Довольно расхожим стало высказывание, что мы живем в эпоху революционных, прямо таки тектонических сдвигов в геоэкономике и геополитике. Слабеющая западная цивилизация еще дает арьергардные бои, но все заметнее трещины в некогда стройном ряду, нарастает число разногласий и кризисов, и даже обсуждается возможный вывод американского военного контингента из Европы. Некоторые горячие головы уже готовятся делить «американское наследство», занимая освобождающееся пространство. Тем более, что у России есть такой опыт. В политическом плане мы много унаследовали от монгольской империи.
Распад империи
Претерпев и переборов ордынское иго, русская цивилизация хлынула на восток, прокатилась по северу континента до Охотского моря, устремилась на юг к Байкалу и Забайкалью. Перехлестнула через границы: географические, климатические, исторические и культурные. Она заполнила обширные сибирские пространства, выплеснулась в Русскую Америку, в Маньчжурию, где столкнулась с Японией.
События начала и середины XX века поменяли вектор и импульс нашего развития. Восточный прилив сменился отливом, волна отступила, оставив на берегах сопредельных государств многочисленные свидетельства своего порыва. Это и КВЖД, и города на пути к Японскому и Желтым морям, православные храмы и русские общины в китайских городах, военные памятники, промышленные центры и очаги культурного влияния советского периода.
Они заметны и по сей день, спустя полвека после волюнтаристских решений, приведших к обострению отношений с Китаем. Были подорваны торговые отношения, которые являлись источником для роста и развития сибирских и дальневосточных городов, военные расходы на оборону восточных границ от возможного вторжения надломили советскую экономику. Разразившийся кризис привел к деградации и депопуляции городов Дальнего Востока и Сибири. Только последние 10 лет мы наблюдаем попытки если не переломить, то хотя бы притормозить эти процессы. Однако сказывается недостаток ресурса, и в первую очередь, человеческого. Речь не только о демографии. За прошедшее столетия сменились поколения и если иркутяне-предприниматели XIX века мыслили большими пространствами, налаживали взаимодействие и торговлю с сопредельными странами, работали с внешним контуром, то в XXI веке погрузились во внутреннюю повестку, в эксплуатацию ресурсной базы и сокращающегося населения. Долгое время Прибайкалье было базой для снабжения и закрепления на новых территориях. Теперь мы теряем контроль за старыми.
«Наши» ресурсы
Мы привыкли к новостям о межнациональных драках на месторождениях «национального достояния», о переходе золотых приисков из рук в руки неизвестных нам бизнесменов, об отключении дизель-генераторов в административном центре района, где добывается значительная доля российской нефти. Контроль за местными ресурсами и производством находится не в Сибири.
Для их владельцев ментальными границами становятся даже не горы Южной Сибири, нагорья и реки Дальнего востока. Пространство их интересов часто не совпадает с границами государственными. Кяхта, Забайкальск, Сретенск - маркеры скукоживающегося пространства, как ржавые рыболовные шхуны на берегах пересохшего Аральского моря.
Фактически, мы перестали работать с пограничьем, не говоря уж о внешнем контуре, самоустранились. Отправляли миллиарды в западные фонды и обязательства, а они (в том числе из этих средств) финансировали деятельность неправительственных организаций и в нашей стране, и в сопредельных государствах. Результат их работы - кровоточащая рана бывшей Украины, выдавливание России из Казахстана, других постсоветских государств, потеря экономического присутствия и влияния в Монголии. Результат нашего бездействия - утрата культурного влияния, снижение числа изучающих русский язык, выбирающих российские вузы.
Наши ориентиры
Выше мы упоминали о следах былого русского присутствия на востоке. Сейчас в условиях смещения фокуса мирового развития, инициированного «Поворота на восток», эти свидетельства и артефакты чрезвычайно важны. Они - исторические якоря, свидетельства бессмысленно растерянных или сданных позиций и, в то же время - основа для воспитания новых поколений исследователей, лингвистов, дипломатов, предпринимателей. Например, история Харбина, яркого образца русского модерна, каким он мог быть, преображая города и общественную жизнь коренной России. Образца, опровергающего мифы о косности и отсталости русской цивилизации.
Подходит и к концу заложенный в XVIII веке период культурно-идеологической и экономической ориентации на Европу. Забывать о нем не стоит, как и не стоит искать новые маяки где-то во вне. «Поворот на восток» должен начинаться с «поворота» к самим себе, к собственной истории и интересам, с определения точки опоры. Этот текст мы начинали с мысли о «монгольском» наследстве, но следует помнить и о не менее значимом, и прежде всего - в духовном плане, наследстве «византийском».