Прасковью, отправилась по соседним сёлам «кусочничать» — просить милостыню во имя Христа. Иного способа выжить не оставалось.
Прасковья запевала, а бабушка, сидя рядом, подхватывала:
«Сироты горемычные, матушка их померла, а родитель за веру, царя и Отечество кровь проливает… Подайте Христа ради».
Голос у Паньки был удивительно чистый и звонкий, и эта песня привлекала к нищим странницам внимание. У маленькой исполнительницы даже появились свои постоянные слушатели, которые стремились поднести девочке какое-нибудь угощение.
Все полученные гостинцы — пряники, вяленую рыбу — Прасковья бережно прятала за пазуху, чтобы разделить потом с братом и сестрой, голодавшими дома.
Для самой Паньки эти скитания не были унизительными. Девочка всем сердцем любила петь и искренне радовалась, когда видела, что ее песня трогает людские сердца.
Порой бабушку с внучкой приглашали в зажиточные купеческие дома. Там они получали подаяние, которого хватало на жизнь всей семьи на месяц, а иногда и два.
Однако суровая жизнь в постоянных скитаниях окончательно подкосила слабое здоровье старушки. В 1907 году бабушка простудилась и вскоре умерла. Прасковье в то время едва исполнилось семь лет.
Казалось, для осиротевших Лейкиных наступил полный крах, но тут произошло невероятное: с войны вернулся отец. Оказалось, Андриан Маркелович был тяжело ранен и лишился ноги.
Теперь ходить по миру Прасковье приходилось уже вместе с отцом-калекой.
В 1908 году в Саратове на юную певунью и ее искалеченного родителя обратила внимание вдова местного чиновника, чей муж также погиб на русско-японской войне. Женщину до глубины души поразил талант Прасковьи. Она поговорила с Андрианом Маркеловичем и дала слово устроить всех его детей в приюты, взяв все расходы на себя.
Барыня выполнила своё обещание. Всех детей удалось устроить. Прасковью же определили в лучший в Саратове Киновийский приют, который славился хорошим питанием и собственным церковным хором.
Чтобы устроить девочку туда, покровительнице пришлось пойти на обман. Поскольку детей из крестьян в это заведение не брали, для Прасковьи Лейкиной оформили подложные документы на имя Лидии, дочери несуществующего саратовского мещанина Русланова.
Под новым именем Лидия начала учиться в первом классе церковно-приходской школы. Её сразу зачислили солисткой в церковный хор. Девочка с сильным голосом пела на торжественных службах и панихидах.
Вскоре о юной певице, которую все звали «Сироткой», знал уже весь город. Когда детский хор выступал в храме, внутри не было ни единого свободного места.
В 1908 году в Александро-Невском соборе пение «Сиротки» услышал восьмилетний мальчик Йося — будущий известный драматург Иосиф Прут. Этот день он запомнил на всю жизнь:
"В полной тишине величественного храма, на угасающем фоне взрослого хора возник голос. Его звучание всё нарастало, ни на мгновение не теряя своей первоприродной чистоты. И мне показалось, что никто — и я в том числе — не дышал в этой массе народа. А голос звучал всё сильнее, и было в нём что-то мистическое, нечто такое непонятное… И я испугался, соприкоснувшись с этим волшебством, задрожал, услышав шёпот стоявшей рядом монашки: «Ангел! Ангел небесный!..». Голос стал затихать, исчезая, он растворился под куполом храма, растаял так же неожиданно, как и возник".
Пока Лидия пела в храме, её отец, Андриан Маркелович, вынужден был просить милостыню на паперти того же самого Александро-Невского собора. Им с дочерью приходилось при встрече делать вид, что они незнакомы, — иначе девочку могли изгнать из приюта.
Покинула приют Лидия в четырнадцать лет, получив, как это и полагалось, направление на работу. Её устроили полировщицей на одну из саратовских мебельных фабрик.
Слух о том, что знаменитая «Сиротка» теперь трудится на фабрике, дошёл до преподавателя Саратовской консерватории, певца Михаила Ефимовича Медведева. Он пригласил талантливую девушку учиться, и так Лидия стала студенткой консерватории, готовясь к карьере оперной певицы.
Сокурсницы невзлюбили «выскочку» из простонародья. Они пренебрежительно отворачивались, прятали от неё ноты и язвили: «От тебя политурой пахнет». Лидия, от природы добрая и незлобивая, лишь кротко отвечала на насмешки: «Вот я вам сейчас запою, и запахнет полем, цветами».
Проведя в стенах Саратовской консерватории два года, Лидия поняла: её призвание не в академическом пении, а в исконной, народной песне.
К тому же, шестнадцатилетняя девушка, как и многие её сверстники в годы Первой мировой войны, горела желанием помочь стране. Она оставила учёбу и, став сестрой милосердия, до самой Октябрьской революции служила в санитарном поезде.
На фронте судьба свела её с тридцатипятилетним дворянином Виталием Степановым, занимавшим должность интенданта. Между семнадцатилетней Лидией и Виталием вспыхнуло глубокое чувство, и в мае 1917 года они обвенчались.
Степанов ввёл молодую жену в высший свет и обучил светским манерам. Вскоре после революционных событий у них родился сын, но ребёнок скончался, едва прожив месяц. Виталий в то время готовился покинуть страну, однако Русланова наотрез отказалась следовать за ним за границу.
В начале 1918 года Степанов эмигрировал.
Тем временем Лидия, практически еженедельно выступавшая с концертами в Саратове, завоёвывала всё более широкую известность.
С началом Гражданской войны Русланова стала выезжать на фронт, где давала концерты для бойцов Красной Армии.
В 1919 году во время выступления в Виннице произошла её встреча с сотрудником ВЧК Наумом Науминым, за которого она вскоре вышла замуж.
1921 год стал для певицы переломным. Двадцатиоднолетняя Русланова наконец добралась до Москвы, где начала выстраивать карьеру профессиональной эстрадной артистки. Её концерты в лучших залах столицы неизменно проходили с аншлагом.
К концу 1920-х годов Лидия Русланова уже входила в число главных певиц страны. К этому времени полностью сложился её уникальный сценический образ и самобытный репертуар.
Вчерашняя крестьянка вела жизнь столичной богемы, вращаясь в кругу творческой элиты.
С распространением в начале 1930-х годов граммофонных пластинок и развития радио голос Руслановой зазвучал по всей стране, что вознесло её популярность на небывалую высоту. Её талантом восхищались многие, включая самого Фёдора Шаляпина:
В то время как творческая карьера Лидии Андреевны складывалась блистательно, её личная жизнь переживала непростые времена.
В 1929 году певица расторгла брак с Наумом Науминым и вскоре вышла замуж за популярного московского конферансье Михаила Гаркави.
Гаркави, который был на три года старше Лидии, обладал внушительным телосложением (весил более 120 килограммов) и рано потерял волосы. Он не слыл красавцем среди столичных поклонниц, однако пользовался огромным авторитетом благодаря своему остроумию, широкой эрудиции и состоянию.
Так, Михаил был известным собирателем старины и именно он привил Лидии Андреевне страсть к коллекционированию антиквариата.
Лидия Андреевна объездила с концертами всю страну и зарабатывала огромные по тем временам деньги, что позволяло ей тратить средства на своё увлечение. Она скупала полотна русских художников, старинные иконы, ювелирные украшения, фарфор и антикварную мебель.
Если на сцене Русланова представала в народных сарафанах и платках, то в повседневной жизни одевалась с роскошью: носила меха и бархат, использовала импортные духи и всегда выглядела элегантно и дорого.
С началом Советско-финской войны певица вновь отправилась на фронт с выступлениями. Порой концерты приходилось давать в невероятно суровых условиях, при морозе ниже тридцати градусов. В этих поездках её неизменно сопровождал супруг, Михаил Наумович Гаркави.
Во время Великой Отечественной войны Лидия Русланова совершила настоящий подвиг. Артистка дала сотни выступлений, не раз попадая под бомбёжки и обстрелы. Сама Лидия Андреевна вспоминала об этом так:
Солдаты на передовой ждали артистов, но больше всех — Русланову. В первые же месяцы войны в её репертуаре появилась песня «Валенки», которая стала поистине народным фронтовым гимном. Её бодрый, тёплый мотив вселял в бойцов надежду и помогал переносить тяготы суровых испытаний.
Понимая это, Лидия ехала к воинам сквозь любую непогоду — дождь, слякоть и снег. Михаил Гаркави сопровождал супругу около года, но впоследствии, по-видимому, не выдержал таких нагрузок. Впрочем, осуждать его сложно — не каждому дано выдерживать постоянную опасность.
В итоге Гаркави перестал выезжать с Руслановой на фронт, а вскоре супруги расстались, сохранив, однако, дружеское общение.
В апреле 1942 года Лидия Русланова приехала с концертом в посёлок Спас-Нудель под Волоколамском, где её ждали бойцы 2-го гвардейского кавалерийского корпуса.
Командовал этим корпусом 45-летний генерал-майор Владимир Викторович Крюков, один из ближайших соратников маршала Жукова.
Овдовевший в 1940 году Владимир Викторович воспитывал пятилетнюю дочь Маргариту. Генерал был покорён не только талантом, но и красотой знаменитой певицы. Лидия же, в свою очередь, отметила для себя его ум и истинно офицерскую галантность.
Позже Русланова рассказывала, как в одну из их встреч Крюков преподнёс ей в подарок старинные дамские туфельки на французском каблуке:
«Вот этим своим вниманием он меня и покорил. А туфли — ерунда! Я бы такие даже домработнице не отдала».
Генерал не раз приглашал артистку выступить перед своими бойцами, а в июле 1942 года Лидия Андреевна стала супругой генерал-лейтенанта Крюкова.
После свадьбы Лидия Андреевна отправилась в Ташкент, куда была эвакуирована дочь Владимира Крюкова Маргарита. Забрав девочку, артистка вернулась в Москву и стала воспитывать Маргариту как родную.
В 1945 году у певицы наступила беременность, однако по настоянию врачей её пришлось прервать — из-за возраста и начинающегося диабета медики были убеждены, что 45-летняя женщина не перенесёт родов.
Во время наступления советских войск Лидия Русланова следовала по Европе вместе с корпусом своего мужа. Примечательно, что две батареи «Катюш» в этом корпусе были построены на её личные средства.
В апреле певица прибыла в Берлин, а 2 мая 1945 года дала концерт у стен Рейхстага. Это выступление стало поистине историческим.
Бойцы просили исполнить то одну песню, то другую, и Русланова выполняла любые пожелания. Концерт продолжался до глубокой ночи. В завершение этого грандиозного события Георгий Константинович Жуков поднялся с места, подошёл к артистке и прикрепил к её костюму свой орден.
Лидия Русланова провела на фронтах Великой Отечественной 1120 концертов — больше, чем любой другой артист. Высочайшим признанием её заслуг стал Орден Отечественной войны I степени, которым она была награждена не только за выступления, но и за «активное личное содействие оснащению Красной Армии новейшей техникой».
Война завершилась. Лидия Андреевна вместе с мужем вернулась в Москву. Их жизнь была полна роскоши даже по нынешним меркам, не говоря уже о разорённой послевоенной стране. Одна из знакомых певицы позднее вспоминала:
«Жила она в переулке рядом с Домом литераторов. У неё не дом был, а музей! Стояла очень красивая павловская мебель. Помню диван, а на нём покрывало из чернобурок… Картин у неё очень много было. А ещё у Руслановой была такая красивая шкатулка из красного дерева, с хитрыми замками… полная драгоценностей».
О богатстве и шикарной жизни Лидии Андреевны и Владимира Викторовича была наслышана вся Москва. В Кремле на это смотрели с недовольством, однако популярную певицу и заслуженного генерала решили пока не трогать.
Ситуация изменилась в 1946 году, когда в опалу попал Маршал Победы Георгий Константинович Жуков. Его дочь, Маргарита Жукова, позже писала:
Более того, весной того же года на Высшем военном совете разбирали дело Жукова, основанное на показаниях арестованного по «делу авиаторов» Главного маршала авиации А. А. Новикова.
Георгия Константиновича обвиняли в серьёзных преступлениях — «присвоении трофеев и преувеличении собственных заслуг в разгроме Гитлера». На одном из документов Сталин самолично написал:
"Присваивал себе разработку операций, к которым не имел никакого отношения".
Благодаря поддержке всех военачальников Жукову тогда удалось избежать ареста.
Однако расслабляться было рано. В июне 1946 года было возбуждено новое дело, вошедшее в историю как «Трофейное». Следствие установило, что Жуков вывозил из Германии «в значительных количествах» мебель, предметы искусства и «имущество для личных нужд».
Сам Георгий Константинович частично признал свою вину, заявив:
"Я признаю себя очень виноватым в том, что не сдал всё это ненужное мне барахло куда-либо на склад, надеясь на то, что оно никому не нужно".
Во время расследования «трофейного дела» всплыли фамилии Лидии Руслановой и её супруга, генерала Владимира Крюкова.
Награждение Жуковым певицы Орденом Отечественной войны было признано незаконным, и Русланова была этой награды лишена. Самому Георгию Константиновичу был объявлен партийный выговор.
Следствие по «трофейному делу» продолжалось и уже в 1948 году в материалах появилась предельно жёсткая формулировка — «заговор военных».
Высшему руководству страны были нужны показания против Жукова, и для этого под арест взяли сразу нескольких генералов, считавшихся ближайшими сподвижниками маршала Победы.
В числе арестованных оказался и Владимир Крюков. Его задержали публично, прямо в аэропорту Внуково, куда генерал прибыл встречать супругу, возвращавшуюся с гастролей.
Лидия Андреевна, к слову, так и не долетела до Москвы, поскольку была задержана в казанском аэропорту перед вылетом.
Русланову обвинили сразу по нескольким пунктам: в «антисоветской пропаганде», в «крупномасштабном расхищении и присвоении трофейного имущества».
Как утверждало следствие, генерал Крюков в конце войны активно реквизировал имущество в немецких домах, вывозя в первую очередь антикварную мебель, ювелирные изделия и произведения искусства. Во время обыска у супругов обнаружили целый склад ценностей: два автомобиля «Мерседес-Бенц», «Ауди», «Хорьх»; 132 картины русских художников; 35 старинных ковров; множество драгоценностей, гобеленов, старинных ваз, редких немецких книг, бронзовых скульптур, мехов, 700 тысяч рублей наличными, а также дизайнерскую одежду и обувь.
Русланова наотрез отказалась признавать свою вину. По её словам, все ценности принадлежали исключительно её супругу.
Допрос Лидии Андреевны вёлся несколько дней подряд. Следователь пытался добиться от певицы показаний, которые связали бы Жукова с Крюковым и их «трофейными» делами. Однако Русланова не сказала ничего, что могло бы скомпрометировать маршала.
Единственное, в чём она призналась, — это в страсти к коллекционированию. Именно таким путём, по её утверждению, были приобретены полотна русских мастеров и коллекция из 208 ювелирных изделий.
Допросы внезапно прекратились, и у Лидии Руслановой появилась надежда, что гроза миновала. Однако надежда была напрасной. В январе 1949 года вышел официальный запрет на все концерты певицы, а также на продажу её грампластинок.
Ожидала приговора Лидия Андреевна в Лефортовской тюрьме. Тюремный лазарет выдал заключение о состоянии здоровья 49-летней заключённой:
«При осмотре установлено, что заключённая Русланова Лидия Андреевна страдает хроническим холециститом и гепатитом, катаром желудка, вегетативным неврозом и неврозом желудка. Годна к лёгкому труду».
28 октября 1949 года её приговорили к десяти годам исправительно-трудовых лагерей с полной конфискацией имущества.
Вскоре певицу этапировали в Озёрлаг, расположенный в селе Изыкан Иркутской области. Руслановой вместе с другими заключёнными было суждено возводить первую ветку БАМа — участок «Тайшет — Братск».
В Изыкане о Руслановой был наслышан каждый, а начальник Озёрлага полковник Евстигнеев оказался её давним почитателем.
Лидии Андреевне даже удавалось иногда выступать с концертами в лагере, а на работы её сопровождали два охранника из числа ранее освобождённых заключённых.
После трех месяцев в Изыкане, певица была переведена в Тайшет, где она также пользовалась огромным авторитетом как у других зеков, так и у лагерного руководства.
Однако весной 1950 года на Русланову поступил донос от капитана Меркулова. В нём утверждалось, что «Русланова распространяет среди своего окружения антисоветские, клеветнические измышления, и вокруг неё группируются разного рода вражеские элементы из числа заключённых».
Автор доноса предлагал «выйти с ходатайством о замене 10 лет ИТЛ на тюремное заключение на 10 лет».
26 марта Русланову вывезли из Озёрлага и доставили во Владимирский централ.
Допросы возобновились, на этот раз в куда более жесткой форме. Три месяца из певицы пытались выбить показания против Жукова. И снова Лидия Андреевна категорически отказалась опорочить маршала.
Результатом стало изменение меры наказания — лагерь заменили тюремным заключением. Пребывание во Владимирском централе стало для Руслановой суровым испытанием. В 90-е годы приемная дочь Руслановой вспоминала:
"Охранник положил глаз на Русланову. Требовал, чтобы ему пела. Лидия Андреевна отказывалась: "Соловей в клетке не поет".
По словам подруги певицы, "в карцере над Руслановой издевались, но как именно ее мучил вертухай, Лидия Андреевна отказывалась говорить".
Вдвойне тяжело Лидии Андреевне было из-за того, что она ничего не знала о судьбе мужа. Тем временем Владимира Крюкова приговорили к 25 годам заключения в лагерях, лишив всех воинских регалий, включая звание Героя Советского Союза.
5 марта 1953 года умер Иосиф Сталин, и уже 25 апреля Владимир Крюков направил в ЦК КПСС ходатайство о пересмотре как своего дела, так и дела его жены.
Отправив письмо в ЦК, Крюков также написал Георгию Жукову, который после смерти Сталина занял пост заместителя министра обороны СССР.
Уже 2 июня Жуков лично обратился к Никите Хрущёву, настояв на пересмотре дела певицы и генерала. Первым пересмотрели дело Руслановой. Никаких доказательств её вины в присвоении трофеев или антисоветской пропаганде обнаружено не было.
31 июля 1953 года вышло постановление: «Дело Крюковой-Руслановой Лидии Андреевны прекратить, её из-под стражи освободить и полностью реабилитировать».
1 августа Лидия Русланова вышла на свободу. В конце августа певица наконец воссоединилась с мужем — Владимира Викторовича также реабилитировали и освободили.
Роскошную квартиру в Лаврушинском переулке у семьи к тому времени уже конфисковали, и супруги с дочерью были вынуждены снимать жильё.
По воспоминаниям Маргариты Крюковой, Лидия Андреевна ещё долго не могла оправиться от пережитого: просыпалась по ночам, проверяла, заперта ли дверь, просила домашних говорить тише.
Однажды Маргарита спросила у приёмной матери:
«Всё, что ты заработала за тридцать лет, — всё отняли. Как ты можешь относиться к этому так спокойно?»
Русланова ответила:
«Всё это не имеет значения. А вот то, что унизили ни за что на весь народ, — это пережить невозможно».
Лидия Андреевна, всегда строго оценивавшая своё мастерство, считала, что тюрьма «погубила её голос». Возвращаться на сцену она не хотела, однако жизнь внесла свои коррективы.
Её муж, Владимир Крюков, из-за подорванного в лагерях здоровья почти не мог ходить. Чтобы купить автомобиль, на котором можно было бы возить супруга, Русланова решила возобновить концертную деятельность.
Возвращение певицы состоялось 6 сентября 1953 года в Зале имени Чайковского. Лидия Андреевна сама не верила, что на её выступление придёт много народу, и говорила дочери, что публика её забыла.
Однако зал был переполнен до отказа, а люди толпились на улицах, слушая по радио ни с чем не сравнимый голос великой артистки.
Возвращение Руслановой было триумфальным. Лидия Андреевна доказала всем, что ни годы, ни тюрьма, ни лишения не способны сломить настоящий, живой талант.
Русланова вновь отправилась в гастроли и стала записывать пластинки. Вскоре в их семье появился новенький автомобиль «ЗИМ», на котором возили подышать воздухом больного Владимира Викторовича.
Лидия Андреевна полностью обставила квартиру и приобрела дачу в Переделкино. Однако коллекционированием больше не занималась — душа к этому не лежала.
Певице удалось возродить карьеру и снова взлететь на самый верх. Увы, Владимиру Викторовичу Крюкову восстановиться было не суждено. Супруг Руслановой серьёзно болел, перенёс два инфаркта. 16 августа 1959 года, в возрасте 62 лет, генерал скончался.
Лидия Андреевна любила мужа безмерно, всей душой. Его уход стал для неё страшным ударом: больше года она не могла выходить на сцену.
Только в 1961 году Русланова вновь вернулась к своему благодарному зрителю.
В 70-е годы в Советском Союзе появилось много новых ярких исполнительниц, но Русланова по-прежнему оставалась на высоте. В августе 1973 года в Ростове-на-Дону публика во время концерта не отпускала её со сцены два часа, снова и снова вызывая «на бис».
Тем не менее, с момента смерти мужа здоровье Лидии Андреевны было серьёзно подорвано. У неё часто болело сердце, она регулярно попадала в больницу.
21 сентября 1973 года у певицы случился обширный сердечный приступ. Её срочно доставили в больницу, но врачи оказались бессильны.
Великая русская певица Лидия Андреевна Русланова ушла из жизни в возрасте 72 лет. Её похоронили рядом с любимым супругом Владимиром Крюковым на Новодевичьем кладбище.
В день прощания на улицы, казалось, вышла вся Москва. Властям даже пришлось остановить движение транспорта вокруг Новодевичьего. И никто не спрашивал, что происходит — все и так понимали. Благодарный народ провожал в последний путь свою любимицу, чей голос звучит и по сей день, и будет звучать вечно.
--------------------------
Если вам понравилась статья, буду признателен за лайк и подписку - это важно для развития канала.
В связи с нестабильностью Дзена прошу подписаться на мой Телеграм "Женщины в истории" - там уже более 5000 тыс. подписчиков!
Всем добра! Моя книга:
Викторианский детектив "Садовник"