Наташа споткнулась от неожиданности и выронила тяжёлые сумки прямо на тротуар. Консервные банки покатились в разные стороны, пакет с крупой лопнул.
— Наташ! — окликнула её Света, подбегая помочь. — Ты что, как на иголках?
— Да задумалась просто, — пробормотала Наташа, торопливо собирая рассыпавшиеся продукты.
Света молча помогала, но лицо у неё было серьёзное. Когда последняя банка оказалась в сумке, подруга выпрямилась и покачала головой.
— Послушай, ну долго ещё? Каждый божий день таскаешься с этими сумищами туда-сюда. Тебе тридцать восемь, а выглядишь на все пятьдесят.
Наташе не хотелось слушать то, что она и сама прекрасно знала.
— Все деньги тратишь на то, чтобы кормить мать и своего Максима. А он хоть раз денег дал на продукты?
— Найдёт работу — будет давать, — буркнула Наташа. — Сейчас ему тяжело, болеет он.
— Уже два года "болеет"! А чем именно — никто не знает. И работать не может, и по дому ничего не делает.
Наташа поджала губы. Спорить с подругой не хотелось — та была права, но признать это значило разрушить единственный мир, где она чувствовала себя нужной.
— А мать твоя что творит? — не унималась Света. — Долго ещё будет тобой командовать? У неё же ноги-руки есть, голова на месте.
— Она старая, без меня пропадёт, — начала оправдываться Наташа.
— Да брось ты! — Света схватила её за рукав. — Посмотри на себя в зеркало. Худая как палка, волосы седые, одета как бабка деревенская. А ведь могла бы красавицей быть!
Наташа отвернулась:
— Мне некогда всей этой ерундой заниматься. Дел много.
— Сходи к бабе Клаве, — неожиданно сказала Света. — Помнишь, я тебе рассказывала? Карты раскладывает, людей консультирует. Может, хоть она тебе глаза откроет.
— Не нужно мне никого, — отмахнулась Наташа и зашагала прочь, волоча тяжёлые сумки.
Дома её ждал Максим — худощавый мужчина сорока лет, который вот уже два года "искал подходящую работу". Сидел на диване, смотрел телевизор.
— Что так долго? — недовольно спросил он. — Есть хочется.
— Сейчас приготовлю, — устало ответила Наташа.
Она поставила сумки на кухне и принялась доставать продукты. Максим заглянул в кухню:
— А колбасы хорошей не взяла? Вчерашнюю доедать надоело.
— Денег не хватило.
— Ну так попроси у матери займ. У неё же пенсия приличная.
Наташа промолчала. У матери действительно была неплохая пенсия, но просить деньги у неё было делом безнадёжным. Галина Михайловна считала, что дочь и так ей должна.
После ужина Наташа отправилась к матери. Та встретила её привычными упрёками:
— Опять опоздала! Мне лекарство принимать пора, а я ещё не поела. Где пропадала?
— Дела были, мам, — тихо ответила Наташа.
— Какие могут быть дела важнее матери? — возмутилась Галина Михайловна. — А твой Максим небось тоже голодный сидел. Смотри, бросит тебя, если не будешь стараться. Мужики — они все одинаковые. Твой отец тоже ушёл, как только я чуть внимания ему не додала.
Наташа молчала, раскладывая продукты. В груди что-то болезненно сжалось. Почему мать всегда говорит только про Максима? Почему никого не интересует, как она сама себя чувствует?
— Мам, а если я устану когда-нибудь? — неожиданно для себя спросила Наташа.
— От чего уставать? — удивилась мать. — У тебя же всё есть — работа, жильё, мужик рядом. Чего ещё надо?
— Не знаю, — пробормотала Наташа. — Просто иногда кажется, что я живу не своей жизнью.
— Глупости какие! — отмахнулась Галина Михайловна. — Готовь лучше ужин, а то я совсем ослабла.
Наташа принялась готовить, но мысли не давали покоя. А ведь Света права — что это за жизнь такая? Работает на двоих, тащит на себе и мать, и Максима, а сама как тень какая-то.
На следующий день, собираясь на работу, Наташа долго смотрела на себя в зеркало. Седые пряди в волосах, усталые глаза, дешёвая куртка, купленная три года назад. Когда она последний раз покупала что-то для себя?
Весь день на работе думала о разговоре со Светой. А вечером, вместо того чтобы идти к матери, свернула в другую сторону.
Баба Клава жила в небольшом домике на тихой улице. Наташа долго стояла у калитки, собираясь с духом. Что она скажет незнакомой женщине? Зачем вообще пришла?
Дверь открыла невысокая пожилая женщина в цветастом фартуке. Лицо добродушное, но глаза очень внимательные.
— Ты от Светланы? — спросила она. — Проходи, не стесняйся.
В доме пахло травяным чаем и домашней выпечкой. Баба Клава усадила Наташу за стол, поставила перед ней чашку.
— Рассказывай, что тебя привело.
— Да я сама не знаю, — растерянно начала Наташа. — Подруга посоветовала. Говорит, вы людям помогаете разобраться в жизни.
— Помогаю, — кивнула баба Клава. — Только помощь эта особенная. Я не волшебница, чтобы жизнь менять. Могу только показать, что человек сам с собой делает.
— А что я с собой делаю? — тихо спросила Наташа.
Баба Клава внимательно посмотрела на неё:
— Убиваешь себя медленно. Все силы, всю молодость отдаёшь тем, кто этого не ценит. А себе ничего не оставляешь.
— Но как же иначе? Мать старая, Максиму тяжело...
— Стой, — перебила баба Клава. — Максиму тяжело уже два года? И за эти два года он ни разу работу не искал? А мать твоя совсем беспомощная, сама себе даже чай не может заварить?
Наташа смутилась:
— Ну... мать может, конечно, но она привыкла, что я помогаю. А Максим ищет, но подходящего ничего нет.
— Подходящего! — усмехнулась баба Клава. — А тебе подходящая жизнь нужна или нет?
— Мне?
— Тебе! Ты же не приложение к ним, а отдельный человек. У тебя есть право на собственное счастье. Только пока ты этого не поймёшь, ничего не изменится.
Наташа молчала, чувствуя, как что-то переворачивается внутри.
— Знаешь, сколько таких, как ты, ко мне приходят? — продолжила баба Клава. — Женщины, которые всю жизнь обслуживают других. А потом удивляются, почему у них ничего своего нет.
— А что делать? Они же без меня...
— Проживут прекрасно. И, может быть, даже начнут тебя больше ценить, когда поймут, что ты не вечная их служанка.
Баба Клава встала, прошлась по комнате:
— Хочешь совет? Начни с малого. Сходи в парикмахерскую, купи себе что-нибудь красивое. Почувствуй, каково это — тратить деньги на себя. А потом подумай, готова ли ты и дальше жить как живёшь.
Наташа ушла от бабы Клавы в смятении. Слова пожилой женщины засели в голове и не давали покоя. Неужели она действительно просто привыкла быть удобной для всех?
На следующий день, вместо того чтобы после работы мчаться к матери, Наташа зашла в парикмахерскую. Мастер долго качала головой, глядя на её запущенные волосы:
— Когда последний раз стриглись?
— Года два назад, наверное.
— А краситься?
— Никогда.
Через два часа Наташа не узнавала себя в зеркале. Седина исчезла, волосы красиво лежали, лицо стало моложе. Она купила себе новую блузку, туфли на небольшом каблуке.
Дома Максим удивлённо поднял глаза от телевизора:
— Это ещё что такое?
— Привела себя в порядок, — спокойно ответила Наташа.
— А ужин кто готовить будет?
— Сегодня приготовишь сам. Я устала.
— Как это сам? Я же болею!
Наташа посмотрела на него внимательно:
— А что именно у тебя болит?
— Ну... голова болит, давление скачет...
— Тогда иди к врачу. А готовить научишься — ничего сложного.
Максим возмутился, но Наташа не поддалась на уговоры. Заперлась в комнате, взяла книгу, которую давно хотела прочесть.
К матери пошла только на следующий день. Галина Михайловна встретила её упрёками:
— Где вчера была? Я весь вечер ждала!
— У меня были дела, — спокойно ответила Наташа.
— Какие ещё дела? И что это у тебя с волосами?
— Покрасилась. Мам, я хочу поговорить с тобой серьёзно.
Мать настороженно посмотрела на дочь. В голосе Наташи появились незнакомые нотки.
— Я больше не смогу приходить каждый день. Буду навещать тебя по выходным, привозить продукты. Готовить будешь сама.
— Что ты говоришь? — всплеснула руками Галина Михайловна. — Я же старая, немощная!
— Мам, тебе семьдесят лет, но ты вполне здоровая. Можешь и в магазин сходить, и еду приготовить. Просто привыкла, что я всё делаю.
— А если мне плохо станет?
— Вызовешь скорую, как все нормальные люди. Или соседку попросишь.
Мать пыталась спорить, но в глазах дочери была такая решимость, что пришлось смириться.
С Максимом разговор получился ещё короче. Когда Наташа заикнулась о том, что неплохо бы ему найти работу, он обиделся и собрал вещи:
— Значит, я тебе надоел? Ну и ладно, найду, где жить!
— Удачи, — спокойно ответила Наташа.
Она не пыталась его удерживать. Странно, но никакой жалости не было — только облегчение.
Через месяц Наташа уволилась с надоевшей работы и устроилась в другую компанию. Зарплата была выше, коллектив дружелюбнее. А ещё там работал Владимир — мужчина её возраста, разведённый, с хорошим чувством юмора.
Сначала они просто разговаривали в обеденный перерыв, потом он пригласил её в кафе. Наташа долго сомневалась — не рано ли? Но потом подумала: а когда будет не рано? В пятьдесят? В шестьдесят?
Владимир оказался внимательным и тактичным. Не торопил события, не давил. Просто был рядом, когда ей хотелось поговорить или просто помолчать.
— Ты очень изменилась, — сказала как-то Света, встретив подругу на улице. — Помолодела, похорошела. И глаза другие — живые.
— Я наконец-то начала жить для себя, — улыбнулась Наташа.
Мать поначалу дулась, но постепенно привыкла к новым порядкам. Оказалось, она вполне может справляться сама. Даже начала ходить в клуб для пожилых людей — играть в домино и обсуждать сериалы.
Максим несколько раз звонил, жаловался на жизнь, намекал, что неплохо бы вернуться. Но Наташа была непреклонна — назад дороги не было.
Через полгода Владимир сделал ей предложение. Свадьба была небольшой — только самые близкие. Наташа впервые чувствовала себя по-настоящему счастливой.
А ещё через некоторое время случилось то, о чём она давно мечтала, но боялась даже думать. Тест показал две полоски.
Сидя в кресле гинеколога и слушая, как бьётся сердце её будущего ребёнка, Наташа вспомнила слова бабы Клавы: "У тебя есть право на собственное счастье". Как же она была права!
☀️
А Вы когда-нибудь сталкивались с подобным? Когда приходилось выбирать между собой и привычкой быть удобной для всех? Расскажите в комментариях — будет интересно почитать Вашу историю!
☀️
Подпишитесь, чтобы каждый день находить вдохновение в новых историях ✨
Каждая из них — маленький шанс поверить, что впереди лучшее. Здесь живые эмоции, неожиданные повороты и смысл.
📅 Истории, которые хочется перечитывать.