История вечного двигателя — это история о том, как человечество веками тянулось к чуду. Всегда хотелось, чтобы сила текла сама собой: без дров, без воды, без угля. В XII веке индийский астроном Бхаскара нарисовал колесо с сосудами, наполненными ртутью: жидкость должна была переливаться и заставлять его вращаться вечно. Но колесо, конечно, останавливалось.
В Европе эту мечту подхватили алхимики и механики. Кто-то предлагал магниты, кто-то хитроумные гири, кто-то маятники. Даже Леонардо да Винчи не удержался и оставил десятки эскизов подобных устройств. Но он оказался честнее других и писал:
«Я пришёл к выводу о невозможности существования „вечного колеса“. Поиск источника вечного движения — одно из самых глубоких заблуждений человека».
В этих словах — и насмешка, и сочувствие: ведь ясно же, что ищут напрасно, но остановиться не могут.
![Леонардо да Винчи за работой / WOH [Вьюновы об истории]](https://avatars.dzeninfra.ru/get-zen_doc/271828/pub_68d191fdcbf8194db1d5f3dd_68d78d60411a92297178771a/scale_1200)
Особенно наглядно это видно на примере Иоганна Бесслера, прозванного Орфиреусом. В начале XVIII века он построил огромные деревянные колёса, которые якобы вращались сами по себе. На публике они и правда крутились, и зрители ахали.
О его изобретении заговорили даже при дворах германских князей. Но когда учёные потребовали показать внутренности механизма, Орфиреус отказался. После его смерти оказалось, что внутри скрывались грузы и хитрые рычаги. Иллюзия рассеялась.
В конце концов учёные устали. В 1775 году Парижская академия наук официально объявила: проекты вечных двигателей больше не рассматривать.
Это была не только защита от шарлатанов, но и важный поворотный момент — человечество признало: вечного двигателя не будет. И именно это признание освободило дорогу настоящим поискам.
В XIX веке страсть к «вечному движению» вспыхнула снова. В газетах появлялись восторженные заметки: мастер поставил машину в витрине магазина, она крутится день за днём.
Толпы зевак собирались у окон, гадая, неужели вот он, прорыв. Но стоило устройству постоять чуть дольше — и оно останавливалось. Разочарование повторялось снова и снова, а на его месте тут же рождалась новая надежда.
И вот теперь, спустя столетия после тех запретов и разочарований, мы возвращаемся к этому разговору уже в совершенно иной плоскости. На «Неделе атома» в Москве, в павильонах ВДНХ, тема «вечного двигателя» снова звучит вслух. Но теперь она не про мифы и алхимию, а про реальную науку: о том, как атомная энергетика может дать человечеству почти неиссякаемый источник энергии.
В XX веке мечта обрела неожиданную форму. Внутри атома скрывалась колоссальная энергия. Первым шагом стали бомбы, но очень скоро заговорили о «мирном атоме». Реакторы стали воплощением давнего стремления: не вечный двигатель, конечно, но источник, который может работать десятилетиями и давать свет целым странам.
Сегодня мы стоим на пороге ещё одного скачка. Перспективные ядерные технологии — быстрые нейтронные реакторы, замкнутый топливный цикл, термоядерные установки — перестали быть фантастикой.
Учёные учатся переплавлять отработанное топливо, превращая его в новые порции энергии. Это уже похоже на замкнутый круг, на движение, которое будто бы не кончается.
Полномасштабное внедрение не произойдёт за одну ночь. Сначала будут опытные установки, потом промышленные станции, и лишь затем — города, работающие почти исключительно на чистой атомной энергии. Но уже сейчас можно представить будущее, где дымные угольные котельные останутся в учебниках истории.
Для человека это будущее будет означать простые вещи: стабильные тарифы, предсказуемое электричество, чистый воздух в городе, где можно дышать полной грудью. Исчезнут привычные перебои и разговоры о «свет отключили». Жизнь станет спокойнее, комфортнее.
Но самое удивительное, что атом выходит далеко за рамки энергетики. На ядерных установках получают изотопы для медицины — именно они помогают диагностировать и лечить рак. Те же технологии используются в сельском хозяйстве: они защищают растения, помогают выводить новые сорта.
Атомные станции могут опреснять морскую воду в засушливых регионах. И уже сегодня ядерные источники энергии работают в космосе, питая аппараты, улетающие за пределы Солнечной системы.
Сегодня эта тема обсуждается в павильоне ВДНХ, на «Мировой Неделе атома». Здесь говорили о быстрых реакторах, замкнутом топливном цикле, термоядерных установках и даже искусственном интеллекте. «Вечный двигатель» перестал быть мифом — он стал образом, через который легче понять главное: человечество вплотную подошло к созданию источников энергии, работающих десятилетиями без остановки.
Модератор Евгений Кузнецов задал тон дискуссии просто:
«Мы переживаем ренессанс ядерной энергетики… и уже можем смотреть на неё как на ресурс с долгими, почти неограниченными циклами».
В этот момент я поймал себя на мысли: то, что считалось мифом, стало инженерной задачей.
Вадим Лемехов из «Росатома» напомнил, что требования к новым системам сформулировали ещё в конце 80-х: исключение тяжёлых аварий, замыкание топливного цикла, отказ от долгоживущих отходов.
«Реактор на быстрых нейтронах и свинцовый теплоноситель — это новый уровень безопасности и воспроизводства топлива», — сказал он.
И добавил конкретику: к 2030 году в Северске планируют показать замкнутый цикл на практике.
Из Индии профессор Виджай Сарасват подтвердил: «Мы хотим производить больше топлива, чем потребляем». Для страны, где собственных запасов урана немного, это звучит почти как формула энергетической независимости.
Индийская ставка на ториум и быстрые реакторы — ещё один вариант ответа на старый вызов: как сделать источник, который подпитывает сам себя. Китайский же учёный Хэ Фэйхуан говорил о той же мечте, но с другой стороны:
«Мы возродили линию ториевых реакторов на расплавах солей. Критичность достигнута, полная мощность тоже. Дальше — малый модульный реактор к 2030 году».
Максим Вялков, молодой исследователь из МГУ, подвёл всё в простую формулу: «Два чуда атомного века — энергия распада и энергия слияния». И в этот момент стало ясно, что слово «вечный» здесь перестало быть метафорой. Это уже язык больших циклов, замкнутых процессов, систем, которые могут работать десятилетиями.
Но никакой «вечный двигатель» не заработает без людей. На сессии много говорили о кадрах. Представитель ITER признался: «Нам нужны подходящие люди и сохранённое наследие: мы собираем базы данных 40–50 лет исследований и готовим их под инструменты ИИ — чтобы знания не терялись между поколениями».
Вадим Лемехов добавил от лица «Росатома»: «Главное — участие в реальном железе. Когда студент видит, что его решения доходят до цеха, молодёжь приходит сама».
Тема искусственного интеллекта вызвала особенно живой отклик. Один из спикеров заметил:
«ИИ — это инструмент, но в атомной отрасли решения должны быть верифицируемыми и объяснимыми. Иначе цена ошибки неприемлема».
В зале почувствовалось молчаливое согласие: автоматизация рутинных процессов — да, но доверять машине выбор, от которого зависит безопасность станции, пока слишком рискованно.
Я вышел из зала с чувством, что миф о вечном двигателе не умер, а переродился. Колёса с ртутью, хитроумные гири и витринные иллюзии канули в прошлое. Но сама идея, найти источник, который не иссякает, жива. Сегодня её воплощают быстрые реакторы, замкнутый топливный цикл, ториум и, в перспективе, синтез.
Разница лишь в том, что раньше мы пытались обмануть природу, а теперь учимся работать в её логике. Не нарушать законы, а использовать их. Вечный двигатель оказался невозможным, но мы построили технологии, которые дают ощущение долгого, непрерывного движения — энергии, что будет служить поколениям.
