Режиссер — Андрей Гончаров.
Художник-постановщик - Константин Соловьев.
Художник по видео - Олег Михайлов.
Художник по свету - Игорь Фомин.
Выход в «свет»
Спектакль поставлен по пьесе Н.В. Гоголя, и градус абсурда в нем зашкаливает. Кто любит интеллектуальные пазлы, перевертыши, дичь, цитаты — вам сюда.
На авансцене в начале действия — два кресла. В одном уютно спит Степан (Кирилл Янчевский) в наушниках. В прологе с авансцены Агафья (Надежда Флерова), в блузе цвета хаки, похожая на старую деву, объявляет (девушка не выговаривает звуки «ж» и «з»), что прочитала про приказ — всем перенестись на двести лет назад, в первую половину XIX века. Она от души радуется нашему национальному коду — стремиться в прошлое — и призывает всех прибывших туда развести костер и обняться, «как раньше».
Понятно, что речь идет о возвращении не просто в XIX век, а в золотой век человечества, где все были счастливы. И один из вопросов спектакля — возможно ли вернуться во времена гармонии, тем более что в технологиях мы продвинулись очень далеко?
Визуальный ряд «Женитьбы» не отсылает к какому-то конкретному времени. Скорее это дыра между XIX (упоминаются реалии гоголевского времени: фрак, сваха, лавочка) и XXI веками. Знаки прогресса при этом соседствуют с деталями советского быта: стареньким пузатым холодильником, сорванной с петель дверью, макетами блочных зданий чуть повыше человеческого роста. На бетонную стену, закрывающую сцену, спроецированы знак научного знания и знамя с кистями, исполненные в технике «сепия».
В стене замуровано единственное окно. По сюжету оригинальной пьесы именно сюда должен выпрыгнуть Подколесин, но глухое окно намекает либо на изменение финала, либо на характер главного героя. И действительно, Подколесин (Олег Соколов) появляется из люка в полу. Вокруг него стены, он словно себя замуровал и существует в своей реальности — мире атомов, ракет (маленькая блестящая ракета стоит на авансцене) и чисел. Ученый работает в сфере высоких технологий и в начале действия осведомляется у Степана, выключил ли тот реактор.
Степан говорит «на русской мове» и называет Ивана Кузьмича паном. Имперские замашки русскоязычных никуда не делись. Желание жениться («точно нужно») бередит Подколесину кровь, так что он сам себя называет «небинарной персоной» и произносит странные заклинания: «Все внимание на сопла!» Герой, охваченный желанием жениться, катается по сцене в белом комбинезоне.
Абсурдности происходящему добавляют срыв из-за забытого слова, зацикленность на себе и путаные рассуждения о том, что его беспокоит. Оказывается, кроме проблем с памятью и с женитьбой, бедного Подколесина мучают мозоли и вопрос о превосходстве высших чинов. Плач по барину, который не может решиться на «жанитьбу», исполненный Степаном под музыку Рахманинова, делает фигуру Подколесина еще более абсурдной и нелепой. Степан же выдвигается на роль дядьки при взрослом дитятке и невротике, измученном одиночеством. Наконец приходит сваха, которой Степан, причмокивая, облизывает руку, как собака.
Происходящее начинает отдавать не только абсурдом, но и сказкой про Иванушку-дурачка в бункере (героя зовут Иваном, и он не от мира сего), который не хочет выходить в мир.
Тема капсульной жизни, на мой взгляд, очень актуальна в наше время и вызывает много вопросов: как открыться другому человеку? Как выйти из своего кокона? Почему люди выбирают одиночество? Магические слова сексапильной свахи, пришедшей к Подколесину, про «седой волос» действуют на Ивана как ушат холодной воды. Герой наконец вспоминает про время и решается выйти на белый свет.
Трикстером дальнейших событий выступает его неудачно женившийся приятель Кочкарев (Роман Колотухин), тоже появляющийся из люка. Вокруг глаз Кочкарева черные круги, намекающие на проблемы со здоровьем.
Агафья Тихоновна живет с теткой, похожей на мужчину. Тетя Арина Пантелеймоновна (Мария Матвеева) ходит в мужских носках и мужских шлепанцах. Видно, прошла нелегкую школу выживания. Она уговаривает Агафью выйти замуж за купца и поминает батюшкино завещание. Даже пропевает на мелодию припева песни Фредди Меркьюри «Барселона» несколько раз слово «Пантелеймоныч», словно гимн почившему родителю. Если проблема Вани Подколесина в его страхе перед людьми, то Агафья страдает от давления со стороны семьи. И все равно девушка ждет своего принца.
Другие женские персонажи — сваха Фекла (Марфа Кольцова) и тетя Арина — не верят в принцев (у них и нет никого). Они владеют приемами восточных единоборств, так что устраивают бой без правил за право продвинуть своего жениха. Женщины сногсшибательны не только в бою, они легко преображаются в красоток. Женихам устроен смотр, как на параде, с маршем и криками «Ура!». Принимает парад сама Агафья.
Имперская тема должна бы придать значительность событию, но эффект другой. Мужчины все фриковатые и одинокие и на героев не тянут. Анучкин (Константин Любимов), турист с красным от загара лицом, ищет девушку со знанием французского языка. Зачем ему в походе такая жена и нужна ли она ему вообще? Жевакин (Игорь Ларин), моряк с длинными седыми волосами и в сандалиях, напоминает чуть ли не бомжа и ищет хоть какую-нибудь девушку. Статный экзекутор Яичница (Сергей Ушаков), не расстающийся с портфелем, с зеленым камнем на пальце, не может отделить себя от образа начальника и охотится за деньгами. Во втором отделении он появится в костюме мексиканского мачо, но сердце Агафьи уже отдано Ивану Кузьмичу, единственному, кто пришел с гвоздиками.
Самым абсурдным выглядит торговец Стариков (Кирилл Янчевский), напоминающий Льва Толстого, но не истины он ищет в доме Агафьи, а тоже денег. У Агафьи Тишайшей и денег-то нет больших, только квартирка в спальном районе. Сюжет пьесы Гоголя о сватовстве к купчихе Агафье Тихоновне в спектакле Гончарова превращается в трагедию космического масштаба о вселенском одиночестве человека, который не может выйти ни к кому из своего кокона-бункера. На парад выйдет, а из маски - нет.
На масштаб намекает зажигающийся время от времени звездный экран-задник с курсирующими по нему космическими кораблями. На трагедию — жертвенный козел (трагедия родилась из «козлиных песен», исполнявшихся во время праздников Диониса), чью голову оторвет кукле-животному Кочкарев. Он и сам преобразится в козла, стоя на макете утеса с оторванной козлиной головой. Финита ля трагедия!
Агафья в версии режиссера по ходу спектакля превращается из некрасивой старомодной девушки в Еву с прекрасными формами (Надежда Флерова существует сразу в нескольких амплуа). Для зрителей это еще один неожиданный поворот спектакля. Подколесин — в Адама.
Правда, сначала они становятся похожими по окрасу на двух попугайчиков. Агафья является в красной шапочке и в желто-зеленом пальто. Подколесин меняет белый комбез на пальто той же расцветки, что и у Агафьи. Раздевшись до белья телесного цвета, они переносятся, охваченные чувством, в райский сад (на заднике — проекция райских цветов). Но, как и на картине Босха «Сад земных наслаждений», их и здесь поджидает нечисть.
В одном из кресел в форме яйца оказывается Кочкарев, играющий черта, в другом — сваха Фекла, ведьма-соблазнительница. Но не мистические силы разбивают почти сложившийся союз. Агафья с Ваней складывают свой костер из листьев, как того хотела девушка в прологе, греются около него (имперская идеология не греет), но в момент объяснения она уходит выключить стиральную машину.
Подколесин, оставшись один, рассуждая о будущем, запинается на слове «страшно», выламывает батарею из стены, как это сделал индеец в фильме «Пролетая над гнездом кукушки», и пробивает замурованное окно. Перед падением из окна издевательски протягивается «рука Бога», как на фреске Микеланджело, и герой выходит в окно, на свободу, в свой космос.
Самый щемящий фрагмент спектакля — песня в исполнении Майи Кристалинской «Опустела без тебя земля...», которой подпевает Агафья, оставшись одна на авансцене. Мне очень нравится абсурдистская эстетика Андрея Гончарова, поддержанная потрясающим визуалом. Катарсиса в абсурдистком спектакля не может быть, поэтому сильных эмоций спектакль не вызовет.
Высшей точкой станет убийственная ирония с «рукой Бога» и гвоздички от Агафьи своему Ивану.
