Опосля очередного перерыва продолжаю начатую нами тему про древних германцев по свидетельствам Тацита. В предыдущей части я довольно обстоятельно прошёлся по биографии Тацита и его труду, служащему нам основным письменным источником в данной теме, а также самую малость проанализировав достоверность сего труда.
Сегодня же целесообразным будет пойти дальше и приступить, собственно, к рассмотрению самого древнегерманского общества начала нашей эры. И в данной статье мы затронем общественный строй древних германцев, как его описывает Тацит.
Как и в описаниях авторов, предшествующих Тациту, главным элементом политической власти Тацит называет народное собрание (consilium, как его на римский манер именует автор):
(В книге 10 описывается большая роль веры германцев в приметы и гадания, а также ритуалы, связанные с этим…)
Книга 11: «О делах, менее важных, совещаются их старейшины, о более значительных – все; впрочем, старейшины заранее обсуждают и такие дела, решение которых принадлежит только народу. Если не происходит чего-либо случайного и внезапного, они собираются в определенные дни, или когда луна только что народилась, или в полнолуние, ибо считают эту пору наиболее благоприятствующей началу рассмотрения дел. Счет времени они ведут не на дни, как мы, а на ночи. Таким обозначением сроков они пользуются, принимая постановления и вступая в договоры друг с другом; им представляется, будто ночь приводит за собой день. Но из их свободы проистекает существенная помеха, состоящая в том, что они сходятся не все вместе и не так, как те, кто повинуется приказанию, и из-за медлительности, с какою они прибывают, попусту тратится день, другой, а порою и третий. Когда толпа сочтет, что пора начинать, они рассаживаются вооруженными. Жрецы велят им соблюдать тишину, располагая при этом правом наказывать непокорных. Затем выслушиваются царь и старейшины в зависимости от их возраста, в зависимости от знатности, в зависимости от боевой славы, в зависимости от красноречия, больше воздействуя убеждением, чем располагая властью приказывать. Если их предложения не встречают сочувствия, участники собрания шумно их отвергают; если, напротив, нравятся, – раскачивают поднятые вверх фрамеи (универсальное копьё древних германцев, сочетавшее функции метательного дротика и оружия ближнего боя. Тацит описывал его как оружие с узким и коротким, но острым наконечником. Современные археологические находки подтверждают это описание: типичная фрамея V–VI веков имела наконечник длиной 20–30 см при общей длине копья около 2 метров): ведь воздать похвалу оружием, на их взгляд, – самый почетный вид одобрения».
Данное свидетельство (несмотря на выделение царя (Rex, как его по-латински именует автор, имея ввиду вождя) и старейшин племени – о них дальше подробнее) напрямую свидетельствует о прямой демократии и равенстве всех свободных мужчин в племени, кои достойны быть членами народного собрания, иметь на нём право голоса.
Книга 12: «На таком народном собрании можно также предъявить обвинение и потребовать осуждения на смертную казнь. Суровость наказания определяется тяжестью преступления: предателей и перебежчиков они вешают на деревьях, трусов и оплошавших в бою, а также обесчестивших свое тело – топят в грязи и болоте, забрасывая поверх валежником. Различие в способах умерщвления основывается на том, что злодеяния и кару за них должно, по их мнению, выставлять напоказ, а позорные поступки – скрывать. Но и при более легких проступках наказание соразмерно их важности: с изобличенных взыскивается определенное количество лошадей и овец. Часть наложенной на них пени передается царю или племени, часть – пострадавшему или его родичам. На тех же собраниях также избирают старейшин, отправляющих правосудие в округах и селениях; каждому из них дается охрана численностью в сто человек из простого народа – одновременно и состоящий при них совет, и сила, на которую они опираются».
Опуская сообщение о наказаниях за тяжкие преступления, говорится о важнейших функциях, исполняемых собранием и интересное свидетельство о выборе старейшин и придание им «опоры» из 100 человек, которые бы могли помочь старейшине более легко внушить окружающим свой авторитет.
Из данных свидетельств явно видна постепенно выделяющаяся знать, которая хоть ещё и не имеет всей полноты власти над народным собранием, но к этому стремится.
Далее более подробно о «царе».
Книга 7: «Царей они выбирают из наиболее знатных, вождей – из наиболее доблестных. Но и цари не обладают у них безграничным и безраздельным могуществом, и вожди начальствуют над ними, скорее увлекая примером и вызывая их восхищение, если они решительны, если выдаются достоинствами, если сражаются всегда впереди, чем наделенные подлинной властью. Впрочем, ни карать смертью, ни налагать оковы, ни даже подвергать бичеванию не дозволено никому, кроме жрецов, да и они делают это как бы не в наказание и не по распоряжению вождя, а якобы по повелению бога, который, как они верят, присутствует среди сражающихся. И они берут с собой в битву некоторые извлеченные из священных рощ изображения и святыни ; но больше всего побуждает их к храбрости то, что конные отряды и боевые клинья составляются у них не по прихоти обстоятельств и не представляют собою случайных скопищ, но состоят из связанных семейными узами и кровным родством; к тому же их близкие находятся рядом с ними, так что им слышны вопли женщин и плач младенцев, и для каждого эти свидетели – самое святое, что у него есть, и их похвала дороже всякой другой; к матерям, к женам несут они свои раны, и те не страшатся считать и осматривать их, и они же доставляют им, дерущимся с неприятелем, пищу и ободрение».
Как мы можем наблюдать, царь или вождь, пока что является должностью выборной среди самых знатных по доблести и храбрости воинов и ещё не передающейся по наследству. Власть царя/вождя также ограничена народом, и он скорее пример для подражания и символ уважения среди своих людей, чем богом данный правитель над слепым стадом овец. Но, эти семена зарождения более знатных членов племени, выделяющихся из общей массы своим престижем и богатством (Тацит свидетельствует о добровольной форме дани вождям в виде скота или земных плодов, а также богатых подарках от соседних племён, коим цари/вожди были всегда рады) – маркер начавшейся дифференциации (имущественного расслоения) общества и возвышения знати над остальным народом, что означает коренное изменение общественного строя в недалёком будущем.
Итак, мы выяснили, что основу политической структуры составляло племя и центральной фигурой ещё являлся свободный член германской общины. Высшим органом власти, решавшим важнейшие проблемы, было народное собрание и в нём участвовали все свободные члены племени при оружии. Как один из более высокостоящих на ступени власти был совет старейшин – уважаемых членов племени, наделяемых определёнными законодательными функциями. Помимо старейшин, выделяются представители новой родоплеменной знати, в лице царей/вождей – наиболее знатны, уважаемых и богатых членов племени, что свидетельствует о имущественном неравенстве и становлении высшего класса.
На этом и остановимся. В следующий раз поговорим о экономике древних германцев.
Надеюсь, было полезно.
#История #Германцы