часть 45 предыдущая глава
- Почему ты здесь? Где Семён? Где Анисья? Ты мне и так надоел, ещё в больнице перед глазами мелькаешь каждый день. Тебе делать нечего? - возмущалась Вера Степановна, не в силах пошевелиться. Она обездвижена гипсом, одна рука подвешена, голова забинтована.
Мурад выкладывал в её тумбочку покупки и продукты.
- Тесть поехал на вокзал Юрку встречать. Анисья на работе. Не может же она целыми днями сидеть в больнице кому-то и работать надо, содержать большое семейство. Я-то бездельник и перекати-поле, - цитировал он тёщу, раскладывая в тумбочке банки и бутылки. - И что она может сделать сегодня? Тут приподнять надо, - постучал он по загипсованной по самый пояс ноге тёщи. - Тут перекатить.
Он выпрямился во весть рост, отодвинул от стены немного больничную койку на колёсиках, чтобы подойти с другой стороны. Единственная свободная рука тёщи прижалась к телу. Не дай бог коснутся зятя.
- Не волнуйтесь, я только поправлю, - он наклонился над вредной тёщей и поправил подушку у её изголовья. Ей аж полегчало, а то затекло и неудобно уже было. Гармошкой собралась казённая подушка под головой. - Так лучше?
- Лучше.
- Могли бы и спасибо сказать? - улыбался Мурад.
- Я дочке скажу! Почему за мной чужой человек ухаживает, а она неизвестно где!
- Ну, как же? На работе! Я же вам сказал.
- А ты?
- Мне сегодня в ночь.
- А вчера?
- И вчера был в ночь.
- Тебе отсыпаться надо.
- Надо, - Мурад осторожно подкатил обратно постель тёщи. Подошёл к окну, открыл форточку.
- Не надо, - жмурилась Вера Степановна, будто солнце забило в глаза.
- Надо! Не хватало, чтобы вы задохнулись тут. Свежий воздух , звуки с улицы.
- Там одно вороньё, - ворчала тёща.
И правда, окно из её отдельной палаты выходило на больничный сквер. Высокие, колючие акации и тополя собирали целые стаи горластых птиц. Каркают, как на кладбище.
- Лучше бы не переводили меня в отдельную палату. Зачем Семён деньги тратил? Я ему ещё расскажу.
- Расскажите, расскажите! Если появится.
- А чего он не подымается в отделение.
- Не знаю, - зять пожал плечами улыбаясь. - Может, потому, что вы его достали за эти несколько дней. Он вас проведать, покормить, поговорить к вам приезжает, а вы как со мной! Будто это он вас сшиб, а не тот пацан на Ладе.
Вера Степановна повернула голову к холодной стенке.
- Вы и Анисью достали! Знаете уже как? - Мурад поставил стул напротив койки тёщи и сел, скрестив руки на груди, уставился на неё.
- Чего смотришь? - не поворачиваясь к нему, чувствуя, ощущая загипсованной стороной его взгляд.
- Ничего.
- Скажи Семёну, путь придёт, а сам не сиди тут и не зыркай на меня.
- Не скажу.
Тёща повернула голову.
- Будете ему за платную палату мозг выносить? Дочери, за то, что она не пошла вас проводить? И чего он по вам не проехал раза два?
- Кто? - офонарела Вера Степановна.
- Водитель молодой.
- Да ты... ты! Что ты такое говоришь?!
Завершение уже в моём телеграм с рассказами
- Ещё бы и Анисат. Вас двоих! И закрыть вот так на месяцок в одном маленьком помещении и каркайте, как вороны, - он повернул голову и посмотрел в окно - пасмурно, птиц не видно и не слышно.
- Ты мне Семёна сначала позови! Я ему расскажу и за отдельную палату, и за всё!
- За что?
Вера Степановна вновь отвернулась.
- В палату отдельную мы вас перевели и оплатили.
- Вы? - снова повернулась к нему тёща.
- Я.
Она даже расстроилась.
- Не хватало, чтобы вы больным в этой больнице рассказывали, какой у вас зять - не выдержат.
- Хватит кривляться!
- А вам хватит вести себя, как вредная бабка.
- Я и есть бабка.
- Но вредности в вас, откуда столько? - он распростёр руки к ней. - У вас такая дочка, большая семья, столько внуков, а вы... Не муж, а мастер - золотые руки.
- Знал бы ты, как он меня в молодости этими вот золотыми руками колотил.
- Все уже знают! И мы, и внуки ваши, и до правнуков дойдут эти плохие мысли и дела перед всевышним. Но Аллах, да и ваш Бог разве не учит прощать? О том, как вы с дочкой не ладили, тоже правнуки будут знать? Может, есть время исправить хотя бы эту историю?
- Я, наоборот! Добра ей всегда желала, ради неё...
- Ради себя! Она давно выросла, семья у неё, дети большие, а вы до сих пор «ради неё».
- Тебе не понять, ты для своих детей ещё ничего не сделал, не купил, не построил.
- Зато воспитал мужчинами. Юра, как узнал про вас, всё бросил и сразу домой.
Тёща свободной рукой прикрыла и сразу вытерла глаза. Юру она больше всего на свете хотела бы увидеть. Мало он побыл здесь, мало на него нагляделась. Каким он стал? Как у него дела?
- С девушкой едет...
Тёща уставилась на зятя.
- Да, да! А вы что думали? У вас или у нас разрешения спросит. Семья ещё больше станет, понимаете? Или меньше на одного?
- Опять куда-то намылился? - прищурилась на него Вера Степановна.
- Я? Нет. А вот вы можете остаться тут одна, если не перестанете.
- Твоей жене трудно было проводить мать? Выглянуть во двор?
- Это она виновата, что вы уже не ведите и поправить зрение отказываетесь? Вы хоть раз об этом кому-то сказали? Теперь пацан виноват, что сбил вас такую противную. А разве знал он, что вы смотрите и не видите?
- Не надо так носиться!
- И то верно! Но вы же знали, там дорога, но назло дочке попёрлись!
- Ты как разговариваешь? - попыталась приподняться тёща, а не вышло.
- Давно надо было так, но вас же не переговорить! На операцию мы вас записали через два месяца.
- Не поеду!
- Вы ещё в гипсе будете. На коляске вас доставим. Я же бездельник, мне больше делать нечего. Куда вы денетесь. Надо, чтобы вы ясным взглядом увидели, как уедет от вас плохой муж.
- Куда это?
- У него спросите. Но вы же не умеете! - Мурад постучал по загипсованной ноге.
- Не я человека сбила.
- Не вы! Упрекаете всех каждый приезд к вам - вы! Муж к вам подниматься в палату не хочет, скоро и дочь откажется, вы здоровая достали нас с этим домом. Сначала переселяйтесь и живите, а потом ничего не трогайте - не ваше. И не надо! Мы уже поняли! Дети наши это запомнили навсегда. Анисью зачем гнобите? Она не девочка 15-летняя, убегать не будет. Просто перестанет приходить и общаться.
- Она не вышла даже проводить мать...
- А вы бы хотели? Вы попросили? Вы сказали? Всё увёртками, намёками. Короче, так! Тестю это надоело давным-давно! Не просто так он по камышам и на работе прячется от вас. Завтра они с Анисьей поедут переделывать документы! Когда вы вернётесь домой, поживёте у нас.
- Что-о-о-о-о-о?!
- Да, да! У нас! Некогда Анисье бегать к вам туда-сюда, а тут постоянный уход и присмотр: она, Динара, я. Юра к тому времени уедет, наверняка. А нет, всем места хватит. Ещё и брат мой родной с семьёй приедут погостить. А у него знаете, какая семья? У-у-у-у! Шестеро детей.
- Никогда я не буду у своих детей в приживалках!
- А матерью и бабушкой можно побыть? Разве вы не заслуживаете ухода, заботы, внимания? Или вам не надо? Вы неживая совсем? Муж ваш уедет, кто будет смотреть за вами? С такими переломам вы нескоро будете на меня руками махать.
- Никуда он не денется!
- Денется! Вы здоровая ему вздохнуть не давали, а теперь и вовсе съедите. В Красноярск он собирается. Повидать родственников.
- У него никого почти не осталось.
- Вас это не пугает? Я для вас так и останусь пастухом из аула. Неотёсанный, необразованный, не подходящий вашей дочери, плохой отец. Сын... - он сглотнул ком в горле. - сын я действительно оказался плохой. А он супруг вам. С ним вы всю жизнь прожили.
- Хороший, - хмуро отвечала Вера Степановна. - Отличного сына воспитала твоя мать, не пьющий, не гулящий, работящий. Но, не по душе ты пришёлся в нашей семье.
- Так у нас своя семья! С вашей дочкой. Каких внуков вам родили, а?
- И чуть не упустили. Неизвестно, что было бы с Юрой... а Руслан?
- Всё хорошо будет. Будут они приезжать к вам, правнуки покоя не давать. Представляете, сколько их будет, если внуков у вас трое? - смеялся Мурад.
- Вот как тебе! Только бы плодиться.
- А что плохого? Короче, тёща моя! Смотрите сами. Анисья сегодня приедет, но больше я её заставить не могу. Вы мать и дочь. Но она готова сиделку нанять, только бы не бывать здесь с вами.
- Сиделку? Постороннего человека?
- А вы что думали? Уедет тесть или не уедет, от вас зависит. Будет приходить к вам Анисья или не будет, тоже в ваших силах изменить. Я могу её заставить, по мне лучше уж сиделка — посторонний человек, чем жена после визита к вам, как будто тоже машиной сбитая.
Мурад встал, поставил стул на место, закрыл форточку на окне, и щемящая тишина восстановилась в палате.
- Я поеду. Скажите, что ещё привезти надо? Сегодня ещё успею. А может, Юра с тестем привезут.
- Ничего мне не надо.
- Тогда я пойду.
Он уже открыл дверь, что задевала койку больной, если неправильно её поставить, настолько маленькая эта отдельная палата. Прикрыл снова, откатил и проверил постель больной - всё чётко. И снова собрался уходить.
- Подожди. Присядь. Побудь со мной. Мы ведь никогда так с тобой не говорили.
- А цыплята кур не учат.
- Вот, и обозвал меня, - грустно улыбнулась Вера.
- Я поговорку хотел сказать, но, видимо, неверно передал.
- Всё верно! Был ты нерусем, но давно тут обрусел, освоился, прирос к нам.
- Так и есть, давно.
Вера Степановна вздохнула.
- Да ты присядь! Остальные прибегают бегом, бегом всё сделают и скорее отсюда, от меня. Динара, вообще не приходила ни разу. Тот пацанёнок, что сбил меня и то больше остальных навещает, кланяется передо мной. Боится, что посадят. Пусть сажают! Посидит в тюряге, подумает, как на такой скорости носится по улицам.
- Вера Степановна, - надулся на неё зять. Ей немного стыдно стало. - Не было же большой скорости, вы сами подтвердили гаишникам.
- Пожалела его!
- Что бы и он был вам обязан? Его всё равно накажут.
Тёща отвернулась. Мурад снова выдвинул стул, сел посередине маленького помещения.
- Я посижу с вами, пока Юра приедет. Он обещал прямо с вокзала. А Динара готовится к конкурсу, завтра уедет. Вы, заметили, что впервые, наверное, назвали её по имени? Тем именем, что дали ей мы - мать и отец. Прогресс! - смеясь зять поднял палец вверх.
- А ты не цепляйся к словам, у меня случайно вырвалось.
- Уже хорошо! - улыбался он.
- И откуда ты такой взялся? - кривилась тёща.
- Из аула! Баранов там пас на холмах.
- Оно и видно.
- Я не стесняюсь этого.
- Чурка ты необразованный!
Зять приподнял брови на тёщу.
- Что необразованный, то да!
Они ещё пошутили, поспорили, кто в домах главный. Даже посмеялись, чего ещё никогда не случалось. Не скучно было в тот день тёще, и зять не зевал, хотя выспаться бы ему, но он здесь. Как ни спорила с ним тёща, как ни умничала, но пообещал он, что заберёт её к себе после больницы, если она не прекратит. Конечно, она не верила ему, но сиделку видеть перед собой по нескольку часов в день не хотела, вот, тут в палате не хотела.
А потом понаехали! Анисья, хотя не должна была приехать. Юра, с какой-то рыжей девицей, похожей на лахудру, — бабушка Вера чуть так прямо не выразилась, но глянула на дочку и решила ей одной об этом сказать. Видела Вера, как жался и не решался войти в палату Семён. Страшно стало, вдруг зять не соврал про него?
Тесть разговаривал с Мурадом в коридоре, а потом их выгнали. Сказали, слишком много посетителей для одной больной. Глупая медсестричка! Разве бывает много посетителей, когда семья такая большая, дружная.
Юра быстро справился о здоровье бабушки, познакомил с возлюбленной и ушёл к отцу и деду на улицу. Анисья осталась умыть маму, протереть, накормить свежей, домашней едой.
- Анисья, - обратилась к ней мама, вытирая одной рукой рот. Дочь кормила маму с ложечки.
- Что, мам?
- Скажи, каждый раз надо ногу, бедро, ключицу ломать, чтобы вот так все собирались? Так, только бегут от нас. Ты вон начла в 15 бегать...
- Мама, ты опять?
- Ладно, извини.
У Анисьи глаза на лоб полезли: «извини».
- Не права я в этот раз.
У дочери лицо вытянулось ещё больше.
- А хорошо, что все приехали.
- Что же хорошего? Сорвались, работы побросали.
- Кто это?
- Мурад.
- Он же сказал...
- Воду срочно делает у нас, с отцом оборудуют для тебя комнату, крыльцо, чтобы ты выезжать могла во двор, на улицу. Тебе же потом долго в кресле ездить.
- А мне сказал в ночь ему сегодня. И Семён уезжать собирается от меня.
- Папа только за коляской для тебя поедет. Тут не нашли. В Красноярке у него тётка, ну помнишь, я была у неё. Она ведь что угодно достать может. Хоть бы и она приехала, - взгрустнула Анисья. - Замечательная женщина, повидать бы её.
Вера Степановна осознала, не шутки шутил с ней тут зять. Она схватила свободной рукой дочку и притянула к себе.
- Анисья...
- Что, мам?
Вера так и не смогла сказать второй раз: прости. Или признаться в чём-то. Сухими губами и хриплым голосом пробормотала.
- Кажется, я поняла, за что ты его полюбила.
- Мурада?
- А кого ж ещё? У тебя ещё муж есть? Врун он у тебя знатный! А больше не за что, - и немного приобняла дочку. А потом отпустила не только от себя, но и домой. У неё сын приехал, дочь надо на конкурс собирать и муж... Хотела бы добавить бездельник, просто так, по привычке, но язык не повернулся.
завершение __________________