В соборе Глинских святых, бывшем недавно в церковном календаре, молитвенно чтится в числе других святых преподобный Серафим Глинский (Амелин), схиархимандрит, настоятель пустыни. Рассмотрим подробнее его жизненный подвиг.
Родился будущий преподобный 21 июля 1874 года в Курской губернии в крестьянской семье. В Крещении его назвали Симеоном. Родители были набожные, воспитывали своих детей в страхе Божием. Сеня (как звали его в семье) не раз бывал в Глинской пустыни, так как там жил его родственник-монах.
Умерла его мать. Отец хотел женить сына, но Симеон ушел из дома, оставив такую записку: «Не беспокойтесь, не ищите и назад не ждите». Ушел он в Глинскую пустынь, став там послушником в 1893 году. Его отец поначалу противился выбору сына, но, посетив его в обители, сказал: «Раз ушел в монахи, так уж и живи, не уходи отсюда».
Начался послушнический искус будущего преподобного. Под руководством настоятеля обители, человека святой жизни, схиархимандрита Иоанникия (Гомолко), он возрастал в иноческих добродетелях, научился трезвению и хранению ума. По характеру послушник Симеон был простым и искренним. В 1899 году он принял рясофорный постриг и был определен на послушание в иконописную мастерскую. Вскоре его поставили руководить мастерской. В 1904 году он принимает мантийный постриг с именем Серафим в честь преподобного Серафима Саровского.
В 1913 году он был рукоположен во иеродиакона, в 1917 году – в иеромонаха. В том же году он принимает тайную великую схиму с тем же именем. Уже в молодом возрасте отец Серафим стяжал благодатные дары от Бога. И не могли они укрыться от окружающих. Где бы ни появлялся будущий старец, там водворялся мир Христов, который передавался окружающим.
В 1919 году отец Серафим стал казначеем обители. Через три года монастырь закрыли безбожники. Братию избивали, из храма обители изъяли ценности, монастырские могилы были осквернены. Обитель была разграблена и разрушена.
Некоторые монахи Глинской пустыни после этого жили в окрестных лесах, иеросхимонах Серафим – в селе Ковенки. Занимался он столярно-слесарными работами, чтобы заработать на жизнь. Одно время на территории обители был открыт клуб.
С началом Великой Отечественной войны вся монастырская территория опустела, и туда вернулось несколько монахов, включая иеросхимонаха Серафима. Путем жребия он был избран настоятелем обители, которую надлежало восстановить.
Ремонтировать здания монастыря в период военной разрухи и богоборчества было сложно. Необходимо было восстановить церковь. Материальной помощи не было, но была надежда на помощь Матери Божией. Со слезами молился отец Серафим о восстановлении обители, при этом уповая на Промысл Божий по слову евангельскому: «Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога, и в Меня веруйте» (Ин. 14: 1). После войны насельники пустыни разделили долю большинства русских людей того времени, терпя жестокий голод. При этом советская власть обложила обитель высокими налогами. Не хватало самого необходимого, земли и скота в монастырском хозяйстве почти не было. Несмотря на это, братия во главе с отцом Серафимом исполняли свой христианский долг, помогая сиротам и вдовицам.
Монахиня Варвара (Пыльнева), работавшая на территории монастыря в советское время, вспоминала: «О. Серафим-настоятель, всегда такой спокойный, умиротворенный, молчаливый, показывал нам альбом видов прежней, дореволюционной Глинской пустыни. Среди снимков был интерьер собора, где о. Серафим указал на свой любимый уголок. Тогда – сияющий собор, теперь – груда обломков кирпичей, штукатурки – словом, строительного мусора, местами заросшего крапивой. Обычно я редко спрашивала о. Серафима о чем-либо, стесняясь потревожить его сосредоточенность на более важном, а тут спросила о том, что помогало ему переносить боль при виде общей разрухи. Он спокойно и кротко сказал: "Воля Божия".
Ни раздражения, ни осуждения варваров, не умеющих ценить ни свои, ни чужие святыни, ни горестных сожалений. Воля Божия, благая и совершенная… в том, чтобы благолепие сменилось "мерзостью запустения". Но один Бог знает, что подготовит душу для вечности – уставное благолепие или переживания, не позволяющие душе спать в беспечности. О. Серафим был живым подтверждением того, что без позолоты окладов, гулких соборов и благоустроенных внешне обителей жить богатством духовной жизни можно, а без этого богатства внешнее благолепие – только роскошный могильный памятник прошлому».
Постепенно монастырь был восстановлен, но в более скромных масштабах, нежели существовал он доселе. Был возрожден киновиальный устав по афонскому образцу, налажен быт, возвращены в обитель строгая монашеская жизнь и старческое окормление. В конце 40-х годов в Глинскую пустынь вернулись схиархимандрит Андроник (Лукаш) и схиархимандрит Серафим (Романцов). Святейший Патриарх Алексий I глубоко их почитал, включая и отца-настоятеля. В 1948 году отец Серафим был возведен в сан архимандрита. При наречении архиерей назвал его «благоговейным и усердным молитвенником, уважаемым братией за добрую жизнь». Братия не только уважала его, но и благоговела перед ним. Его присутствие вдохновляло их на подвиг монашеский.
К 1952 году в обители насчитывалось уже 60 насельников. Для них схиархимандрит Серафим был добрым отцом. Будучи делателем Иисусовой молитвы, он высоко ценил молчание уст и вступал в беседы с братией по большей части на предметы духовные, из любви к ним. Любил же он их, как своих родных детей, наставляя сохранять трезвение, жить в благочестии и послушании, отсекать свою волю.
Строгая монашеская жизнь и молитва привлекали в монастырь многочисленных паломников. Сам же схиархимандрит Серафим, несмотря на свои многоразличные настоятельские попечения, жил как затворник, в маленькой келии, непрестанно пребывая в умно-сердечной молитве, был мирен и спокоен, никогда не раздражался. Напротив, он был исполнен мира Христова. В его присутствии ощущалась благодать Божия.
Монахиня Варвара вспоминала про старца: «С его образом у меня в душе слилось радостное и благодарное чувство, вызванное редкостным его даром незримо укрывать, как облаком, глубоким покоем душевным, когда уже нечего больше желать, когда полное удовлетворение всем, совершенное довольствие и тишина, мир… Пример его говорил без слов, что всякое самомнение, занятость собой, сосредоточенность на себе – только болото, из которого трудно вырваться, но в которое очень легко попасть, даже не заметив под ногами трясины…»
Особо почитал старца Серафима правящий архиерей Сумской епархии Преосвященный Евстратий (Подольский). В письмах к Святейшему Патриарху он отзывался о нем так: «Строгий к себе, благочестивый отец настоятель архимандрит Серафим зорко следит за поведением всех послушников и не допускает ни для кого никаких отступлений от правил монашеской жизни. Архимандрит Серафим – человек прекрасной души». Хвалил он старца и в его присутствии. Но тот оставался безмолвным к похвале, как истинный монах. Преподобный Исаия Отшельник сказал: «Если охотно слушаешь похвалы о себе, то нет в тебе страха Божия». У отца Серафима страх Божий был, как и великая любовь к Нему. Более того, скрывал он и факт своего схимничества, ибо тайна эта принадлежит только Богу и человеку, принявшему его.
У монахини Варвары мы также читаем о старце Серафиме: «Если святые отцы говорили, что "много великих и славных, но тайны открываются смиренным", то пример о. Серафима-настоятеля приоткрывал тайну этой реальности, возможности на нашей земле нездешнего света и удивительной, сияющей красоты смирения. Глядя на него, нельзя было не вспомнить общее мнение святых отцов о том, что не понять, а тем более нельзя захотеть для себя иной жизни в мире, если не встретится человек, хотя бы в какой-то мере осиянный этим светом. Свет этот приоткрывает иной мир, где иные ценности, где евангельский призыв "отвергнись себя, и возьми крест свой, и следуй за Мною" (Мк. 8: 34) – единственный закон и норма… Но он был – этот свет, и тьма нашей жизни, нашей пустоты, мелочности, рассеянности, наших страстей и слабостей не поглощала его. Думаю, что многие это ощущали.
Никогда больше не приходилось мне встречаться с таким убедительным подтверждением того, что "молчание – тайна будущего века". Перед ней все благоговели, кто понимал ее и кто впервые с ней столкнулся. Помню, рассказывали об одном милиционере, который приезжал в обитель с каким-то очередным указанием "сверху". Он удивлялся: "Что за старик!? Еду дорогой злой-презлой, думаю: сейчас разнесу всех. Войду к нему, поговорю. Ничего особенного не скажет, все такое простое, всем известное, а я и крикнуть не могу, пошуметь, страху нагнать. Как подменили меня. Соглашаюсь с ним, как дурак, а ведь хотел перевернуть все, чтоб боялись, долго помнили"».
Описывала она и бытовые подробности Глинской монастырской жизни: «О. Серафим-настоятель прислал с одной москвичкой вареной картошки, помидорчик и хлеба – подкрепиться. Картошка там редкость и потому – угощение. На трапезе варили каждый день кашу и обязательно борщ. Очень вкусны были эти традиционные щи и каша. А угощение – любое, самое незначительное – было знаком памяти, доброжелательности, приветливости».
Отец Серафим практически ежедневно обходил весь монастырь. При этом видели его не все, но, как правило, только духоносные старцы, которые низко кланялись ему. Молодые же не видели ничего и спрашивали, кому те кланяются. Благоговейным ответом было: «Отец настоятель пошел!» От Бога был наделен старец даром прозорливости. Паломники, получившие духовную помощь, щедро благотворили обители. В связи с этим при отце настоятеле были построены новые келии для братии, трапезная и пекарня, пополнена ризница монастыря, устроен новый иконостас. Настоятелем пустыни схиархимандрит Серафим пробыл до 1958 года.
Под конец жизни старец болел и практически не выходил из келии, в том числе и на богослужения. Монахиня Варвара иногда приходила к нему, чтобы молча посидеть рядом с этим угасающим духовным светочем. Она вспоминала: «Безмолвные мгновения мне были дороги. Потому дороги, что одно его молчаливое присутствие открывало многое. Было не просто хорошо, тихо, покойно. Так хорошо, как трудно определить словами… В последний раз – это был 1958 год – сказал очень просто, даже обыденно: "Теперь о поправке не может быть и речи". Прощались мы навсегда. Знали это. Внешне это ничем не выражалось».
Почил о Господе старец Серафим 18 октября 1958 года, в день памяти Московских святителей. Перед этим он созвал всю братию, благословил всех с крестом в руках. Присутствующий при этом монах вспоминал: «Лицо о. Серафима просветлело, сделалось сияющим, и он с великой радостью отошел ко Господу». Отпевал старца епископ Зиновий (Мажуга), духовный его сын, в сослужении двадцати священников. Впоследствии мощи старца были обретены нетленными. Память преподобного была включена в месяцеслов Русской Православной Церкви в 2017 году.
Моли Бога о нас, преподобне отче Серафиме!
Библиография:
Великие русские старцы: Жития, чудеса, духовные наставления / [Под общ. Ред. Игум. Аристарха (Лоханова)]. – Изд. 2-е, испр. И доп. – Москва: Ковчег, 2011.
Глинская мозаика: Воспоминания паломников о Глин. Пустыни (1942-61) / [Составитель Г. А. Пыльнева]. – М.: Паломник, 1997.
Глинский патерик / Схиархим. Иоанн (Маслов), магистр богословия. – Изд. 2-е. – Москва: Самшит-издат, 2009.
Подвиг святой жизни: святые старцы Глинской пустыни. XX век / протоиер. Александр Чесноков, Зиновий Чесноков. – Москва: Изд-во Сретенского монастыря, 2014.