Тяжёлой осенью 1941 года враг подходил к Москве. В 440 километрах от столицы, в Горьком, все понимали, что скоро фашисты начнут бомбить город: он был важным транспортным узлом, а главное — здесь ударно работали на фронт многочисленные заводы. Предполагалось, что главной целью врага станут именно предприятия. Но замысел фашистов оказался куда более изощрённым и коварным — первый удар люфтваффе пришёлся по элеватору с зерном в Сейме. Подробности — в материале nn.aif.ru.
Немецкий стервятник
Посёлок Сейма находился в 60 с лишним километрах от Горького. Жители посёлка привыкли, что в небе над ними постоянно кружат самолёты: у местной железнодорожной станции с июля 1941 года был сформирован второй запасной истребительный авиационный полк Московского военного округа. Здесь обучали и переподготавливали лётный состав строевых частей военно-воздушных сил Красной армии. Самолёты, которые видели с земли, были истребителями горьковского производства ЛаГГ-3.
Однажды 22 октября 1941 года около пяти часов вечера вновь раздался отдалённый звук летящего самолёта — летел он высоко. Никто не мог предположить, что это был немецкий юнкерс Ju 88 — один из самых многоцелевых самолётов люфтваффе. Враг использовал его как скоростной бомбардировщик, разведчик, торпедоносец и ночной истребитель.
Когда раздался первый взрыв, в Сейме началась паника. Люди в ужасе покидали дома, некоторые вместе с вещами пытались укрыться на берегах реки Сейма.
Одним из свидетелей первой вражеской бомбёжки Горьковской области стал генерал-лейтенант авиации, Герой Советского Союза Сидор Слюсарев. Ему поручили принять три полка для ВВС Юго-Западного фронта, которые подготовили на лётной базе второго запасного истребительного авиационного полка. Сидор Васильевич с самого начала войны был на передних рубежах боёв и надеялся немного отдохнуть в Горьковской области. Тем более что семья была рядом — в расположение авиационного полка из Киева эвакуировались жена и два маленьких сына Слюсарева.
Опытный лётчик был в ужасе, когда, подъезжая к станции Сейма, понял: в воздухе на большой высоте летает вражеский бомбардировщик, а наши зенитки с земли ведут по нему огонь. Поезд, в котором ехал Слюсарев, остановили по сигналу воздушной тревоги, все пассажиры вышли из вагонов.
«Немецкий стервятник перешёл в отвесное пикирование и сбросил серию крупнокалиберных бомб на шестибашенный элеватор, который разрушился и загорелся», — писал в своих воспоминаниях Сидор Васильевич.
Состав, где он находился, подошёл к станции на два часа позже намеченного. Слюсарев тут же кинулся в расположение авиационного полка. К счастью, жена и дети лётчика во время бомбардировки не пострадали. А в два часа ночи к аппарату высокочастотной связи Сидора Васильевича вызвал главнокомандующий ВВС Красной армии генерал Павел Жигарев. Он передал личный приказ Сталина: Слюсарев должен отбыть в Горький и там возглавить противовоздушную оборону Горьковского района города.
Без паники!
На следующий день после бомбардировки Сеймы в Горьком заседало бюро обкома ВКП(б). Обсуждая это чрезвычайное происшествие, сначала решили, что элеватор не был целью вражеского бомбардировщика — попасть хотели или в промышленные предприятия Дзержинска, или в аэродром авиационного полка, где базировались самолёты. Мол, по каким-то причинам юнкерс просто не долетел до этих целей и сбросил бомбы где смог.
Жители Горького и области тоже были в панике. Люди понимали: это только начало. В это время тысячи человек строили Горьковский оборонительный рубеж. Уходя на работы, они каждый раз прощались с близкими. Прошёл слух, что именно по строителям рубежа будут в следующий раз бить чёрные крылья люфтваффе.
Отчасти это было правдой. Ещё до первой бомбардировки Горьковской области с 16 октября 1941 года вражеские разведывательные самолёты разбрасывали с неба листовки с угрозами: «Если вы завтра придёте рыть окопы, мы вас разбомбим!» Но горьковчане, проявляя истинное мужество, продолжали создавать оборонительный рубеж, чтобы немецкие танки не смогли подойти к городу.
Панику подогревал и тот факт, что в Горький и область хлынул поток беженцев из Москвы. В своём дневнике инженер завода «Красная Этна» Иван Харкевич 19 октября 1941 года писал: «Москва тронулась... Шофёр рассказывал, что в столице хаос, громят мясокомбинат и магазины. Часть правительства съехала. Правда ли это? Неужели Москву готовят к сдаче?»
После бомбардировки сеймовского элеватора местные власти несколько дней были в растерянности и даже не занимались устранением последствий вражеского налёта. Но 31 октября состоялось заседание Дзержинского горкома ВКП(б). Там решили ускорить восстановительные работы, в том числе выбрать несгоревшее зерно, пролитое водой, и просушить его. И, конечно, нужно было погасить панику среди населения, призвать людей быть бдительными и организованными.
Голодали, но не сдались
Позже станет ясно: враг специально выбрал своей целью сеймовский элеватор, на тот момент заполненный тоннами зерна на зиму. Фашисты начали элеваторную войну, чтобы зимой 1941-1942 года спровоцировать в СССР голод. Бомбили элеваторы с зерном и под Калугой, и во Владимирской Ярославской, Ивановской, Тульской областях.
К сожалению, враг своего добился: уже в конце октября по всему Поволжью, в том числе в Горьком, снизили норму выдачи хлеба: рабочим полагалось уже по 600 граммов в сутки вместо 800, служащим, инвалидам и детям — всего по 400 граммов вместо 600.
Чтобы добыть хлеб и другие продукты, горьковчане несли на барахолку самое дорогое, расцвела спекуляция. На рынках всё чаще обманывали покупателей. Так, появился хлеб, наполненный торфом: мякиш вырезали, а на пустое место насыпали торф.
Уроженец Нижегородской губернии Геннадий Евгеньевич Изюмов пишет в дневнике: «11 февраля 1942 года. Голод нависает. На рынке ещё стало всё дороже». Конечно, ситуация с продовольствием в Горьком и области была намного лучше, чем в блокадном Ленинграде, но всё равно было очень непросто... Проблема была в том, что первая военная зима в тыловом Горьком выдалась очень холодной, столбики термометра опускались ниже минус 37 градусов.
Но люди, замерзая и голодая, шли и шли на заводы, чтобы работать на нужды фронта. Лишив горьковчан необходимого количества хлеба, враг не смог сломить их дух и веру в Победу.
Кстати
Опытные лётчики сразу заметили, что сеймовский элеватор с неба громил настоящий ас. Он с большой высоты смог с ювелирной точностью поразить цель.
Оказалось, за штурвалом юнкерса был командир первой эскадрильи специализированной авиагруппы KGr.100 «Викинг» обер-лейтенант Ханс Бётхер. Он участвовал в Польской кампании, воевал во Франции, а с 1941 года бомбил Москву. Ханс Бёхтер также был одним из тех, кто нанёс первые удары с неба по Горькому 4 и 5 ноября 1941 года.