Прошло уже пять месяцев, а я до сих пор вспоминаю тот день с комом в горле. Решилась наконец поделиться своей историей — не для того, чтобы напугать, а чтобы показать: даже в самой сложной ситуации есть сила, которая помогает выкарабкаться.
Мне 23, это была моя первая, долгожданная беременность. Всё прошло почти идеально: я легко поднималась на пятый этаж, занималась домом и чувствовала себя прекрасно вплоть до 38-й недели. На плановом осмотре в ЖК нашли белок в моче, но других признаков преэклампсии не было — ни давления, ни отеков. Мы с мужем решили перестраховаться и лечь в отделение патологии.
Там мне поставили диагноз «гидронефроз» — мой «мальчишка», который был совсем немаленьким, хорошенько прижал почку. 😄 Из-за проблем со зрением окулист рекомендовал плановое кесарево сечение на сроке 39.4 недели. Я согласилась без раздумий. Роды родами, а возможность увидеть своего малыша — дороже всего.
День Х: Началось как в сказке
Утро операции. Я была в приподнятом настроении, просто ждала не дождалась встречи с сыночком. Меня забрали в операционную, сделали эпидуральную анестезию (попали, кстати, только со второго раза). Всё прошло на удивление спокойно: я даже болтала с анестезиологом о жизни. И вот, в 9:31, я услышала его крик! Мое сокровище: 3610 г, 52 см. Мне его сразу положили на грудь — он успокоился, попробовал молозиво, и моё сердце расплылось от счастья. Казалось, самое страшное позади. Но, как оказалось, всё только начиналось.
Послеоперационный ад: «Я боялась даже дышать»
Меня перевели в реанимацию и подключили капельницу с окситоцином. Пока действовала анестезия, я летала от счастья. Но когда ноги начали отходить, началась настоящая пытка. Боль накатывала схватками и за полтора часа стала невыносимой. Я лежала одна на высокой, неудобной кровати, боялась пошевелиться и не могла даже дотянуться до кнопки вызова.
Медсестра, увидев моё состояние, сделала обезболивающее и бросила фразу: «Не повезло тебе с кроватью. Не знаю, как ты с неё слезешь». Эти слова стали пророческими.
Ночь беспомощности и равнодушия
Капельницу мне не снимали с 10 утра до 10 вечера. Боль то отпускала, то возвращалась с новой силой. Никакие уколы, даже самые сильные, не помогали надолго. Спасли только две таблетки парацетамола — с ними я смогла хоть повернуться на бок.
В 22:00 капельницу отключили, и я, обессиленная, провалилась в сон. Но ненадолго. Сквозь сон я услышала голос врача: «Чего мы её тут до утра держать будем? В послеродовом оклемается». Меня, едва отошедшую от наркоза, перевезли в палату на сидячей каталке. Слезть с той злосчастной кровати было подвигом: я вся в поту, со слезами и трясущимися руками, под недовольный взгляд медсестры.
В послеродовой меня бросили на кровать с пеленкой между ног и стаканом воды. Ни трубочки, ни помощи. Соседки по палате делали вид, что меня не существует. А ночью начался настоящий кошмар. Несмотря на запрет приносить ребёнка до утра, сына приносили каждый час! Мне, которая не могла даже самой себе помочь, его просто оставляли на 30-40 минут. Он плакал от голода, а моя грудь уже была стёрта в кровь. Консультант по ГВ лишь раздражённо бросила: «Грудь маленькая, неудобно». И ушла.
Момент, когда я сломалась... и нашла силы
Апогеем стала та ночь. Ребёнок плакал, я лежала в луже крови, он — в мокрых пелёнках. Я не выдержала. С трясущимися от слабости руками, держа сына, окровавленную пелёнку и мочевой катетер (который должны были снять, но забыли), я поползла по стеночке в поисках помощи.
Пеленка упала на пол, я не могла её поднять. Кровь текла по ногам на пол, а я шла, оставляя за собой след, как в самом жутком фильме ужасов. У поста медсестры я услышала лишь: «Сама поменять не могла?». Тогда у меня началась истерика. Я вернулась в палату, кое-как подстелила новую пеленку, попыталась отмыться у раковины и, вконец обессиленная, просто легла на клеёнку в луже крови. Мне было всё равно. Хотелось только одного — спать.
Спасение и возвращение к жизни
Утром сменилась смена. Медсестра, зашедшая в палату, отшатнулась от увиденного. И именно она стала моим ангелом-спасителем. Она всё сделала: помогла встать, сделала укол, довела до душа, принесла чистое бельё, провела экскурсию по отделению. Благодаря ей я снова почувствовала себя человеком.
С каждым днем становилось легче. Мне принесли вещи, отдали сына на постоянное пребывание, пришло молоко. Да, были ещё моменты халатности (как с корочками в носу у малыша, которые «отсутствовали»), но я уже научилась за себя бороться.
К выписке мы с сыном были готовы к самостоятельной жизни. Я прошла через ад, потеряв почти литр крови и столкнувшись с нечеловеческим равнодушием. Эта история — не жалоба, а напоминание. Напоминание о том, что каждая женщина в родах заслуживает уважения и помощи. И о том, что даже в самой тёмной ночи обязательно наступит утро. Главное — не сломаться и найти в себе силы сделать тот самый первый, самый трудный шаг.
А что вы думаете о такой ситуации? Сталкивались ли вы с халатностью врачей? Как вам удалось отстоять свои права?