Валя покинула родной поселок и уехала в большой город. Пробыла там полтора года и вернулась, чтобы посетить родные могилки.
Остановилась в доме двоюродного брата.
Приехала на последнем рейсе. Утром встать, переделать все и вечером – в город.
За ужином осторожно справилась о бывшем муже: «Спился, наверное»?
Жена брата спокойно сказала, что работает в аграрном хозяйстве, у него появилась женщина. В небольшом поселке все друг о друге знают, ничего не утаишь. Хотя люди могут и ошибаться.
Валя проглотила кусочек котлеты: «Пьяницу не переделаешь. Сорвется еще».
И принялась рассказывать о городской жизни. Прошла Валя стажировку в очень большом магазине, работает на кассе. Все нравится, особенно то, что поздно вечером за счет предприятия довозят до дома на такси.
Затем сделала задумчивое лицо: «Сняла комнату, ребята, на улице, по которой ходят трамваи. Думала, что не привыкну. Быстро освоилась».
Родственники сообщение проигнорировали.
Валя повысила цену: «Полтора года в городе, только об одном жалею, что поздно перебралась. Раньше бы надо. Наплевать на того алкаша и уехать».
Сестра брата спросила: «Чем жизнь в городе лучше поселковой»?
Валя сказала, что множеством развлечений. Она побывала во всех театрах, даже в небольших – камерных.
А еще понравилось ездить в филармонию ни симфонические концерты. Раньше казалось, что скука, на самом деле очень здорово: слушаешь музыку, и она куда-то ведет тебя, ведет, обо всем на свете забудешь.
Сидишь в зале и наблюдаешь за людьми: культурные, интеллигентные, в поселке таких не увидишь.
Подруг нет, но это дело наживное. Валя пока наслаждается одиночеством после того, что пережила в поселке.
Двоюродный брат поинтересовался жильем. Валя в поселке продала свой дом, но выручила мало. В городе даже половину студии не купить. Поработает, может, в будущем ипотеку возьмет. Но пока лучше не мечтать, чтобы себя не тревожить.
Не город, а филиал рая. В городе веселье и работа, отдохнуть есть где. Полно молодых интересных мужчин, значит, в перспективе можно устроить личную жизнь.
Всё нравится, без исключения, и Валя нисколько не преувеличивает.
Соседи в квартире – молодая пара с ребенком. Хорошие ребята, не шумят, не пьют. Он работает, она с ребенком. Общаются хорошо, друг другу не мешают.
Весной растает снег, все быстро подсохнет, наденет Валя туфли и будет стучать каблучками по сухому асфальту. А в поселке нужны резиновые сапоги до лета.
Магазинов много, в том числе круглосуточных, рынок недалеко, вечером можно поторговаться.
У Вали ухоженные ногти, чего раньше не бывало.
Рассказывает, улыбается от удовольствия.
Выпили по паре стаканчиков, и двоюродный брат спросил: «Значит, горожанкой стала? Не тянет в родной поселок»?
Валя приняла независимый вид: а о чем жалеть? Не поселок, а жизненный тупик, сарай без двери, откуда не выбраться.
Сказала и высокомерно рассмеялась: она, Валя, сильная, сумеет в жизни пробиться, и возможности для этого есть.
После третьего стаканчика сделалось грустно. Встала, подсела к жене брата, обняла: «Горько мне, горько. Там живут, если есть образование. А я куда? Одиннадцать классов с коридорами, никому не нужна. Молодые мужики на меня и не смотрят. В люди не выбраться. Если честно, ребята, то Витьку забыть не могу. Я же во всем виновата. Он другую нашел. Все закончилось».
Заплакала, оторвалась от родственницы, села на диван, закрыла руками лицо.
Хозяева молчали. Пришел их сын, хотел что-то сказать, мать махнула рукой: «Выйди, потом».
Двоюродный брат размяк: «Деньги от дома остались? У нас бабка Матрена померла, если хочешь, поговорю. Если что – купишь. Не хватит, мы поможем, после отдашь. На свою работу вернешься. Подумай, Валя. Здесь все-таки родина».
Гостья перестала плакать. Остался единственный вопрос – Витька. Жена брата поняла: «Видели его с одной, но это ничего не значит. Просто так встречается. Я могу узнать. Решайся, Валя».
На следующий день пошла Валя навестить родные могилки. Миновала центр поселка, столкнулась с бывшим мужем. От неожиданности остановились.
Он спросил: «Погостить приехала»?
Она ответила, что решила вернуться. Купит дом бабки Матрены, на работу выйдет.
Медленно пошла, он за ней: «Я же в родительском доме. Хозяин».
Притронулся к ее руке: «А»?
Валя посмотрела по сторонам: «Говорят, что у тебя другая»? Он покачал головой: нет никого.
На кладбище не пошли. Можно и завтра сходить. Свернули к дому, в котором Виктор живет. Валя по-хозяйски осмотрелась. Один мужик, сразу видно. Не было женской руки. И принялась прибираться, словно не было ни ссоры, ни разлуки, ни развода. Все можно поправить, все можно исправить, если желание есть, а оно было.
Слова, что алкаш и все такое – просто слова. От злости, от огорчения.