Бориса Михайловича Кустодиева (1878-1927) называют художником света и радости. Он любил использовать для своих картин яркие цвета, создающие позитивный настрой.
При этом большинство полотен он создал, будучи тяжело больным человеком, да ещё и в чрезвычайно сложные времена для России времена.
Однажды к Кустодиеву в гости пришли молодые студенты Пётр Капица и Николай Семёнов, и в шутку предложили: «Вот Вы пишете портреты уже знаменитых людей. А почему бы не написать портрет будущих знаменитостей?» Кустодиев поинтересовался – не хотят ли они получить Нобелевскую премию, на что получил утвердительный ответ.
И действительно, Н. Семёнов стал Нобелевским лауреатом по химии в 1956 году, а П. Капица по физике в 1978.
Портрет был написан в 1921 году, а в качестве гонорара художник получил два пуда муки и петуха – весь заработок Петра Капицы за починку какому-то крестьянину ветряной мельницы. На наши деньги 3000 рублей. Сейчас, кстати, Кустодиев считается одним из самых «дорогих» российских живописцев.
Чем же болел Борис Кустодиев?
Первые симптомы появились у 31-летнего художника в 1909 году. Боль в руке – сначала слабая, как от переутомления. Но симптомы быстро нарастали: «Страдаю очень, особенно по утрам. Подлая рука моя болит вовсю, и вместо улучшения с каждым днём всё хуже и хуже… просыпаюсь от страшной боли в локте и лопатке, стискиваю зубы, чтобы не кричать», - писал Кустодиев жене. К болям вскоре прибавились головные боли и рвота. Профессор-невролог Э.А. Гизе заподозрил патологию позвоночника и плечевого сустава, и назначил лечение. Улучшение не наступало, и в 1911 году Кустодиев в сопровождении жены и сына выехал на лечение в Швейцарию в частную клинику доктора Огюста Ролье.
Огюст Ролье принадлежал к числу врачей, фанатично верящих в один-единственный способ лечения всех болезней. С помощью климатолечения (напомню, антибиотиков ещё не существовало) ему удалось вылечить от туберкулёза жену, и он горячо рекомендовал пациентам целебную силу горного воздуха и солнечных лучей.
Ролье открыл клинику на 1200 мест, в которой применялась разработанная им система гелиотерапии (Гелиос в переводе с греческого - солнце). Пациенты выздоравливали не только от лёгочного туберкулёза – иногда закрывались даже свищи, возникшие в результате туберкулёзного поражения костей. Случаи исцеления от неизлечимой патологии подняли авторитет О. Ролье на огромную высоту, но… это же привело к возведению его фигуры в культовую, что для Кустодиева сыграло роковую роль.
Девять месяцев лечения не принесли ни малейшего улучшения. Кустодиев, весь чёрный от загара, чувствовал себя всё хуже и хуже. Врачи горной клиники сделали для художника шейный корсет, который не облегчал симптомы, но доставлял много неудобств.
В феврале 1912 года измученный художник в очередной раз встретился с доктором Ролье, который невозмутимо предложил ему продолжить лечение и в очередной раз гарантировал полное выздоровление – надо лишь ещё немного подождать и продолжить сеансы гелиотерапии.
Отсутствие самокритики, граничащее с некомпетентностью и шарлатанством!
После этого разговора разочаровавшийся Кустодиев покидает Швейцарию.
Болезнь тем временем прогрессировала – иногда боли не давали возможности заснуть по семь дней подряд. И в мае 1913 года Кустодиев поехал в Берлин в известному неврологу Герману Оппенгейму, известного своими трудами по вопросам опухолей мозга.
Тщательно обследовав пациента, Оппенгейм уверенно диагностировал опухоль спинного мозга, и напрочь отверг туберкулёз. Правильный диагноз поставлен лишь через четыре года после начала заболевания! Но главное, гелиотерапия оказала негативное влияние, ускорив рост опухоли.
Первая операция была проведена в ноябре 1913 года. На уровне первых двух шейных позвонков (непростая локализация!) была обнаружена и частично удалена опухоль, вероятно, менингиома. Хирург, доктор Краузе, предупредил, что опухоль удалена не полностью, и через год-два операцию придётся повторить.
Последовал короткий светлый период – боли уменьшились, и художник с необыкновенным подъёмом приступил к работе. «Красавица», «Масленица»…
Но к марту 1916 года, как и предсказывали немецкие хирурги, возникла необходимость в повторном оперативном вмешательстве, которое было проведено в Петрограде. Оперировал профессор Л.А. Стуккей, ассистировал профессор Г.Ф. Цейдлер (именно он, кстати, обосновал необходимость оперативного вмешательства при аппендиците).
Операция складывалась драматично. Дочь художника вспоминает:
«Дали общий наркоз на пять часов. Мама ждёт в коридоре… Наконец профессор Цейдлер вышел сам и сказал, что обнаружен тёмный кусочек чего-то в самом веществе спинного мозга, придётся перерезать нервы, и нужно решить, что сохранить больному – ноги или руки. «Руки оставьте, руки! – умоляла мама. Художник без рук! Он жить не сможет».
Кустодиев провёл в больнице полгода, и был выписан с необратимым параличом нижней половины тела.
Художник А.Н. Бенуа вспоминает: «Несчастный! Он не перестаёт заниматься живописью (и вполне успешно), но совершенно больше не владеет ногами и передвигается в катальном кресле…»
За годы вынужденной неподвижности мастерство Кустодиева только нарастало. В поздних работах, как и в ранних, ни тени пессимизма. Ни тяготы послереволюционных лет, ни голод, ни холод не отражались на полотнах. В те суровые годы не то, что красок – холст для картин достать было непросто, и одна из известнейших картин мастера «Русская Венера» была написана на обратной стороне другого полотна, показавшегося художнику неудачным.
Художник совсем ослаб. Незадолго до смерти была выполнена третья операция, которая, как и две предыдущие, не привела к выздоровлению.
В мае 1927 года Кустодиев на автомобиле с открытым верхом (его специально собрал родной брат художника, М.М. Кустодиев) ездил к своему другу, А.Н. Толстому. По дороге простудился и вскоре умер от пневмонии – обычного для обездвиженных людей заболевания.
Художник чувствовал, что жить осталось недолго, и незадолго до смерти попросил посадить на его могиле берёзу, и не ставить надгробную плиту.
Как сейчас обследовали и лечили бы Бориса Кустодиева?
Безусловно, первое же исследование, которое было бы назначено – МРТ шейного и грудного отделов позвоночника. Учитывая интенсивность болей, не подлежит сомнению, что Кустодиев обратился бы к неврологу достаточно быстро, чтобы обнаружить, а главное, вовремя хирургически удалить опухоль. Длительность заболевания (с 1911 по 1927 год) свидетельствует в пользу доброкачественного процесса, а значит, шансы на излечение были весьма высоки.
Надо признать, что гелиотерапия сократила срок жизни художника и доставила ему много бед. Но что поделаешь – между медициной начала ХХ века и нынешним её уровнем лежит пропасть.
Подписывайтесь на меня в Телеграм, там я иногда публикую материалы, которых нет в Дзене.t.me/kardiologKrulev
Статья не является руководством к действию. Требуется консультация специалиста.