Бывает, смотришь на человека и думаешь: вот он, родной. А потом раз — и всё летит кувырком. И ты стоишь, не понимая, кто перед тобой на самом деле.
В один апрельский день у Наташи Ильиной всё пошло наперекосяк. А началось всё за три месяца до этого.
Январь выдался лютым. Отец после инсульта еле передвигался по дому, пенсии едва хватало на лекарства. Наташа работала воспитательницей в детском саду — зарплата, сами понимаете, не ахти. Вот и решила сдать комнату. Объявление повесила на местном форуме.
В тот вечер, когда раздался звонок, за окном так завывал ветер, что казалось, вот-вот вырвет раму. Наташа открыла дверь — на пороге стоял мужчина с небритым лицом, в одной руке у него была девочка лет пяти, в другой — потрёпанный чемодан.
— Про комнату, — глухо произнёс он. — Видел в интернете.
Вид у него был такой потерянный, что Наташе стало не по себе. А девочка жалась к отцу, кутаясь в его куртку, и смотрела на него огромными глазами.
— Проходите, — Наташа отступила. — Дмитрий, да? Я Наташа.
— Дима, — поправил он. — А это Катя.
Комнату он снял без торга. Наташа заметила, что у него чистые, ухоженные руки — не рабочие. Куртка дорогая, хоть и помятая. Но она не стала задавать вопросов. Ей нужны были деньги, а ему — крыша над головой.
Первые недели они почти не пересекались. Дима уходил рано, возвращался поздно. Сказал, что устроился разнорабочим на стройку. Катю водил в детский сад, где работала Наташа, — так было удобно для всех.
Отец ворчал:
— Темная лошадка твой жилец. Наверняка от чего-то скрывается. Ты, дочка, будь с ним поосторожнее.
Наташа отмахивалась. Дима был тихим, аккуратным. С дочкой возился, как наседка. Приходил уставший, но читал ей на ночь, играл, смешил. Наташа украдкой наблюдала за ним — и сердце таяло.
А потом наступила та ночь. Холодная, собачья. Батареи еле грели. Наташа проснулась от дрожи, у неё стучали зубы. В дверь постучали — на пороге стоял Дима с одеялом.
— Возьмите, — протянул он. — У вас холоднее, чем у нас.
— Да я как-нибудь...
— Не спорьте.
Он развернулся и ушёл. Наташа укуталась в одеяло — оно пахло его одеколоном. А через полчаса он вернулся с кружкой горячего чая.
— Я не могу спать, зная, что ты мёрзнешь, — просто сказал он.
И они сидели на кухне до утра, пили чай и говорили обо всём. О жизни, о дочке, о мелочах. Наташа тогда поняла, что влюбилась. Как девчонка. Хотя ей было уже тридцать два.
С тех пор они сблизились. Дима помогал ей по дому, чинил то, что сломалось, играл с отцом в шахматы — старик стал меньше ворчать. Катя называла Наташу «тётей Ташей» и ходила за ней по пятам.
К марту они уже были почти семьёй. Дима осторожно, но всё же заговаривал о будущем. Он говорил, что хочет остаться здесь навсегда. Что Катю нужно отдать на танцы, у неё хороший слух. Что нужно отремонтировать кухню, чтобы не питаться одними пельменями.
Наташа верила. Верила, что это всерьёз и надолго.
И вот апрель. Утро на набережной. Они шли втроём — провожали Катю в детский сад. Лёд на реке почти сошёл, плыли редкие льдины. Катюха прыгала через лужи, а Дима держал Наташу за руку.
— Думаешь, её правда можно взять с собой на танцы? — спросила Наташа.
— А почему бы и нет? — улыбнулся он. — Давай попробуем.
— А когда мы начнём ремонт?
— После свадьбы, — тихо сказал он. — Если, конечно, ты согласишься.
Наташа остановилась и посмотрела на него. Он был серьёзен. В его глазах читались теплота и тревога.
— Я уже согласна, дурачок, — шепнула она.
И тут из припаркованной машины вышел мужчина. Дорогая кожаная куртка, уверенная походка. Он направился прямо к ним.
— Дмитрий, — окликнул он его. — Вот я тебя и нашёл.
Дима замер. Его лицо побелело как мел.
— Вы ошиблись, — выдавил он.
— Да ладно тебе, Дим. Это я, Витька, — не унимался тот. — Твоя мать места себе не находит. Компания летит в тартарары. Вернись, прошу. Нам без тебя никак.
— Я вас не знаю, — отрезал Дима и потянул Наташу за собой. — Пойдём.
Мужчина сунул ему в карман что-то — видимо, визитку.
— Позвони, когда придёшь в себя. Хватит прятаться.
Отойдя метров на пятьдесят, Дима достал визитку и швырнул её на асфальт. Катя побежала за ней — ветер подхватил бумажку. Она подняла её и сунула в карман.
— Кто это? — спросила Наташа. Её голос дрожал.
— Какой-то сумасшедший. Он меня с кем-то перепутал.
Но врал он плохо. Наташа видела, что лицо его перекошено, а руки трясутся.
На развилке они разошлись: он пошёл на стройку, а она с Катей — в детский сад. Когда она раздевала девочку, то нашла в кармане ту самую визитку.
«Виктор Соловьёв. Заместитель директора. ООО "СтройАльянс"».
Наташа спрятала бумажку. Весь день она не находила себе места. Мысли крутились, как белка в колесе. Кто этот Виктор? Почему Дима так испугался? И главное — почему он соврал?
Она вспомнила его руки — не такие, как у мужиков со стройки. Вспомнила ту дорогую куртку, в которой он пришёл в январе. И куклу Кати — редкую, явно недешёвую. Девочка как-то прижала её к себе и сказала:
— Это мама подарила.
Наташа тогда подумала: как же любили этого ребёнка, раз подарили ему такое.
А теперь всё складывалось в какую-то странную картину. И эта картина пугала.
К концу дня Наташа не выдержала. Она набрала номер с визитной карточки.
— Алло, — ответил мужской голос.
— Здравствуйте. Я... я подруга Дмитрия. Мне нужно с вами поговорить.
Виктор согласился встретиться. Через час они уже сидели в кафе друг напротив друга.
— Значит, вы с Димой вместе, — Виктор внимательно смотрел на неё. — А что вы о нём знаете?
— Я уже поняла, что он не тот, за кого себя выдаёт, — призналась Наташа. — Расскажите правду. Пожалуйста.
Виктор достал телефон, пролистал фотографии. Протянул ей.
На экране — новогодний корпоратив. Дима в костюме, рядом красивая женщина, весёлая компания.
— Дмитрий Ветров. Владелец «СтройАльянса». Мой друг и партнёр. Это его жена. Точнее, была.
Наташа похолодела.
— Что значит «была»?
— Она разбилась на машине в январе. После новогоднего корпоратива они поругались. Он пытался её успокоить, но она выгнала его из машины и уехала одна. Поздно ночью. Не справилась с управлением.
Виктор помолчал и потёр переносицу.
— После этого Дима пропал. Не выходил на работу, не отвечал на звонки. Бросил мать, компанию, всё. Я ищу его уже три месяца. Контракты срываются, люди увольняются. Без него всё рушится. Помогите мне вернуть его, пожалуйста. Скажите, что мы его ждём. Что мать болеет от переживаний. Вы — единственная, кто может достучаться до него.
Наташа сидела как громом поражённая. Внутри у неё всё похолодело.
— Значит, он всё это время мне врал?
— Он бежал от боли, — тихо сказал Виктор. — Но вечно бежать нельзя. У него есть обязательства. Перед людьми, перед бизнесом.
Наташа вышла из кафе на ватных ногах. В голове стоял туман. Она вернулась в детский сад, досидела до конца смены — как робот. Потом взяла Катю за руку и пошла домой.
Вечером, когда Дима вернулся, она встретила его на кухне.
— Нам надо поговорить.
Он увидел её лицо — и сник.
— Что случилось?
— Я встречалась с Виктором, — ровным голосом сказала она. — Он мне всё рассказал.
Дима побледнел.
— Наташа, я...
— Ты с самого начала мне врал, — перебила она его. — Про работу, про жизнь. Даже имя, наверное, ненастоящее?
— Нет! Это моё имя. Я не хотел врать. Просто...
— Просто что? — её голос сорвался. — Просто тебе было удобно прятаться у простой воспитательницы? Пожить в режиме ожидания, пока не отдышишься?
— Это не так!
— А как?! — она швырнула на стол визитку. — Тебя ждут друзья. Твоя мать. Твоя компания. Так поезжай туда. Тебе там место, а не здесь.
В этот момент на кухню, прихрамывая, вошёл отец. Он подошёл и тяжело оперся на стол.
— Уходи, Дмитрий, — хрипло сказал он. — Больше не обижай мою дочь.
Дима кивнул. Встал. Ничего не сказал. Ушёл в свою комнату.
Утром он уже собрал вещи. Катя плакала, прижимая к себе куклу.
— Тётя Таша, поехали с нами, — всхлипывала она. — Я не хочу без тебя.
Наташа опустилась на колени и обняла её.
— Не могу, солнышко. Прости.
Она смотрела в окно, как их увозит такси. И сердце её разрывалось. Она любила его. Но не могла простить ложь.
Прошло полгода. Серые, пустые. Наташа работала, ухаживала за отцом, ела, спала — и ничего не чувствовала. Будто душу вынули.
А потом отец слёг. Ночью ему стало плохо — Наташа вызвала скорую. Врачи сказали: инфаркт. Нужна срочная операция. Шестьсот пятьдесят тысяч.
Наташа обзванивала всех знакомых. Никто не мог помочь — у всех свои проблемы, свои кредиты.
Она сидела в больничном коридоре и плакала. Она понимала, что отца не спасти.
Но отец вдруг позвал её. Он прошептал:
— У меня... есть деньги. Дима... присылал. Каждый месяц. Я не тратил... откладывал. На всякий случай.
Наташа проверила — деньги были. Ровно столько, сколько нужно.
Операцию провели. Отца спасли.
А Наташа сидела у его кровати и плакала. Уже не от горя — от стыда.
Она набрала старый номер Димы. Автоответчик. Тогда она позвонила Виктору и попросила передать Диме трубку.
Через несколько минут он перезвонил.
— Алло.
— Дима, это я. Спасибо тебе. За отца. За всё.
Молчание.
— Не за что, — глухо ответил он.
— Я была неправа. Мне нужно было тогда тебя выслушать. Прости.
— Встретимся? — спросил он. — Мне нужно всё объяснить. Но не по телефону.
— Приезжай.
Он приехал вечером. С Катей. Девочка бросилась к Наташе с криком:
— Тётя Таша!
Они сели на кухне. Дима всё рассказал. Как они с женой поругались в новогоднюю ночь. Как она выгнала его из машины. Как он не смог её остановить. Как узнал, что она разбилась. Как не вынес этого чувства вины.
— Я не мог там оставаться, — тихо говорил он. — Всё напоминало о ней. О том, что я не смог её уберечь. Я сбежал. От боли. От себя. Я думал, что больше никогда не буду счастлив. А потом встретил тебя. И ожил.
Наташа слушала — и понимала. Виктор видел только бегство. А она видела только ложь. Но никто не видел его боли.
— Я знаю, ты не простишь, — Дима вытер глаза. — И не прошу. Просто хотел, чтобы ты знала правду.
— А я хочу, чтобы ты знал: ты спас моего отца, — сказала Наташа. — И это дорогого стоит.
Катя, рисовавшая за столом, подняла голову:
— Тётя Таша, давай жить с нами! Я хочу, чтобы ты была моей мамой.
Наташа посмотрела на Диму. Он молчал, опустив глаза.
— Не уходи от нас, Наташа, — прошептал он. — Ты — единственное, что у меня есть.
— Я тоже думала о тебе, — призналась она. — Всё это время.
Дима вернулся. Забрал с собой Наташу и её отца. Переехали в большой город.
Сначала Наташе было непривычно. Большая квартира, дорогие вещи, незнакомые люди. Но Катя не давала ей грустить. А отец, оправившись после реабилитации, стал подшучивать над Димой:
— Ну что, буржуй, небось в девяностые мой ваучер утащил? Вон какой драндулет в гараже стоит!
— Пап, я же в девяностые только родился, — отмахивался Дима.
— Ага, родился, — проворчал старик. — А деньги откуда?
И все смеялись.
Наташа поняла: главное в жизни — не судить человека по словам других. А судить по поступкам. И ещё — давать шанс объясниться. Всегда.
☀️
А Вы когда-нибудь сталкивались с подобным? Расскажите в комментариях — мне будет интересно прочитать Вашу историю!
☀️
Подпишитесь, чтобы каждый день находить вдохновение в новых историях ✨
Каждая из них — маленький шанс поверить, что впереди лучшее. Здесь живые эмоции, неожиданные повороты и смысл.
📅 Истории, которые хочется перечитывать.