Патриаршие пруды. Дом 1914 года, вросший в историю. Здесь, за дверью одной из квартир, до последнего дня билось сердце эпохи — сердце Людмилы Гурченко. Мы попадаем не просто в апартаменты, а в концентрированный сгусток её энергии, вкуса и биографии. С 2004 года и до самой весны 2011-го она превращала эти 120 квадратных метров в личную вселенную, где каждая вещь — не предмет интерьера, а реплика в пьесе о её жизни.
Театр одной актрисы
Это пространство — не квартира, а настоящая театральная декорация. Четырёхметровые потолки взмывают ввысь, увенчанные уникальной лепниной, а стены, покрытые венецианской штукатуркой, словно хранят эхо её голоса. Паркет из белорусского дуба, подоконники из натурального мрамора: здесь всё было подчинено её масштабу.
Дом, построенный архитектором Нирнзее для графини Волоцкой, пережил революцию, превратился в лабиринт коммуналок и лишь в двухтысячных обрёл прежний статус.
Гурченко не ломала стены и не затевала ремонт. Она вошла в готовый мир и вдохнула в него свою душу, сделав его сценой для последнего, самого важного акта своей жизни.
Вещи как автографы
В этой квартире нет случайных предметов. Каждый — это автограф, оставленный на полотне времени. Вот немецкий аккордеон — тот самый, её стартовый капитал, с которым юная Люся приехала покорять Москву и ВГИК.
Вот шкаф в спальне, который она, вооружившись молотком и гвоздями, сама обтянула тканью — жест не примадонны, а хозяйки своей судьбы.
В библиотеке — тома Пушкина, её вечного собеседника.
А по коридору застыли манекены в её сценических нарядах. Они — безмолвные свидетели её дисциплины и той самой осиной талии, ставшей легендой. Глядя на них, мы видим не просто платья, а каркас её характера, её волю, затянутую в корсет образа.
Закулисье блистательной жизни
За парадным фасадом дворцовых интерьеров скрывалась настоящая, живая и порой неожиданная жизнь.
На кухне всегда стояла вазочка с конфетами — актриса обожала сладкое и пила чай, добавляя в него шесть ложек сахара.
Это была её маленькая, невинная дерзость.
Её гордостью стала коллекция уранового стекла, которое таинственно светится в темноте — фосфоресцирующий призрак былой роскоши, найденный ею после визита в Эрмитаж.
Но самое поразительное — две ванные комнаты. Одна — её личная.
Вторая — «собачья», предназначенная для любимых питомцев, которые были её вечными спутниками.
Эта деталь говорит о её нежности больше, чем любые мемуары.
Даже причина переезда сюда была предельно практичной: огромная гардеробная, целый зал для её бесчисленных нарядов, которые уже не помещались в старой квартире. Всё для дела. Всё для сцены.
Сегодня эти апартаменты — частный музей, которым владеет её муж Сергей Сенин. Но слово «музей» здесь кажется неуместным и холодным. Это застывший кадр, дом, где время не остановилось, а замерло в самой выразительной позе. Мебель, книги, чашки — всё на тех местах, где их оставила хозяйка.
Мы заглядываем в окно ушедшего времени и видим не памятник актрисе, а её самый честный и подробный автопортрет, написанный вещами, которые она любила.
☕ Мы делимся с вами самыми интересными новостями, а вы можете угостить нас виртуальной чашечкой кофе! Поддержите нас — и мы продолжим радовать вас свежими историями!