— Завтра переезжаем к маме, она всё подготовила, — сказал Артём, не глядя на жену, и в этот момент Лариса поняла, что её жизнь рушится.
Они сидели за ужином в своей крошечной, но такой уютной квартирке на окраине города. Артём нервно теребил салфетку, избегая её взгляда. На столе остывала нетронутая картошка с котлетами — простой ужин, который она готовила с такой любовью. Лариса медленно опустила вилку. В горле встал ком, но она заставила себя говорить спокойно.
Три года они снимали эту квартиру. Три года копили на собственное жильё, откладывая каждую копейку. Три года строили свою маленькую крепость подальше от Валентины Петровны — свекрови, которая считала своим долгом контролировать каждый их шаг.
— Как это переезжаем? Мы же не обсуждали...
— Мама сказала, это временно. Пока мы не накопим на первоначальный взнос. Зачем платить чужим людям за аренду, когда у неё пустует целый этаж?
Лариса смотрела на мужа и не узнавала его. Где тот решительный мужчина, который три года назад увёз её из родительского дома, пообещав, что они построят свою жизнь? Перед ней сидел маленький мальчик, который не смел ослушаться маму.
— Артём, мы же договаривались. Своя территория, своя жизнь. Твоя мама...
— Что моя мама? — он резко поднял голову, и в его глазах мелькнула обида. — Она хочет нам помочь! Предлагает жить бесплатно в огромном доме, а ты нос воротишь!
Валентина Петровна жила в двухэтажном особняке в престижном районе. После смерти мужа пять лет назад она осталась одна в восьми комнатах. И с тех пор методично пыталась вернуть сына под своё крыло. Звонки по десять раз на день, внезапные визиты, советы по любому поводу — от выбора носков до планирования семьи.
— Я не ворочу нос. Я просто знаю, что будет дальше. Она начнёт указывать, как нам жить, что есть, во сколько ложиться спать...
— Хватит! — Артём ударил кулаком по столу. — Решено. Я уже дал согласие хозяину квартиры, что мы съезжаем. Завтра приедет грузовик.
Лариса почувствовала, как земля уходит из-под ног. Он решил всё за её спиной. Даже не спросил её мнения. Она встала из-за стола и молча пошла в спальню. Артём остался сидеть на кухне, уставившись в остывший ужин.
Ночью она не спала. Лежала и смотрела в потолок, слушая, как Артём ворочается рядом. Она знала, что он не спит, но ни один из них не решался заговорить. В темноте их маленькая квартира казалась ещё уютнее. Каждая вещь здесь была выбрана ими вместе — старенький диван с барахолки, который они перетягивали своими руками, книжные полки, собранные Артёмом из досок, шторы, которые Лариса сшила сама. Это был их мир, их крепость. И завтра всё это рухнет.
Утром приехала Валентина Петровна собственной персоной. Вошла без стука, окинула взглядом их скромное жилище и поморщилась.
— Боже, как вы тут жили! Пыль, теснота... Лариса, ты что, совсем за порядком не следишь?
Лариса прикусила язык. В их квартире было идеально чисто, она убиралась каждый день. Но для свекрови это не имело значения. Она видела только то, что хотела видеть.
— Артёмушка, сынок, вещи собрал? Грузчики уже внизу ждут. Давайте быстрее, я Марину Сергеевну на два часа к нотариусу записала.
— К какому нотариусу? — насторожилась Лариса.
Валентина Петровна посмотрела на неё как на умственно отсталую.
— Ну как же, милочка! Раз вы теперь будете жить в моём доме, нужно всё официально оформить. Договор составить, чтобы потом не было никаких претензий. Я же не молодею, мало ли что. Должна быть уверена, что мой дом останется в семье.
— Мама, какие претензии? Мы же семья, — неуверенно произнёс Артём.
— Конечно, семья! Но порядок должен быть во всём. Вы будете жить на втором этаже, я на первом. У каждого своя территория. Только кухня общая, но готовить буду я — нечего Ларисе продукты переводить, она же у нас не хозяйка.
Последние слова она произнесла с особой интонацией, глядя прямо на невестку. Лариса поняла — это объявление войны. Но отступать было некуда. Артём уже тащил коробки к выходу, избегая её взгляда.
Переезд прошёл как в тумане. Лариса механически складывала вещи, чувствуя себя пленницей, которую ведут на казнь. Валентина Петровна командовала грузчиками, указывая, что куда ставить. При этом половину вещей она велела отправить на свалку.
— Этот ужасный диван в мой дом не попадёт! И эти самодельные полки тоже. У меня есть нормальная мебель на втором этаже, будете ею пользоваться.
Артём молчал. Он превратился в тень, безвольно следующую за матерью. Лариса смотрела, как грузчики выносят их диван — свидетель стольких вечеров вдвоём, стольких разговоров и смеха. На её глазах выступили слёзы, но она сдержалась. Не доставит свекрови такого удовольствия.
Дом Валентины Петровны встретил их холодом мрамора и позолоты. Всё здесь кричало о богатстве и статусе — тяжёлые портьеры, антикварная мебель, картины в золочёных рамах. Но не было главного — тепла, уюта, ощущения дома.
— Вот ваши комнаты, — Валентина Петровна открыла дверь на втором этаже. — Спальня, кабинет для Артёма и гостиная. Ванная в конце коридора. И запомните — после десяти вечера никакого шума. Я ложусь рано и не терплю, когда мой сон нарушают.
— А кухня? — тихо спросила Лариса.
— Кухня внизу. Завтрак в восемь, обед в час, ужин в семь. Если опоздаете — останетесь голодными. И никакой готовки между приёмами пищи. Я не позволю превратить мою кухню в столовую.
Первая неделя в новом доме превратилась в пытку. Валентина Петровна контролировала каждый их шаг. Она входила в их комнаты без стука, проверяя порядок. Критиковала, как Лариса заправляет постель, как расставляет вещи, как одевается.
— Лариса, ты что, в магазин в этом собралась? Ты же не на рынок идёшь! В нашей семье так не одеваются. И волосы распустила — как неприлично!
За обедом она рассказывала Артёму, как прошёл день, игнорируя Ларису. Обсуждала его работу, давала советы, планировала его будущее. И ни разу не спросила мнения невестки.
— Артёмушка, я думаю, тебе пора просить повышения. Поговорю с Петром Ильичом, он мой хороший знакомый, замолвит за тебя словечко. А то на твою зарплату семью не прокормишь. Особенно когда дети появятся.
— Мама, мы пока не планируем детей, — осторожно заметил Артём.
— Как это не планируете? Вам уже по тридцать! Или Лариса не может? Я знала, что с ней что-то не то! Худая, бледная, вечно с книжками сидит вместо того, чтобы о семье думать!
Лариса вскочила из-за стола и выбежала из кухни. Она слышала, как Валентина Петровна говорит сыну:
— Вот видишь? Истеричка! Я же говорила тебе, нужно было на Светочке жениться. Вот та — настоящая женщина! И фигура, и характер золотой, и семья приличная.
Вечером Артём пришёл к жене в спальню. Она сидела на кровати, обняв колени, и смотрела в окно.
— Лариса, ну что ты? Мама не со зла, она просто переживает за нас.
— Она меня ненавидит, — глухо ответила Лариса.
— Не выдумывай! Просто у неё характер такой. Привыкнешь.
— Я не хочу привыкать! Я хочу жить своей жизнью! Артём, давай снимем квартиру, любую, пусть совсем маленькую...
— И снова платить тридцать тысяч в месяц? Когда мы так на свою квартиру накопим? Потерпи немного, я поговорю с мамой, она успокоится.
Но Валентина Петровна не успокаивалась. Наоборот, с каждым днём её контроль становился всё жёстче. Она проверяла их расходы, требуя отчёта за каждую покупку. Читала их переписку в телефоне, который Артём по забывчивости оставил на столе. Приглашала в гости своих подруг и выставляла Ларису в самом невыгодном свете.
— Вот моя невестка, — представляла она Ларису. — Работает библиотекарем, представляете? В наше время! Я Артёму говорю — пусть увольняется, дома дел хватает. Но она упрямая, всё за свою независимость цепляется.
Подруги сочувственно цокали языками и смотрели на Ларису как на диковинного зверя. А Валентина Петровна продолжала:
— И готовить не умеет совершенно! Я однажды попробовала её борщ — это был не борщ, а бурда какая-то! Хорошо, что я взяла готовку на себя, а то мой бедный Артёмушка голодал бы.
Лариса молчала, сжимая кулаки под столом. Она прекрасно готовила, Артём всегда хвалил её стряпню. Но при матери он молчал, не заступался за жену, только неловко улыбался.
Через месяц такой жизни Лариса была на грани срыва. Она похудела, под глазами залегли тени, руки дрожали. На работе коллеги с тревогой спрашивали, всё ли в порядке. Она отвечала, что всё хорошо, но никто не верил.
Последней каплей стал день рождения Артёма. Лариса весь день готовилась, хотела устроить ему сюрприз. Купила его любимый торт, приготовила подарок — часы, о которых он мечтал. Но когда она спустилась вечером на кухню, там уже был накрыт стол, сидели гости — друзья Валентины Петровны и та самая Светочка с родителями.
— А вот и Лариса! — воскликнула свекровь. — Опять в библиотеке засиделась? Мы уже без тебя начали праздновать.
Светочка сидела рядом с Артёмом, что-то оживлённо ему рассказывала. Он смеялся, и Лариса давно не видела его таким расслабленным. Валентина Петровна усадила невестку в самый конец стола, подальше от именинника.
— Светочка испекла этот чудесный торт, — громко объявила свекровь. — Вот что значит настоящая хозяйка! Своими руками, с любовью!
Лариса посмотрела на свой торт, оставленный в холодильнике. Никто о нём даже не узнает. Она встала из-за стола.
— Куда это ты? — нахмурилась Валентина Петровна.
— Плохо себя чувствую. Пойду прилягу.
Она поднялась в свою комнату и легла на кровать, не раздеваясь. Снизу доносились голоса, смех, звон посуды. Артём даже не заметил, что она ушла. Или сделал вид, что не заметил.
В полночь он поднялся наверх, пьяный и довольный.
— Почему ушла? Мама старалась, гостей позвала...
— Твоя мама позвала СВОИХ гостей. И Светочку эту...
— Ну что ты к Свете привязалась? Мы старые друзья, с детства знакомы.
— И твоя мама мечтает, чтобы вы поженились.
— Не говори глупостей! Я женат на тебе.
— Пока женат, — тихо сказала Лариса.
Артём протрезвел мгновенно.
— Что ты хочешь сказать?
— Я больше не могу так жить. Либо мы съезжаем, либо... либо я уезжаю одна.
— Ты с ума сошла! Из-за какой-то ерунды готова семью разрушить!
— Это не ерунда! Твоя мать уничтожает меня! А ты даже не замечаешь! Или не хочешь замечать!
Они проспорили до утра, но ни к чему не пришли. Артём считал, что Лариса преувеличивает, что нужно просто потерпеть. Лариса понимала — терпеть больше нет сил.
На следующий день случилось то, что переполнило чашу. Лариса вернулась с работы раньше обычного — отпустили после планёрки. Дома было тихо. Она поднялась в свою комнату и замерла на пороге.
Валентина Петровна стояла у открытого шкафа и перебирала её вещи. Рядом на кровати лежала раскрытая сумка Ларисы, содержимое вывалено на покрывало. Личные вещи, документы, даже нижнее бельё — всё было выставлено на обозрение.
— Что вы делаете? — Лариса еле выдавила из себя слова.
Валентина Петровна даже не вздрогнула. Медленно повернулась, в руках у неё была фотография — Лариса с родителями, сделанная в прошлом году.
— Проверяю, что ты принесла в мой дом. Мало ли, вдруг что-то ценное пропадёт, а потом выяснится, что это твоя работа.
— Вы... вы обвиняете меня в воровстве?
— Я никого не обвиняю. Просто принимаю меры предосторожности. У тебя в семье все нищие, кто знает, на что вы способны ради денег.
Это было слишком. Лариса выхватила у неё фотографию.
— Выйдите из моей комнаты! Немедленно!
— Твоей комнаты? — Валентина Петровна рассмеялась. — Милочка, здесь нет ничего твоего. Это МОЙ дом, МОЯ комната, которую я милостиво позволяю тебе занимать. И я имею право проверять, что происходит под МОЕЙ крышей.
— Вы не имеете права рыться в моих вещах!
— А что ты мне сделаешь? Побежишь жаловаться Артёму? Он мне не поверит. Он мой сын, моя кровь. А ты — никто. Временное явление в его жизни.
Лариса смотрела в холодные глаза свекрови и понимала — та говорит правду. Артём всегда встанет на сторону матери. Он слишком слаб, слишком зависим от неё.
— Я предлагаю тебе сделку, — продолжила Валентина Петровна. — Ты тихо, без скандала уходишь. Разводишься с Артёмом. А я даю тебе триста тысяч. На первое время хватит. Квартиру снимешь, устроишься. Это честное предложение.
— Вы... вы хотите купить меня?
— Я хочу избавить сына от ошибки. Он достоин лучшего. Светочка из хорошей семьи, у её отца строительный бизнес. С ней у Артёма будет будущее. А с тобой — только прозябание.
Лариса молча прошла к шкафу, достала чемодан и начала складывать вещи. Валентина Петровна удовлетворённо кивнула.
— Умница. Я знала, что ты разумная девушка. Деньги переведу, как только оформите развод.
— Мне не нужны ваши деньги, — спокойно сказала Лариса, застёгивая чемодан.
— Не глупи! Триста тысяч — хорошая сумма.
— Мне не нужны деньги, — повторила Лариса. — Мне нужен мой муж. И я за него буду бороться.
Она взяла чемодан и направилась к двери. Валентина Петровна преградила ей путь.
— Ты что удумала?
— Я еду к своим родителям. На неделю. За это время вы объясните Артёму, почему его жена уехала. Расскажете про свой обыск, про своё предложение. Или я расскажу сама, когда вернусь. И тогда посмотрим, кого он выберет — мать, которая врёт и манипулирует, или жену, которая любит его.
Валентина Петровна побледнела. Она не ожидала такого поворота.
Лариса уехала к родителям в другой город. Отключила телефон, чтобы не поддаться на уговоры. Она дала Артёму время подумать, осознать, что происходит.
На третий день приехал Артём. Постучал в дверь родительского дома, бледный, с красными глазами. Мать Ларисы впустила его, но смотрела неодобрительно.
— Лариса, прости меня, — он упал перед женой на колени прямо в прихожей. — Мать призналась во всём. Я не знал... не понимал, как она с тобой обращалась. Я был слепым идиотом.
Лариса смотрела на него сверху вниз. Три дня она думала, взвешивала, решала. Любит ли она его ещё? Сможет ли простить? Сможет ли он измениться?
— Встань, — тихо сказала она. — Не унижайся.
Он поднялся, смотрел на неё с надеждой и страхом.
— Я поговорил с мамой. Сказал, что если ты не вернёшься, я уйду из её дома навсегда. Она... она просила передать, что больше не будет вмешиваться.
— И ты веришь в это?
— Нет, — честно ответил Артём. — Но я снял квартиру. Вчера. Двухкомнатную, в новом доме. Далеко от мамы. Вот ключи.
Он протянул ей связку ключей. Лариса взяла их, повертела в руках.
— А как же накопления? Первоначальный взнос?
— К чёрту накопления. Мы молодые, заработаем. Главное — быть вместе. Если ты ещё хочешь быть со мной.
Лариса долго молчала. Потом сказала:
— У меня есть условия. Первое — мы живём отдельно, и твоя мать к нам не приходит без приглашения. Второе — ты всегда, слышишь, всегда будешь на моей стороне. Не на маминой, не на нейтральной — на моей. Третье — мы идём к семейному психологу. Нам нужно многое обсудить и понять.
— Согласен на всё, — выдохнул Артём.
Они вернулись в Москву вместе. Новая квартира была меньше той, что у Валентины Петровны, но это был их дом. Они снова покупали мебель, снова обустраивали быт. И это было счастье — выбирать занавески, спорить о цвете обоев, готовить вместе ужин.
Валентина Петровна звонила, пыталась наладить отношения. Приезжала с подарками и извинениями. Но Лариса была непреклонна — свекровь могла приходить раз в месяц, по воскресеньям, на два часа. И ни минутой больше.
— Ты жестокая, — сказала однажды Валентина Петровна. — Я же мать, имею право видеть сына.
— А я жена, — спокойно ответила Лариса. — И имею право на спокойную жизнь. Вы сделали свой выбор, когда решили меня купить. Теперь живите с последствиями.
Прошёл год. Артём получил повышение — сам, без маминых связей. Лариса сменила работу, устроилась в издательство редактором. Они копили на свою квартиру, но уже без фанатизма, позволяя себе маленькие радости.
Однажды вечером Артём сказал:
— Знаешь, мама продаёт дом. Говорит, слишком большой для неё одной.
— И что?
— Ничего. Просто... я думаю, это правильно. Ей пора отпустить прошлое. И мне тоже.
Он обнял жену, и она прижалась к нему. За окном шёл снег, в квартире было тепло и уютно. Их маленькая крепость выстояла бурю и стала только крепче.
А Валентина Петровна действительно продала дом и переехала в небольшую квартиру. Без второго этажа для сына, без комнат для внуков, которых она планировала нянчить. Просто квартира одинокой женщины, которая слишком поздно поняла — любовь нельзя купить, а контроль не удержит рядом даже самых близких людей.