Цифровая трансформация финансовых систем в Центральной Азии становится одним из ключевых направлений регионального развития. Ещё десять лет назад криптовалюты в регионе упоминались лишь в контексте ограниченного круга энтузиастов, а сейчас речь идёт о создании государственных фондов цифровых активов, легализации стейблкоинов и запуске национальных цифровых валют. На прошлой неделе сразу три страны региона объявили о стратегических шагах: Казахстан — о создании суверенного фонда цифровых активов и введении цифрового кодекса, Кыргызстан — о легализации стейблкоинов и формировании аналогичного фонда, Узбекистан — о намерении признать стейблкоины законным средством расчётов. Такой синхрон в принятии решений фактически демонстрирует зарождение новой интеграционной повестки, основанной не на традиционных товарах или транзите, а на цифровых технологиях.
Стейблкоины рассматриваются как промежуточный инструмент между классической и цифровой финансовой системой. Их привязка к реальным активам, будь то доллар, евро, золото или национальные валюты, снижает волатильность и делает их более предсказуемыми для массового использования. В глобальном масштабе на рынке доминируют USDT, USDC, DAI и BUSD: суммарная капитализация стейблкоинов превышает 120 миллиардов долларов. В Центральной Азии подобные активы до недавнего времени оставались в серой зоне, однако именно они способны обеспечить легальный оборот цифровых денег в экономике, где уровень неформальных транзакций по-прежнему высок. В Узбекистане, по оценкам независимых аналитиков, до 60% переводов внутри страны и из-за рубежа осуществляется через полулегальные каналы и сторонние цифровые платформы. Введение стейблкоинов в правовое поле способно упорядочить этот сегмент и увеличить налоговые поступления.
Риски остаются очевидными. Главный из них — непрозрачность резервов эмитентов. Крупнейший игрок рынка USDT неоднократно подвергался критике со стороны регуляторов США и Европы, что периодически вызывало падение курса и сомнения в устойчивости инструмента. Для Центральной Азии такие колебания могут стать вызовом, особенно если стейблкоины будут интегрированы в национальные платёжные системы. В то же время страны региона демонстрируют готовность к жёсткому регулированию. Казахстан ещё в 2022 году запустил «регуляторную песочницу», где стартапы в сфере финтеха могли тестировать продукты под контролем Национального банка. С тех пор через неё прошло более 50 пилотных проектов, включая системы цифровых кошельков и платформы по токенизации активов.
Цифровой тенге, проект которого ведётся с 2021 года, стал одним из первых в СНГ. В 2023 году Национальный банк Казахстана завершил третий этап тестирования, проведя около 1 миллиона транзакций в цифровой валюте в сотрудничестве с 10 коммерческими банками. По данным регулятора, до 2030 года цифровой тенге может занять до 10% от общего объёма безналичных расчётов страны. В Кыргызстане Национальный банк в 2024 году фиксировал резкий рост интереса населения к криптовалютам: количество пользователей биржевых платформ достигло 150 тысяч человек, что составляет около 2% взрослого населения. В Узбекистане в том же году официально было зарегистрировано свыше 20 лицензированных криптобирж и обменников, а объём операций в цифровых активах превысил 300 миллионов долларов.
Интерес к цифровым валютам в регионе объясняется не только глобальными трендами, но и внутренними факторами. Одним из них остаётся высокая доля денежных переводов. Только в Узбекистане в 2024 году объём трансфертов составил 16 миллиардов долларов, что эквивалентно 20% ВВП страны. В Кыргызстане этот показатель достигал 3,8 миллиарда долларов — 25% ВВП. Интеграция цифровых валют и стейблкоинов в систему переводов способна снизить комиссионные издержки и повысить прозрачность. Для сравнения: средняя комиссия при переводе из России в Узбекистан составляла 2,5–3%, в то время как при использовании блокчейн-платформ она может быть снижена до 0,3–0,5%.
Цифровизация финансов в Центральной Азии тесно связана с задачей укрепления экономического суверенитета. В условиях санкционного давления и перестройки глобальных рынков страны региона ищут способы уменьшить зависимость от долларовой системы. Запуск национальных цифровых валют, а также признание стейблкоинов могут стать инструментами диверсификации, позволяющими строить альтернативные маршруты для торговли и инвестиций. В Казахстане обсуждается возможность интеграции цифрового тенге в систему трансграничных платежей ЕАЭС и ШОС. В Узбекистане ведутся переговоры о применении цифровых инструментов для расчетов с Китаем и Турцией. Кыргызстан, где доля наличного оборота традиционно выше, рассматривает цифровые валюты как шанс снизить уровень теневой экономики, которая, по данным Всемирного банка, составляет не менее 30% ВВП страны.
Региональные инициативы дополняют друг друга. Казахстан делает ставку на развитие собственной технологической базы и подготовку специалистов: к 2025 году планируется выпускать до 500 экспертов по блокчейн-технологиям ежегодно. В Кыргызстане основной акцент делается на создание благоприятных условий для финтех-стартапов и привлечение инвестиций. В 2025 году парламент выделил более 10 миллионов долларов на поддержку цифровых проектов, включая платформы для сельских кооперативов и микрофинансовых организаций. В Узбекистане ключевой задачей является интеграция цифровых валют в существующую банковскую систему: в 2024 году Центральный банк заключил соглашения с 12 коммерческими банками о тестировании блокчейн-инфраструктуры.
Вместе с тем остаётся проблема синхронизации. Разные подходы к регулированию, различия в налоговой политике и правовых нормах могут осложнить интеграцию. Например, в Казахстане действует строгая лицензия для бирж, без которой работа на территории страны невозможна. В Узбекистане система более гибкая, но требует согласования с государственными органами всех крупных транзакций. Кыргызстан же до последнего времени сохранял неопределённость, что приводило к массовой деятельности нелегальных обменников. Однако недавнее решение парламента о легализации стейблкоинов сигнализирует о переходе к прозрачной модели.
Интересно, что все три страны синхронно делают акцент на создании фондов цифровых активов. В Казахстане фонд планируется наполнить активами национальных компаний и использовать для поддержки стартапов. В Кыргызстане фонд должен стать гарантом стабильности при обороте стейблкоинов. В Узбекистане фонд рассматривается как механизм защиты пользователей и резервирования цифровых валют. Таким образом, речь идёт не только о финансовом инструменте, но и о попытке создать инфраструктуру доверия, без которой массовое внедрение цифровых валют невозможно.
По мере того как глобальные центробанки разрабатывают собственные цифровые валюты — цифровой юань в Китае, цифровой рубль в России, проект цифрового евро в ЕС — Центральная Азия стремится встроиться в этот процесс, но с поправкой на собственные особенности. Экономики региона сильно зависят от миграции, переводов и внешней торговли, что делает цифровые валюты инструментом не только внутренней, но и внешней политики. Для Казахстана и Узбекистана, которые в совокупности производят более 70% ВВП региона, это шанс укрепить статус финансовых центров. Для Кыргызстана — возможность ускорить модернизацию и выйти из состояния догоняющего игрока.
Таким образом, цифровая трансформация финансов в Центральной Азии превращается из набора локальных экспериментов в региональную стратегию. В ней отражается стремление стран к технологической независимости, к созданию новых инструментов регулирования и к формированию цифрового пространства, способного конкурировать на международной арене. Вопрос о том, смогут ли Казахстан, Кыргызстан и Узбекистан выработать единые стандарты и синхронизировать свои инициативы, остаётся открытым. Но сам факт почти одновременных решений показывает, что цифровая эпоха для финансовых систем Центральной Азии уже началась.
Оригинал статьи можете прочитать у нас на сайте