Этот год может поставить ещё один рекорд по собранному урожаю. Но повлияет ли это на стоимость продуктов питания? Правда ли, что продуктовая инфляция всегда выше основного уровня? На вопросы penza.aif.ru ответил ректор ПГАУ Олег Кухарев.
Есть что продавать
Ирина Акишина, penza.aif.ru: Олег Николаевич, уже заявлено, что в регионе собрано 3 млн тонн зерна, — это рекорд. Цены на хлеб будут понижаться?
Олег Кухарев: В советские времена такие показатели можно было назвать рекордными. Но в последние годы область стабильно собирает больше 3 млн тонн. Это происходит не за счёт увеличения площадей. Изменились технологии, используются более качественные семена, средства защиты растений, удобрения. Большой урожай — это хорошо, это значит, что область обеспечена продуктами питания. Причём мы реализуем зерно не только за пределы региона, но и за пределы страны. Можно надеяться на то, что хлеб не будет дорожать быстрее инфляции. Но сразу отмечу, что сейчас сельхозпроизводители, несмотря на высокие урожаи, получают не ту сумму за свой труд, которой он достоин.
— А мы не слишком много отправляем за пределы региона? Не создадим дефицита?
— По классическим советским расчётам, государство, регион считаются обеспеченными продовольствием, если производство зерна — не менее тонны на человека. Сейчас в Пензенской области мы превысили этот показатель чуть ли не в три раза, так что нам есть что продавать.
— В прошлые годы создавалась ситуация, когда производители не могли реализовать зерно и оно томилось в хранилищах...
— Это может повториться. Сейчас ситуация такова, что нам нужна глубокая переработка продукта или переработка зерна через животноводство. Таких мощностей не хватает.
— Мы продолжаем возить зерно в Турцию на мукомольные заводы?
— Да. Но власти сейчас уделяют большое внимание созданию таких производств у нас. Думаю, всё получится.
— Этот год был сложным из-за высокой ставки рефинансирования. Не секрет, что руководителям фирм было выгоднее положить деньги в банк на счёт и не вкладываться в свой бизнес. Были ли такие моменты у пензенских сельхозпроизводителей? Не получится ли так, что кто-то из них не переживёт время высокой ставки?
— Высокая ставка рефинансирования негативно влияет на все отрасли. Если в среднем по России уровень рентабельности сельского хозяйства составлял 19 %, а ставка рефинансирования равнялась 21 %, то выгоднее было положить деньги в банк и, ничего не делая, получать доход. Но сельское хозяйство — это не та отрасль, в которой можно остановиться, а потом запуститься заново. Корову надо кормить каждый день. Поэтому наши аграрии где-то урезали инвестиционную составляющую, может быть, меньше закупали удобрений, но полностью не отказывались от производства, как в других отраслях.
Продукты дорожают быстрее
— Затраты на ГСМ входят в производство всех видов товаров. Но при этом продовольственная инфляция обычно выше общего уровня инфляции. Почему продукты дорожают больше?
— Исторически так сложилось, что из всех отраслей именно сельское хозяйство потребляет больше всего топлива, поэтому его цена отражается на стоимости сельхозтоваров. Но я не соглашусь с мнением, что продукты дорожают сильнее. Если мы возьмём большие промежутки, то увидим, что цены совершают скачки. Вспомните, что было с яйцом в прошлом году. Сейчас цены на него значительно снизились. Большая часть товаров, которая подешевела в августе, — это также продукты.
— Нынешнее повышение цен на бензин повлияет на стоимость продуктов?
— На стоимости зерна, зернобобовых рост ГСМ отразиться не должен, их практически уже успели собрать. А вот на цену сахарной свёклы, уборка которой продолжается, может повлиять.
В следующем году, если стоимость топлива не уменьшится, его рост скажется на всём.
Нарушений не выявили
— Осенью 2024-го вы говорили, что в регионе нарастили крупный рогатый скот, казалось, можно было надеяться, что молоко не будет сильно дорожать. Но почему цены на него и в этом году не особенно радуют?
— ФАС проверяла сельхозпроизводителей — нарушений не выявила. Закупочные цены на молоко не повышаются. Литр реализуется за 45–50 рублей, а в магазине, как мы видим, его стоимость увеличивается чуть ли не на 50 %. Так что здесь надо задавать вопросы торговым сетям и переработчикам.
— Вы не выходили к властям с предложением регулировать эту ситуацию, чтобы не было большого разрыва между закупочной ценой у аграриев и конечной, по которой товар реализуется в магазинах?
— У нас существуют механизмы регулирования цен на особо значимые товары в розничной сети. Они применяются широко. Министерство сельского хозяйства хорошо работает. Если бы эти механизмы не использовали, стоимость товаров оказалась бы ещё выше.
— В прошлом году картошке «не повезло»: в мае были заморозки, летом засуха. Но в этом году, казалось, погода была на её стороне?
— Картофель до недавнего времени в значительных количествах выращивался в личных подсобных хозяйствах, в магазинах его мало покупали. Сейчас люди выращивают его значительно меньше, больше стали приобретать этот продукт в торговых точках. А у нас не так много крупных хозяйств, которые занимаются картофелем. На самом деле это сложная культура, её производство требует больших затрат.
— Вы сейчас, наверное, имеете в виду в том числе и семенной материал. Так нам удалось отказаться от закупки семян зарубежного производства?
— Наш вуз занимается селекцией картофеля, для этого создан селекционный центр. Мы работаем над тем, чтобы заменить семена импортной селекции на российские. Пока не могу точно сказать, каков процент замещения по картофелю в целом по стране, но по зерну и зернобобовой группе мы практически вышли на 100 %. По подсолнечнику и кукурузе — более чем на 60 %, и это всего за три последних года. Ещё через 2–3 года выйдем на 100 %.
Государство сейчас поддерживает отечественных селекционеров. Семена, поступающие из-за границы, квотируются (то есть их поступление ограничено. — Кор.). Кроме того, семенной материал иностранного производства не субсидируется государством.
А если возвращаться к картофелю... Без картошки мы не останемся. А цены на неё ещё больше упадут, когда ГСМ подешевеют.
Разовая акция?
— Что в 2024-м произошло с яйцом? Как добились того, что в этом году цена на него упала чуть ли не в 2–3 раза?
— Когда в прошлом году задрали цену, СМИ создали ажиотаж. Потом был завоз яиц из-за границы, цену сбили. Сейчас наши сельхозпроизводители вынуждены продавать яйцо по тем ценам, которые не отражают затраты на его производство. Они работают с очень низким уровнем рентабельности, иногда даже в убыток.
— Стоимость килограмма яблок наконец-то в магазинах начала опускаться к 100 рублям. Это «разовая акция», связанная с хорошим урожаем? Или у нас всё-таки появилось достаточно своих садов?
— И год урожайный, и садов больше посадили по всей России. А в этом году аграрные вузы в стране, в том числе и наш, отправляли студентов на уборку яблок, без учащихся производители не справились бы. Если наши студенты работали небольшой промежуток времени, то учащиеся вузов из южных регионов трудились дольше и получили больше.
150 тысяч в месяц
— А на чём хорошо заработали пензенские студенты?
— На уборке зерна. У нас в этом году был хороший опыт с одним из агрохолдингов: студентов обучили за счёт компании, они получили водительские права, а потом ребят взяли в мехотряд. Первую неделю они работали штурвальными, с опытным комбайнёром, а потом уже управляли техникой сами. В месяц зарабатывали по 150–200 тысяч рублей.
— В этом году выпускники школ жаловались, что не все из них могли поступить на бюджетные места. Вы чувствуете проблему? Как собираетесь её исправлять?
— У нас в этом году был самый большой набор, к нам поступило 1352 человека, 43 % из них — платники. В этом году целевую квоту мы выполнили на 100 %. Такая ситуация и в других аграрных вузах страны.
Очень хороший спрос на агрономов, ветеринаров, технологов, то есть на наши классические специальности. На землеустройство, кадастровые работы мест для всех желающих не хватило. Мы сейчас оформляем заявку на бюджетные места в вуз для 2026 года, учтём, какой был ажиотаж в этом году.
На СПО в этом году нам выделяли 180 бюджетных мест за счёт федерального бюджета и 30 — за счёт регионального. На 2026-й от федералов мы уже получили 245 мест.