Фаина предложила серьёзно подумать, не поехать ли мне в качестве сопровождающего в Москву со школьниками. Вопрос, почему она не едет сама, остался интригой под названием "сама все увидишь" - она пригласила зайти к ней в общежитие вечером и все обсудить.
Из школы я отправилась в редакцию - по свежим следам набросать проект статьи, оценить, нужны ли ещё материалы в дополнение, и проявить пленку. Ближе к вечеру я спохватилась - обещала же написать моим геологам, что добралась до дома благополучно (здесь мама бы со мной поспорила)! И сразу после работы я понеслась на почтамт. Отбила ребятам телеграмму - все в порядке, я на месте, пожелала им хорошей погоды, и приписала, как скучаю без них.
После всей этой беготни самое время было показаться дома - я еще не видела папу. Мне не терпелось рассказать, как отработал новенький фотоаппарат свою первую смену. Папа рассеянно порадовался мне, под строгим взглядом мамы пожурил за мое приключение в поезде, но добавил, что, несомненно, у меня были веские причины. Мы расположились на кухне. Мама пекла пирожки, а мы с папой обдумывали, как можно организовать дома "темную комнату" для самостоятельной печати фотографий. Мы так увлеклись обсуждением этой затеи, что не заметили, как закончили ужин. Мама сказала, что мы больше говорили, чем ели.
Когда я собралась к Фаине, папа снабдил меня целым кульком маминой выпечки, шепотом сказав, что иначе она заставит есть все это самим. Схватив свернутый из газеты конус, наполненный горячими ароматными пирогами, я отправилась к Фаине.
Солнце уже подплывало к горизонту. Лишь утром я сошла с поезда, а столько всего произошло, будто прошла неделя, и по-моему какие-то события сегодня еще грядут. Круговерть да и только, а ведь это все - один день!
За размышлениями я не заметила, как добрела до общежития. На мое удивление дверь мне открыла незнакомая женщина с малышом на руках. Я уж было подумала, что ошиблась комнатой, но она опередила мой вопрос:
- Аня? Здравствуй! Фаина на кухне, кашку варит. Пройди к ней, она ждёт.
- Добрый вечер... Спасибо, - произнесла я, недоумевая и вертя головой в поисках кухни.
- Направо по коридору, там двери нет, увидишь, - пояснила женщина.
Кухню, где Фаина задумчиво помешивала варево, я обнаружила по запаху. Взглянув на меня, она заговорщицки подмигнула.
- Сейчас пойдём знакомиться! Ты уже поняла?
- Как раз ничего не поняла. У тебя гости?
- Нет, это моя соседка Зоя, она нам помогает. Сын у меня, Анька. Фёдор Филин! Вот так! - И, будто ожидая возражений, взглянула на меня с вызовом так, твердо, я бы даже сказала каменно.
- Фаина... - я растерянно подбирала слова, - Поздравляю! Счастье какое! Ты.. Но как? - я запнулась, не зная, что ещё сказать. Принять факт, что Фаина обзавелась семьёй, было так же трудно, как поверить, что в нашем озере завелся водяной! По своей природе Фаина представлялась мне странником, путешествующим налегке - рюкзак, гитара, стрижка "ёжиком" и неиссякаемый запас авантюризма - вот кто такая Фаина! Непостижимо, как это - приставить её образ к плите помешивать кашку! Тем не менее, именно такая картина предстала сейчас перед глазами. Несомненно, она - истинный педагог, настройщик маленьких душ, в коих она пробуждала интерес к приключениям, взращивала умение видеть сказку в обыденности, играть жизнь, а не просто жить! Ее любовь к детям велика, но любовь с академической точки зрения, к другим детям... Вероятно, я глубоко заблуждалась, думая, что это так.
- Понимаю твоё изумление! Менее всего Филя похожа на мамашу, так ведь? - она вздохнула так глубоко, как будто собиралась дуть в воздушный шар, - Моя ученица родила и отказалась от ребёнка, - выпалила она, - Как я её не уговаривала, не убеждала, она не слушала ни меня, никого вообще! Родители увезли её в другой город, переехали насовсем. Пацана оставили здесь, даже имя ему не дали... Я усыновила Федьку сразу, не раздумывая.
- Фаина...- я все ещё не могла прийти в себя. Она продолжала говорить, глядя куда-то мимо каши, сквозь стену. Казалось, она заново переживает тот момент, когда впервые увидела мальчика.
- Он так смотрел! Он понимал, что ли... В его глазах я видела... Не тревогу, не обиду, нет... Прощание и прощение, вот как. Он чувствовал, что видит мать в последний раз, но как будто не винил её. Я была вместе с ней, когда она писала заявление. Она не понимала, что происходит. Я после этого не спала всю ночь, а утром приняла решение. То, что мне его отдадут, я не сомневалась - я знаю всех в "Опеке", и как специалист я на хорошем счету... Мне надо было понять, как все это устроить. У меня ведь нет никого, я сама сирота. И работать надо, опять же... Но все наладится! Пока Зоя помогает, а там дальше видно будет. Ясли, сад... В общем, все устроится, Анька, главное - Фёдор дома!
- Конечно, Фаина, ведь это - святое! И я помогу, и родители мои, можешь на нас рассчитывать! Фаина, ты - герой! - Мы обнялись и рассмеялись, хотя ввиду сентиментальности момента впору было пустить слезу.
Фёдор оказался довольно серьёзным молодым человеком, с осмысленным взглядом и чуть хмурыми бровками. Без капризов и со знанием дела он употреблял предлагаемую кашу и осматривал меня, порой забывая глотать. Потом спохватывался, открывал рот для следующей ложки, и вновь возвращал взгляд ко мне. За время поедания каши я была эмпирически исследована и одобрена - Федор повернулся к Фаине, чтобы ему вытерли рот, и в следующее мгновение протянул ко мне ручки. Фаина с Зоей стали накрывать стол к чаю, доверив мне Федора. Мальчуган теребил мои волосы, играл с пуговицами, периодически карабкался по мне и слюнявил щеку или ухо - видимо, пробовал меня на вкус, хотя, возможно, это были поцелуи. К началу чаепития я была дообследована и признана "своей". Федор угнездился на моих коленях, заинтересованно повернулся теперь уже к столу, и потянулся за пирожком. Судя по его реакции, мамина стряпня произвела на него небывалое впечатление. Он занялся пирожком, обсасывая и кусая его со всех сторон. Я спросила, не рано ли давать ребенку такое, ведь он еще на молоке и кашках, а выпечка тяжела для переваривания. Фаина посмеялась, и они с Зоей поведали мне историю, как недавно за ужином прозевали Федора, который стащил настоящую жареную котлету и успел проглотить порядочный кусок, прежде чем они ее отняли. Федор был счастлив, отведав гастрономического новшества, и после спал сном истинного младенца (давненько не было каламбуров!), а две бедные мамаши, ожидая заворот кишок, полночи вставали послушать, дышит ли он. Федор доказал свою мужску силу, став вероятно, первым, кто в пять месяцев сожрал, простите, серьезную пищу, а не пресную детскую пюрешку из брокколи и сливок!
Я провела у Фаины остаток дня до позднего вечера и ни разу не услышала, чтобы мальчик хотя бы хныкал. Имя ему подходило как никому - действительно, Фёдор! Характер выдержанный, суровый, нордический, если эти эпитеты уместно применить к младенцу.
Позже, уложив малыша в коляску, мы вышли на улицу - Фаина предложила прогулять его перед сном (знакомство с новой мадемуазель и вкусный пышный пирожок превысили норму впечатлений для одного дня и не давали малышу заснуть), и заодно проводить меня. Мы шли, болтая о том, какие интересные привычки и особенности у детей, предполагали, когда Фёдор встанет на ноги и самостоятельно пойдет, смеясь, обсуждали его два смешных зуба и попытки сгрызть ложку во время кормления. Вечер был тихий, безветренный, мы шли вдоль улицы под чередование тусклого света фонарей и темных промежутков между ними, разговаривая и подглядывая за Федей. Ребенок тем временем вертелся, пыхтел, пытаясь выглянуть из коляски, хватал руками то, до чего мог дотянуться - в общем делал все, чтобы только не спать. Фаина жаловалась, как бывает трудно "укалпечить" сына, и как приходится иногда давать ему волю - вместе смотреть телевизор до полуночи или писать планы мероприятий .
- Когда у нас гости, он тоже долго не спит. Вообще, он любит новых людей, особенно женского пола. Ты ему, кстати, понравилась! Знаешь, иногда я думаю, что он тянется ко всем, потому что ищет мать... - Фаина произнесла эти слова очень тихо, словно боялась, что Федя ее услышит, - Даже в таком возрасте они уже что-то понимают, и как-то по своему переживают утрату.
Мысль познакомить Фаину и Фёдора с родителями погибшего друга Кости просочилась в голову внезапно, я даже остановилась. Это озарение так настойчиво просилось наружу, что я оторопела, но не уточняя, что же именно пришло на ум, сказала:
- Филя, ты знаешь, есть дело... Я хочу навестить одну семью, но это незнакомые мне люди, и у меня нет повода... Я не знаю, как это сделать...
- Зачем тебе нужно их навестить? - поправляя съехавшую набок шапочку Фёдора, уточнила Фаина.
- Не знаю, - то ли подумала, то ли сказала я. Правда, я не знала, как прийти к незнакомым людям со своими соболезнованиями. Это нормально или бесцеремонно? В попытках подобрать слова и не освещать суть идеи, выходило только:
- Вы должны пойти со мной!
- Рассказывай подробности, голуба! Я не дам тебе использовать Филю втемную!
Поскольку рассказывать было особо нечего, я уложилась в два предложения. Наш Костя Исаев приезжал к родителям погибшего друга, оставил их адрес на случай, если понадобится помощь. Я хотела тоже навестить их, а теперь мне кажется, что это не совсем уместно. Вот и все. Фаина выслушала меня, и некоторое время мы шли молча.
- Приходить к людям, напоминать им об их горе, наверное, не стоит... Если бы повод был... Чем мы можем их утешить?
По правде говоря, в этом и была суть. Мало ли, что ты хочешь выразить сочувствие, важно подумать о тех, кому ты хочешь его выразить! Люди, перенесшие горе, безусловно, нуждаются в поддержке, но близких людей, а не чужих.
- Понимаешь, это какая-то не моя мысль, но она живёт в моей голове! Мы с вами должны к ним сходить!
- Я поняла, о чем ты... Знаешь, Ань, я всегда доверяю такие навязчивые идеи естесственному ходу. Звезды зажигаются, если это кому-нибудь нужно... Давай подождём. Что-то должно произойти, обстоятельства должны как-то сами сложиться, ты понимаешь? Если это действительно нужно, нас туда приведёт провидение, случай!
Такой случай нам подвернулся спустя несколько дней. Мы разрабатывала план написания статьи о погибшем парне как возможное обоснование визита (Фаина согласилась, что мы можем предпринимать какие-либо попытки, но пока на расстоянии). Из своих источников она узнала, что парень погиб почти полгода назад. Возможно, его родители уже чувствуют себя немного покрепче, и (опять же, возможно) им будет легче говорить о нем. Так думала я, но не Фаина. В редакции одобрили этот проект, и хотя я была готова пойти и осуществить задуманное, Фаина сомневалась, и предлагала ждать и не лезть из кожи вон.
- Аня, как-то непонятно все выглядит! - твердила Фаина, - Ну да, ты - подруга Кости, да, есть идея статьи, но это не то! Должно быть что-то лучше, - рассуждала она.
Мне не давало покоя бездействие. Казалось, что нет ничего хуже одиночества. Моему воображению рисовались картины - осиротевшие родители ждут, что их будут навещать друзья их сына, они будут поить их чаем, слушать об их проблемах или успехах, давать советы, смеяться, или переживать из-за неудачного свидания, как смеялись бы или переживали за сына...
В один из дней мы гуляли с Федором и все-таки подошли к дому по адресу, который мама записала со слов Кости - туда, где проживают родители парня. Фаина настояла, что навещать их не будем, просто прогуляемся мимо. К тому же Фёдор напрудил целую коляску и требовалось его переодеть.
- Ещё и Федька подмочил нам дорогу... И, кажется, не только подмочил! - продолжала она свою речь в пользу отмены визита, и копалась в Федином рюкзаке, выискивая запасные штанишки. Я подумала, что если последний аргумент (я до сих пор не сказала его вслух, хотя мы обе знали об этом факте) не возьмёт вверх над сомнениями, тогда отменяем попытку, и твердо сказала:
- Филя, а ведь их сына тоже звали Фёдор!
Мы не успели даже обменяться взглядами, когда заметили идущую женщину. С любопытством взглянув на коляску, она прошла к дому, открыла калитку, но в последний миг обернулась к нам. Потом обратилась к Фаине:
- У вас авария, я вижу?
- Ещё какая! - засмеялась Фаина и приподняв Федино покрывало, скривила нос.
Женщина улыбнулась:
- Зайдите к нам, сейчас все поправим!
Мы переглянулись и прошли в дом следом за ней. Под нашим с Фаиной красноречивым молчанием пряталась мысль - вот оно провидение!
В гостях мы просидели долго, совершенно потеряв счёт времени. Федя, переодетый в сухие штаны, радостно грыз сушку, а Людмила Петровна (так звали мать погибшего друга Кости) рассказывала нам о своём Фёдоре, когда он был в таком же возрасте, как и наш. Про статью мы в тот день забыли, хотя позднее я все-таки вернулась к ней. С погибшим Фёдором мы не были знакомы, но покидая его дом, мы уже знали, что у маленького Федьки появилась теперь еще и бабушка!
Все-таки про звезды - все правда!