часть 41 предыдущая чать
Закончились разногласия, делёжка внуков, недопонимания между родителями и детьми. Бабушка Вера занималась своими делами, своим домом, огородом, теплицей. Печь пироги и булки начала, как настоящая бабушка. И на этот запах к ней через дорогу, просто проведать всегда тянулся Руслан, за ним Динара. Или он за ней. Юра не ходил. Даже если мама или папа отправляли.
- Я за сестрой, - обманывал Руслан бабушку, подсылая сначала младшую сестру. Не мог же он прямо сказать: ба, а что у тебя сегодня вкусненького?
Вера перестала донимать и настраивать дочку против зятя. Она не приняла его, не полюбила и даже не испытывала искренней благодарности, просто не до него было.
- Юрка, Руслан, дедушка сегодня не приезжал? - прибегала она частенько к своим через дорогу. Время ближе к вечеру, а Семёна нет. - Машину его в посёлке не видели?
Руслан краснел и уходил от ответа, уходил с глаз долой, а Юрка, выпучив глаза на бабушку, мотал головой. Всё он знал! Дед его предупредил, чтобы «ни гу-гу!», а то в другой раз не возьмёт собой на работу. А Юре нравилось у деда на работе, на старой стоянке у заброшенного завода. Внук обожал ездить с дедом на сутки, да хоть на неделю, но родители разрешали, только когда у него в школе был выходной. У дедушки не всегда в эти дни выпадали смены. Сегодня дед на рыбалке. И мальчишки скоро побегут к нему, только маме помогут воды наносить в уличный душ.
- Когда же вы воду проведёте? - злилась бабушка Вера, а потом опять о своём.
- Что случилось, мам? - из дома вышла Анисья.
- Да ничего! - встав в свою любимую позицию — руки в боки, мама Вера возмущалась. - Опять твоего отца нет. В вагончике своём отсыпается, наверное, или на рыбалке где-то здесь за посёлком...
Тут и Юра покраснел.
- Я к Русику, - и убежал за дом, пока не выдал деда.
- Опя-я-ять! - нервничала Вера.
- Ма, может, если бы ты поменьше за ним бегала, папа чаще бы возвращался домой вовремя.
- Это его дружки! Сосед... А? Сосед!
Мама уходила искать папу к соседу. Это напоминало взрослой дочери игру в прятки. Только мама никогда не находила папу, потому что он уезжал подальше, куда общественный транспорт не доезжал. Приезжал, когда считал нужным. Чего там возмущается жена, его не колыхало.
Мурад по-прежнему работал на стройках, но посёлок не резиновый, когда-то это должно было закончиться строительство роскошных, фешенебельных особняков. Случались и у него простои. Месяц, два, полгода. Тогда он шёл работать грузчиком на предприятия поближе, и, казалось, тоже убегал из дома от жены и проблем. Но это только казалось.
- Мурад, когда мы решим вопрос с водой? У детей не мешало бы комнату переделать, Динаре сделать свой уголок. Не будет же она вечно с нами спать в комнате?
Мурад молчал. Просто не реагировал никак на подобные вопросы. Анисья долго не приставал, понимала, осадок от постоянных напоминаний о том, что он тут никто и дом не их остался, как горький привкус после переспелой ягоды во рту. Претензии мамы вроде бы прекратились, но кто знал, на сколько её хватит? Завтра проснётся, придёт и опять начнёт.
Вера приходить начала к дочери в дом. Просто приходить и жаловаться по-женски, каким стал отец Анисьи. И как она устаёт дома одна.
- Разве папа будет помогать печь пироги? - посмеивалась над мамой Анисья.
- Нет, но хотя бы во дворе что-то поправит, будку собачью к вам перенесёт. А то Матроса забрали, а конуры у него тут нет.
- Есть.
- Разве это конура? - кривилась известная на весь посёлок хозяйка. Для неё, если нет железных основ, добротной крыши из массива, то это не постройка. Детишки слепили собаке из фанеры закуток на крыльце под навесом, и всё. Марос бегал вместе с ними по улицам или гонялся за велосипедами.
- Я скажу мальчикам, они придут и заберут.
- А Семёну, что тогда делать?
Анисья понимала: скучно маме. Нет того, кем она руководила столько лет. Когда она была маленькой, затем школьницей, ей казалось главный, сильный, злой и суровый в их маленькой семье - отец. Но прошло время, и стало ясно, одной физической силы и строго взгляда недостаточно для того, чтобы прожить столько лет в благополучном браке, как у родителей. Нужна женская хитрость, прозорливость, гибкость, сообразительность, а любви много не надо. Зачем? Это в молодости где-то щёлкнет или ёкнет, глядя на человека, и хочется всегда быть с ним, даже если он оказывается вовсе и не такой, каким тебе увиделось.
У Анисьи было не так, но зато сейчас она чувствовал себя счастливой и любимой женщиной. Мурад любит её как жену и мать своих детей. Снисходительно и уважительно относится к её родителям. Анисья не жалела, что не испытала тех мурашек юношеской влюблённости, а просто поехала за тем, от кого почувствовала главное — опору и защиту.
Мама приходила к ним хотя бы изредка, в поисках отца, просто так, или спросить где ребята? На минуту, на полчаса, на час, если отправляла куда-нибудь внуков и надо было их дождаться. Анисья же не переступила порог родительского дома, с того времени, как перестала приводить по утрам Динару, уже около двух лет. На любой предлог, приглашение в баню, в огород, в теплицу, помочь что-то матери, она отвечала уклончиво: она не может или в другой раз. Даже Мурад это заметил, но мама Вера пока не заостряла на этом внимание. Работает дочка, трое детей у неё, муж — лентяй ничего по дому не делает, об этом она рассказывала только соседке, рассчитывая, что Анисья ни с кем в посёлке не общается. Но дочка и так знала, как "любит" мама Мурада.
У Анисьи почти не было свободного времени, сыновья доставляли немало хлопот. История с падением на стройке надолго не удержала их от новых приключений. Правда, оба теперь понимали, что отец может не только разговоры говорить, но всыпать как следует и в сильно сомнительные истории не влипали. Мама многого не рассказывала отцу, чтобы не расстраивать его по вечерам, он такой уставший приходил, замученный. Или она просто забывала, жалела своих мальчиков.
Продолжение уже в моём телеграм с рассказами
Жизнь большой семьи стала обычной, монотонной, не сильно отличалась от других семей в посёлке. Такая жизнь была по душе всем. Без неожиданных поворотов и непредсказуемых встреч. Без ссор и разбирательств на тему: чей дом и кто в нём хозяин? Просто живут дети и ничего не трогают, что сделано было до них. Вместо ремонта и перестройки во дворе Мурад свозил семью на море. Признаться, он сам впервые побывал на побережье, хотя родился неподалёку от Каспийского моря, но никогда там не бывал. Счастливее братьев в то лето и в тот отпуск была только Динара. Глядя на искрящиеся от солнца и морской воды глаза дочери, папа торжественно пообещал семье, что они каждый год будут выезжать на море.
Анисья верила ему, мальчики сомневались, им вообще на море не понравилось! Постоянно под присмотром родителей, на минуту от них отойти нельзя. То ли дело в посёлке или за ним. На речке, на скалах, в городе. Юрка уже и в город на электричке ездил, правда, родители об этом не знали пока. А если и узнают, ему уже 14, что ему будет? Ещё год и...
Но как раз в этот год случилось одно событие в семье. Наверное, самое непонятное для больших уже мальчиков.
Их отец вернулся однажды с работы рано. Мобильный телефон у него к тому времени уже был, маленький, бесполезный. Дома никогда не видели, чтобы папа говорил по нему - не с кем. Одной Динаре позволялось постоянно слушать, нажимать кнопки и менять звонки на нём.
В тот день Мурад пришёл взволнованный, быстро собирал вещи, телефон кинул на стол в их с мамой комнате. Юра и Руслан баловались в своей соседней комнате. Хотя должны были убраться у себя, мама сто раз им сказала.
- Что случилось? - спросила у мужа Анисья.
Он заговорил на своём. Голос его дрожал, он старался негромко, но пацаны сразу напряглись и перестали баловаться. Оба замерли на всклокоченной кровати - они слушали. Руслан уже ничего не понимал, Юра тоже давно не слышал такой долгой и отчётливой речи отца. Но он понял, случилось, что-то ужасное, и сообщил об этом дядя Инвер.
- Надо ехать! - сказал папа, закрыв свою сумку. - Кlaн жеда вун (ты со мной (лезг.)?
В ответ тишина. Анисья смотрела в сторону.
- Юра поедет со мной! - постановил Мурад, глядя на неё с раздражением.
- Нет, - еле слышно ответила мама.
Мальчишки в своей комнате стали ещё тише, они не могли понять, что ответила мама. Куда надо ехать? Но вмешиваться в разговор взрослых, тем более отца нельзя было.
- Ты моя жена и поедешь со мной. Я не бродяга, у меня есть семья.
Анисья покорно опустила голову, но не покорилась мужу. С места не сдвинулась.
- Анисат! - выкрикнул Мурад и ударил кулаком по столу, на котором лежал бесполезный сотовый телефон.
Руслан вывернулся от брата и хотел ворваться в комнату к родителям, защитить мать. Дверь была открыта. Но Юра схватил его за руку и глазами приказал сесть на кровать или на пол.
- Он не обидит маму, -прошептал старший брат, - никогда.
Руслан сел напротив, на его кровать, чтобы в следующий раз, если вдруг... Юра всё время прижимал палец к губам, показывая ему: тихо.
- Анисат! Я приказываю!
- Нет.
Юра выглянул в щель между дверью и стеной. Мать сидела перед отцом на стуле, так низко склонив голову, словно молилась, и уже покорилась ему, его приказанию. Впервые сыновья слышали, чтобы отец так разговаривал с мамой. Юра взглянул на отца, на него жалко было смотреть - он подавлен, у него большое горе.
- Ты... ты моя жена, - уже тише сказал их отец, понимая, она не покорится.
- Она не считала меня таковой.
- Но она умерла, и мы должны...
- Я - нет.
- А как же уважение? Почтение?
Анисья готова на колени перед мужем встать, но с ним она не поедет. Ту женщину она видела один раз в жизни. Не видела и не знала бабушка внуков, детей Мурада. Скорее всего, имён их не помнила, если знала. Они для неё не внуки, Анися - не жена. Анисья давно с этим смирилась. Но теперь муж требует от неё уважения и почтения к той женщине. Анисья нормально относилась к его маме, уважала родню, Румину любила, иногда вспоминала и жалела. К Инверу относилась, как должна относиться сноха к брату мужа. Мурад мало рассказывал о своих родных, только когда ездил к ним или созванивался, но это случалось с каждым годом всё реже и реже. Маму свою Мурад не видел и не слушал несколько лет, все известия из аула он получал от брата.
Мурад встал, взял сумку, ещё раз посмотрел на жену.
- Ты такая же, как твоя мать! Лавгъавал (гордыня (лезг.) - грех в любой религии.
Мурад вышел из дома в обычный летний день, он шёл на остановку с одной небольшой сумкой через плечо. Старший сын бежал за ним.
- Даха! - кричал Юра на бегу. - Я с тобой!
Отец остановился, дождался сына. Он улыбался Юре.
- Ты куда? Отец, я с тобой.
- Твоя бабушка умерла. Мне надо ехать.
- Я с тобой! - просил Юра, чувствуя своим горячим сердцем - он не вернётся.
- Останься с матерью.
Мурад развернулся и зашагал на остановку. Юра стоял и не знал, что ему делать: слушаться его? Или бежать за ним? Или к маме?
Он толком не понял, что случилось там, в комнате родителей. Динарка вообще была у бабушки, она же её любимица и ещё не знала... А что она не знала? Юра не понимал, он просто чувствовал нехорошее. А отец уже сел в автобус до города.
- Папа! - снова крикнул он.
Мурад махнул ему рукой, будто завтра вернётся. Юра сорвался с места и побежал домой.
- Почему?! - кричал сын на мать. Она стояла у плиты на кухне, готовила что-то и не оборачивалась к детям. - Почему ты его ослушалась?! - орал он как безумный. Опять же чувствуя только сердцем, не понимая ещё головой: мама обязана была поехать с отцом! Как он обязан был всегда защищать свою семью, даже бабушку с дедушкой.
Мягкий, любящий больше всех на свете маму Руслан, выталкивал брата в грудь из кухни. Не потому, что Юрка повысил голос на маму или начнёт кидать тут всё подряд, брат сейчас расплачется. Ещё чуть-чуть и он не сдержится. А мама так и стояла спиной к детям, помешивая что-то в сотейнике. Высокая, стройная до сих пор и красивая.
Юра со всей силы ударил и оттолкнул младшего брата. Руслан упал, больно ударился головой о стул, но он даже не попытался дать сдачи брату. Юрка выскочил со двора пулей и побежал на станцию. Он догонит отца, поедет за ним, с ним... Он добежал до станции, электричка как раз подошла к перрону. Двери её открылись, несколько человек вышли, двери закрылись, а Юра просто стоял и смотрел, будто встречает кого-то. Он не сбежит из дома и не ослушается отца.
продолжение ________________