Свинцовые зимние тучи сплошной давящей плитой нависали над осаждённым городом. Раскаты канонад артиллерийских орудий сливались в непрерывный гул, который был слышен в каждом уголке Ленинграда. Некогда наводящие ужас, эти звуки стали почти привычными для маленькой Веры, заставляя её просто сосредотачиваться и становиться по-взрослому собранной и внимательной.
Поправив пуховый платок и слегка поёжившись, девочка покрепче взяла в руки верёвку и потащила небольшие санки в сторону хлебозавода. Туда, где должна была закончиться смена её мамы, Светланы. Вера знала, что мама отругает её за то, что она пришла. Она и сама понимала, что это слишком опасно, ведь враг не щадил никого, безжалостно и целенаправленно обстреливая мирные кварталы непокоренного города, стараясь разрушить всё то, что позволяло жителям обороняться. В первую очередь это относилось к хлебозаводу.
Когда Вера подошла к заводской проходной, смена уже закончилась и люди стали расходиться по домам. Подойдя ближе ко входу, который охранял красноармеец, девочка остановилась. Солдат был очень молод, почти юн, но измождённый войной, блокадой и недоеданием, выглядел значительно старше. Усталость и изнеможение отпечатывались на лицах всех встречных людей. Блокада болезненно отразилась на всех жителях Ленинграда, делая их как будто другими: уставшими, но сосредоточенными; исхудавшими, но непреклонными. На их лицах не было ни страха, ни паники. Было смирение и решительность. Всё это девочка понимала просто рассматривая лица прохожих. Возможно, это было какое-то особое понимание, или просто обстоятельства сделали её намного взрослее, чем ей следовало быть в 11 лет.
- Здравствуйте, дядя Егор, - вежливо поздоровалась Верочка.
-Добрый день, Вера Павловна, - с добродушной серьёзностью ответил солдат.
- Вы нас проведать или маме опять помочь приехали? - покосившись на санки, добавил боец.
- Маме помочь, - ответила Верочка.
- Опять тебя наругает, - сказал солдат.
- Да-да, знаю. Пусть лучше наругает, но зато ей будет легче донести воду. У нас там совсем грязная, а эту прокипятить чуть-чуть и можно пить.
Солдат только улыбнулся на эти слова девочки и заботливо поправил ей пуховый платок, который слегка съехал на её лицо.
- Как там отец? Когда будет с большой Земли? -поинтересовался красноармеец.
- Я точно не знаю, - ответила Верочка, - но мама говорила, что аккурат под Новый год, то есть сегодня. Я так соскучилась по нему, так хочу его увидеть!
Отец Веры, Павел Сергеевич, был опытным водителем. Сильный и отважный, он управлял грузовиком, который по льду Ладожского озера под обстрелами фашистов возил припасы в город. Вера гордилась своим отцом, ей было очень приятно слышать, когда люди спрашивали о нём. Она понимала всю важность его работы, ведь от него и таких как он, зависела судьба всего Ленинграда. Они были той самой дорогой жизни, той надеждой, которая придавала силы в борьбе с врагом.
За разговором с дядей Егором, Вера не заметила, как к проходной подошла её мама.
- Ты опять меня не послушалась! - строго сказала Светлана Петровна.
Вера опустила глаза и немного отвернулась в сторону.
- Прости, я знаю, что ты мне не велела. Но ты говорила, что сегодня должен приехать папа, и нам понадобится больше чистой воды. Ведь у вас здесь вода почему-то вкуснее, чем у нас дома.
Мать лишь устало улыбнулась.
- Вот расскажу всё отцу, и он тоже тебя отругает, и оставит без подарка на Новый год.
- Ну и пусть без подарка! - подняв резко голову, сказала Верочка. - Зато папе будет вкусная вода!
- Полушайте, Светлана Петровна, она у Вас молодец, помочь пришла, папке приятно сделать хочет. Не ругайте её сильно, -заступился за девочку красноармеец Егор.
- Ладно уж, - улыбнувшись сказала женщина, - Идём.
И, поставив увесистый алюминиевый бидон с водой на санки, взяв верёвку в руки, они повезли поклажу в сторону дома.
У подъезда Вериного дома происходила какая-то суета. Подойдя ближе, они увидели свою пожилую соседку, которая бранила мальчишку Ваську из квартиры напротив.
- Что стряслось? - спросила Светлана Петровна, с интересом разглядывая участников ссоры.
- Да этот хулиган ишь-чё выкинул! Разрисовал подъезд, негодник! - ответила возмущённая старушка.
- Не разрисовал, а украсил, - гордо вскинув подбородок, ответил Васька. - Новый год на носу, а ёлок не видать, пусть хоть такая будет!
- Какая такая? - с интересом спросила Верочка.
- Знамо какая! - продолжил гордо отвечать Васька, - Рисованная!
- Вот видите, испохабил подъезд, разбойник! - продолжала возмущаться соседка. - Эх, вернётся твой папка с фронта, всё ему расскажу, вот он тебе задаст! Три шкуры с тебя спустит!
- Пусть хоть десять шкур спустит! - мальчишка только ухмыльнулся, - Лишь бы вернулся! А шкура - дело наживное, нарастёт.
- Эх, нет на него никакой управы, - махнув рукой, сдалась старушка, и шаркая валенками, зашла в подъезд.
- Ну, пойдём смотреть твоё художество, - с улыбкй сказала Светлана Петровна.
Ёлка у Васи вышла добротная: на половину стены, прямо между двумя квартирами на первом этаже дома. Она по-детски неровно, но старательно была выведена чёрным угольком на белой, местами отвалившейся побелке. На вершине ёлки было нечто похожее на красную звезду, с трудом нацарапанную, весьма вероятно, обломком кирпича.
- Ну, это сразу можно выставлять в Эрмитаж, - с иронией сказала мама Веры. - Один в один - Шишкин, только медведя не хватает!
- Так это я мигом дорисую! - с энтузиазмом сказал Васька, доставая уголёк из кармана.
- Не надо! Ёлки достаточно, - остановила его Светлана Петровна.
- Точно не надо? - переспросил начинающий художник.
- Абсолютно, сказала мама Веры, на всякий случай забирая уголёк у него из рук.
Распрощавшись с Васькой, они зашли домой и начали готовиться к встрече Нового года. В домашних хлопотах время пролетело незаметно. Вера не успела оглянуться, как часы пробили одиннадцать. «Скоро папа должен приехать» - с надеждой про себя подумала Вера .
Через четверть часа в дверь постучали. Вера взволнованно соскочила со стула, подошла к двери и открыла её, надеясь увидеть отца. Но это был не он. На пороге стоял Степан Алексеевич, друг и коллега её папы.
- Здравствуйте, - растерянно сказала девочка.
- Здравствуй, - необычно тихо сказал мужчина. - Маму позови, пожалуйста, - всё так же безрадостно продолжил Степан.
- Что случилось? -спросила подошедшая мама Веры.
- Нам надо поговорить наедине, - выразительно посмотрев на Веру, с глубоким вдохом, сказал он.
- Иди в свою комнату и закрой дверь, - взволнованно сказала мама, обращаясь к дочери.
Беспокойство в голосе Светланы Петровны было настолько явным, что девочка сильно заволновалась и уходя, только сделала вид, что идёт в свою комнату. На самом деле она завернула за угол и пропав из виду, стала слушать, о чём будут разговаривать взрослые .
- Слушай, Света, я бы не в жизни не пришёл с этим к тебе, тем более в Новый год. Но Павел просил, если что случится, чтобы я сразу пришёл и сказал, как есть, чтобы ты не мучилась в неведении, не жила пустыми надеждами.
- Говори что случилось, - безжизненным голосом ответила женщина.
- Мы шли конвоем, - начал рассказывать водитель. Прошли где-то четверть пути. Павел вёл колонну. И тут налёт. Фашист бил чем только мог: сначала пушками, потом полетели самолёты. Наши тоже полетели. Завязался бой. Мы как положено, ускорились, начали петлять, не давая штурмовикам посечь нас. Я шёл третьим, точно всего не видел. Но услышал взрыв, была вспышка впереди. Грузовик Павла подлетел, закружился, и ударившись об лёд, начал тонуть. Мы не могли останавливаться, не имели права. У нас был приказ, - с раскаянием в голосе продолжал рассказывать Степан Алексеевич. - Конвой не должен был останавливаться, несмотря ни на что. В общем, когда мы отъехали дальше, грузовик Павла полностью утонул в озере. Ты прости меня, не хотел я тебе это говорить, да Павлу обещал, - потупив глаза, совсем тихо сказал его друг и, опустив голову, развернувшись, молча зашагал по лестнице.
Закрыв дверь, Светлана Петровна, прислонившись к стене, без сил опустилась на пол. Слёзы текли по её щекам. Вера слышала всё, до последнего слова. И в этот момент мир для неё остановился. Он как будто сжался до размеров этой маленькой тёмно-серой квартиры, которая давила на неё, лишая сил, радости и желания жить. Всхлипы матери вернули девочку в реальность. Выйдя из-за угла, она подошла, села рядом и обняла её.
- Ты всё слышала? - с содроганием в голосе спросила мама.
- Да, мамочка, - как-то по-взрослому ответила Вера, - Папа сегодня не придёт. Папа уже никогда не придёт.
Так, обнимая и поддерживая друг друга, сидя на пороге своей квартиры, мама и дочка встретили тяжёлый 1943 год.
Следующая неделя для Верочки прошла как в тумане. Каждый день она ходила к маме на работу её встречать. Светлана Петровна уже не ругала дочь, понимая, что девочке необходимо делать хоть что-то, чтобы заглушить ту боль, которая разрывает её сердце на части.
К концу недели, в самый канун Рождества, мама Веры в положенное время не вышла из проходной. Девочку это очень встревожило.
- Где моя мама? - спросила она у незнакомого ей красноармейца, который в этот день охранял проходную хлебозавода.
- А кто твоя мама? - спросил боец.
- Тихонова Светлана Петровна, - ответила Вера.
- Её в обед вызвали в штаб, - сухо ответил солдат.
- Зачем? - взволнованно спросила она.
- А я почём знаю? Иди домой и жди её там, - безразлично ответил солдат.
Вера спешно направилась домой и стала ждать возвращения мамы, которой долгоне было. Девочка изо всех сил старалась дождаться её. Но от усталости и перенапряжения она погрузилась в тревожный сон. Скрип двери разбудил Верочку. Она резко вскочила и побежала в коридор. На пороге стояла Светлана Петровна. Её лицо озарялось какой-то чистой и бесконечной радостью, такой, которую девочка не видела с самого начала блокады города. В руках мать держала треугольное письмо. Посмотрев на дочь, она произнесла лишь одно слово: «Живой». Слёзы радости покатились по щекам девочки. Сердце забилось с такой силой, как будто хотело выскочить из груди. Подойдя к маме, она изо всех сил обняла её, уткнувшись лицом в её старенькое зимнее пальто.
Когда эмоции отступили, и Вера с мамой могли разговаривать спокойно, девочка узнала все подробности того, что маме сообщили в штабе.
Когда на колонну её отца налетели вражеские штурмовики, бомба попала не в машину, а перед ней. Грузовик перевернулся в воздухе, и разбив лобовое стекло, её папу вышвырнуло из кабины, отбросив далеко в сторону. Ударившись, он потерял сознание. А машина, пробив лёд, затонула неподалёку. Пролежав несколько часов без сознания, его обнаружил разведвзвод наших солдат, которые и доставили Вериного отца в госпиталь. Придя в себя, он просил телеграфировать в штаб Ленинграда, чтобы оттуда передали его семье, что он жив.
- Знаешь, мама, - сказала Верочка, - Всё-таки Рождество я люблю больше, чем Новый год. Потому что лучший подарок в своей жизни я получила именно на Рождество.
- Я тоже, - ласково сказала Светлана Петровна, крепко обняв свою дочь .