— Ой, ты позабыл, что эта квартира моя и куплена мной до свадьбы! — холодно улыбнулась я в лицо обнаглевшему мужу.
Андрей побледнел, словно только сейчас осознав всю глупость своих слов. Еще минуту назад он с апломбом заявлял, что при разводе заберет половину всего имущества, включая эту трёхкомнатную квартиру в центре города. Видимо, три года совместной жизни напрочь вытравили из его памяти тот факт, что я купила жильё за два года до нашего знакомства.
— Лена, ну что ты... Мы же семья, — начал было он, но я резко подняла руку.
— Были семьей, Андрей. До того момента, как я застала тебя с этой... как её там... Машей из соседнего подъезда.
Он виновато опустил глаза. Ещё бы — ведь поймала я их прямо в нашей спальне, на наших простынях. Машенька, двадцатилетняя студентка с пышной грудью и наивным взглядом, сидела на моём месте и хлопала ресницами, когда я вернулась с командировки на день раньше.
— Это ничего не значило, — попытался оправдаться Андрей. — Просто... я почувствовал себя старым рядом с тобой.
— Старым? — рассмеялась я. — Тебе тридцать два, мне также.
— Ты слишком успешная. Слишком самостоятельная. Рядом с тобой я чувствую себя неполноценным.
Вот оно что. Значит, проблема в моём успехе. В том, что я руководитель отдела маркетинга в крупной компании, получаю в два раза больше него и купила квартиру, пока он ещё снимал комнату в коммуналке. В том, что не сидела дома в ожидании его возвращения с работы, а строила карьеру наравне с мужчинами.
— И что, измена — это способ почувствовать себя мужчиной?
Андрей пожал плечами. Этот жест окончательно добил во мне последние остатки любви. Три года назад он казался мне принцем — красивый, обаятельный, умел говорить комплименты и дарить цветы. Правда, цветы быстро закончились, как и комплименты. А красота... что толку от красивого лица, если за ним пустота?
— Слушай, может, не будем разводиться? — вдруг предложил он. — Я больше не буду. Честное слово.
— Не будешь что? Изменять или чувствовать себя неполноценным?
— И то, и другое.
Я подошла к окну и посмотрела на знакомый двор. Вот скамейка, на которой мы сидели в первый вечер, когда он провожал меня домой. Вот детская площадка, где он мечтал увидеть наших детей. А вот подъезд, в который час назад шмыгнула растрепанная Машка.
— Знаешь, Андрей, проблема не в измене.
— А в чём?
— В том, что ты так и не стал мужчиной. Три года я ждала, что ты повзрослеешь, возьмёшь ответственность за нашу семью, за свою жизнь. А ты только и делал, что жаловался.
— На что жаловался?
— На всё. На работу, на начальника, на то, что мало платят. На то, что у меня больше денег. На то, что я мало времени провожу дома. На моих друзей, на мою маму, на то, что я не умею готовить борщ как твоя бабушка.
Андрей открыл было рот, но я продолжила:
— При этом сам ты палец о палец не ударил, чтобы что-то изменить. Не искал новую работу, не повышал квалификацию, не помогал мне по дому. Только лежал на диване и играл в приставку.
— Я устаю на работе!
— А я не устаю? Думаешь, мне легко тянуть всю семью? Платить за коммунальные услуги, покупать продукты, следить за тем, чтобы дома была еда, чтобы одежда была постирана и поглажена?
— Но ты же зарабатываешь больше...
— Потому что я работала над этим! Училась, развивалась, брала на себя ответственность. А ты что делал?
Повисла тишина. Андрей сидел на диване — том самом, на котором провёл лучшие годы нашего брака, — и молчал. Наконец он поднял голову:
— Лена, дай мне ещё один шанс.
— Сколько шансов тебе дать? Это уже не первая измена.
— Что ты имеешь в виду?
— Думаешь, я не знаю про твою переписку с бывшими? Про то, как ты встречался с одноклассницей в кафе, пока я была в командировке в Питере? Про вечеринку у твоего друга, где ты до утра обнимался с его сестрой?
Лицо Андрея стало красным, потом белым.
— Ты следила за мной?
— Не следила. Просто не слепая. Когда мужчина перестаёт интересоваться женой, но при этом начинает следить за собой, часто задерживается, придумывает встречи с друзьями — это заметно.
— Почему ты молчала?
— Надеялась, что одумаешься. Что поймёшь, что рушишь нашу семью.
Я села в кресло напротив и посмотрела на него внимательно. Когда-то этот мужчина казался мне идеальным. Высокий, спортивный, с правильными чертами лица и обворожительной улыбкой. Но красота — штука обманчивая. Она слепит глаза и не даёт разглядеть, что внутри.
— А теперь что? — спросил он тихо.
— Теперь ты собираешь свои вещи и съезжаешь.
— Куда мне идти?
— Не знаю. К родителям, к друзьям, снимать квартиру. Это твоя проблема, Андрей.
— У меня нет денег на съёмное жильё.
— Тогда поищи работу получше. Или дополнительный заработок. Как делают взрослые люди.
— Лена, пожалуйста...
В его голосе послышались слёзы. Раньше я бы растаяла, поверила в его раскаяние, дала бы очередной шанс. Но сейчас эти слёзы казались мне фальшивыми. Слезами ребёнка, который наказан за проступок.
— Андрей, я взрослая женщина. Я хочу семью. Настоящую. Хочу мужа, который будет партнёром, а не обузой. Хочу детей от мужчины, которым могу гордиться.
— Я могу измениться!
— За три года не смог. Что изменится сейчас?
— Я найду хорошую работу, буду помогать по дому, перестану играть в приставку...
— А изменять перестанешь?
— Конечно!
Я вздохнула. Как объяснить взрослому мужчине, что измена — это не просто физический акт, а предательство? Что это ложь, которая разрушает доверие? Что после неё невозможно смотреть в глаза человеку и верить его словам?
— Поздно, Андрей.
— Лен...
— У тебя есть неделя, чтобы забрать вещи.
— А документы на развод?
— Подам завтра.
Он встал и медленно пошёл к двери. На пороге обернулся:
— Знаешь, а ведь Машка говорила, что ты холодная стерва. Что с тобой никто не уживётся.
Я усмехнулась:
— Машка двадцатилетняя дурочка, которая думает, что красивые глазки — это пропуск в жизнь. Поживём — увидим, как она запоёт лет через десять.
— Она умная девушка!
— Конечно. Только такие умницы и спят с женатыми.
Дверь захлопнулась. Я осталась одна в квартире, которая наконец-то снова стала только моей. Прошлась по комнатам, открывая окна — нужно было проветрить. Словно выгнать дух неудачного брака.
В спальне остановилась перед зеркалом. Отражение показало уставшую женщину с потухшими глазами. Три года я растрачивала себя на человека, который этого не ценил. Три года пыталась построить семью с мужчиной, который хотел остаться мальчиком.
Но я ещё не старая. Впереди вся жизнь. И теперь я знаю точно: лучше быть одной, чем с кем попало. Лучше ждать настоящего мужчину, чем тратить время на красивого ребёнка.
Телефон зазвонил. Мамин номер.
— Мам, привет.
— Леночка, как дела? Как Андрюша?
— Мама, мы разводимся.
Пауза.
— Что случилось?
— Долгая история. Расскажу, когда приеду.
— Ты уверена в своём решении?
— Абсолютно.
— Тогда правильно делаешь. Знаешь, мне он с самого начала не нравился.
— Почему молчала?
— Ты была влюблена. Разве ты бы меня послушала?
Точно. Не послушала бы. Любовь слепа, особенно, когда не избалована вниманием мужчин.
— Приезжай на выходных, — предложила мама. — Поговорим, борщ поварим настоящий.
— Обязательно.
Повесив трубку, я улыбнулась первый раз за много дней. Борщ — это святое. И готовить его нужно с душой, а не потому, что муж требует "как у бабушки".
Следующие несколько дней прошли в хлопотах. Подала на развод, сменила замки в квартире, убрала все следы совместной жизни. Фотографии сложила в коробку — может, когда-нибудь буду с улыбкой вспоминать молодость и глупость.
Андрей приходил за вещами, когда меня не было дома. Оставил ключи в почтовом ящике. Даже не попытался поговорить ещё раз.
Через месяц развод был оформлен. Я стояла около суда и ощущала странную лёгкость. Словно сбросила с плеч тяжёлый рюкзак, который тащила долгие годы.
— Елена Владимировна?
Обернулась. Рядом стоял мужчина лет сорока, в костюме, с папкой в руках.
— Да.
— Меня зовут Михаил Бодров. Я юрист вашего бывшего мужа.
Я напряглась. Что ещё за сюрприз?
— Андрей Сергеевич просил передать вам это.
Протянул конверт. Внутри была фотография — наша свадебная. И записка: "Прости. Ты была права."
— Ясно. И как у Андрея дела?
— Уехал в другой город. Нашёл работу.
— Один?
Юрист покачал головой:
— С девушкой. Той самой.
Значит, Машенька оказалась настойчивее. Впрочем, какая разница?
— Передайте ему, что я желаю счастья, — сказала я и действительно это имела в виду.
Дома я поставила фотографию на полку рядом с другими семейными снимками. Пусть стоит. Напоминанием о том, что не всякая любовь — настоящая, и не каждый мужчина достоин стать мужем.
А через год я встретила Виктора. Сорокалетнего разведённого инженера с взрослой дочерью и грустными глазами. Он не был красавцем, зато был мужчиной. Настоящим. И когда мы поженились, он не посягнул на мою квартиру — у него была своя.