Украинский языковой омбудсмен Ивановская призвала "формировать единое украиноязычное пространство" в целях защиты культуры и будущего новых поколений украинцев путем дерусификации. В то же время она заявила о защите всех нацменьшинств на Украине.
Почему в кажущемся противоречии есть логика и как она связана с идеологией современных европейских неофашистов — в нашем материале.
Опасная русификация
Новый языковой омбудсмен Украины Елена Ивановская ведет себя еще более радикально, чем ее предшественник Тарас Кремень. Это общая тенденция поправения и радикализации — если проследить "эволюцию" обычных омбудсменов (от Лутковской до Лубинца) можно зафиксировать то же явление: позиция представителей государства сдвигается вместе с позицией самого государства.
Ивановская отмечает рост количества людей, разговаривающих на русском языке, и называет это "опасным откатом", связанным с "привыканием к войне".
"В 2022 году мы все были настороже: прислушивались к речи каждого", — говорит она.
Ивановская имеет в виду, что на фоне первоначальной военной истерики, подогреваемой пропагандой, многие радикализировались в самом простом из всех возможных вариантов определения "свой-чужой" по языку. Причем это делали даже русскоязычные. Правда "мы все" — это, мягко говоря, преувеличение и попытка выдать желаемое за действительное. Далеко не все, но действительно многие. Ставшая уже мемом "паляныця" тому яркий пример. Теперь же, когда война относительно локализовалась, вероятность появления ВС РФ в городах вне Донбасса свелась почти к нулю, а сотрудники ТЦК для обывателя становятся более опасными, чем российские дроны (не прилетающие в абсолютное большинство населенных пунктов Украины), начался "откат". То есть люди, которые не смогли или не захотели уехать, пытаются вернуться к своей привычной жизни, частью которой является русский язык.
Такую ситуацию Ивановская считает "опасной", но не объясняет, опасной для чего и для кого. С этим разберемся дальше. Впрочем, по ее словам, есть и "положительная динамика", которая заключается в "формировании зрелой языковой ответственности", иначе говоря в росте доносов на людей, употребляющих русский язык там, где запрещает вступивший в силу в 2019 году "языковой закон", то есть практически везде, кроме частной жизни. Языковой омбудсмен вынуждена признать, что не имеет права вмешиваться в то, на каком языке говорит мать со своим ребенком (хотя хотела бы), поэтому "начинать воспитание надо с роддома". Также она вынуждена признать, что закон противоречит ст. 10 Конституции Украины, которая гарантирует свободное развитие русскому и другим языкам нацменьшинств. Правда предлагает не привести закон в согласие с Конституцией, а изменить Конституцию, чтобы "четко и последовательно формировать единое украиноязычное пространство".
Такой подход противоречит нормам ЕС, но пока вето на вступление в Евросоюз из-за недопустимой национальной политики Украины накладывает только Венгрия, а остальные просто ничего не замечают, у Ивановской "зеленый свет" на любые инициативы. Например, на требование к Youtube и Spotify не рекомендовать пользователям из Украины русскоязычный контент, что она называет "защитой культурного пространства и будущего поколения украинцев".
Одни слова, разные цели
Все тезисы, которыми Ивановская оправдывает политику насильственной украинизации, идеально укладываются в общеевропейскую послевоенную традицию неофашистов и в этом смысле нынешняя Украина, конечно, Европа. Мы неоднократно говорили о том, что после Второй мировой войны, Нюрнбергского процесса, а также падения колониальной системы и отмены в США законов, дискриминирующих чернокожих, биологический расизм потерял легитимность. Ультраправые партии и организации, которые хотели оставаться в политическом мейнстриме и избираться, были вынуждены мимикрировать под либерально-демократическую реальность и, хотя бы в риторике, отказаться от старых идеологем. Так появился новый, закодированный, язык ультраправых, который позже назвали "политикой собачьего свистка". Как собака слышит ультразвук, недоступный уху человека, так сторонники этих партий и движений слышат в политической риторике коды для "своих", тогда как обыватель думает, что ему говорят что-то совсем другое. Это явление мы вскользь обсуждали в рамках вопроса о "традиционных ценностях".
Так вот, вынужденно отказавшись от идеи биологического расизма, послевоенные неофашисты придумали новый концепт, касающийся защиты своих "культурных ценностей" от т.н. размывания инокультурным элементом. При этом культура эссенциальна, т.е. как бы "изначально" дана тем или иным народам (как цвет кожи или разрез глаз), а носители культуры сами эссенциальны, т.е. "изначально" разделены на "цивилизации". Отсюда полумистическая теория несмешиваемых локальных цивилизаций, которой ультраправые пытаются заменить научную стадиальную теорию (развитие от дикости к варварству и цивилизации, под которой подразумевается оседлое производящее хозяйство и ничего иного). При таком раскладе "изначально данная" культура становится основой для такой же дискриминации, как ранее биологическая раса.
Понятие "культурный расизм" (он же символический, скрытый расизм или даже еврорасизм) ввел в 1950-х психиатр Франц Фанон. Это не "соевый евролевак", а человек, с оружием в руках сражавшийся против режима Виши, освобождавший Эльзас от нацистов, а также участвовавший в антиколониальной борьбе в Алжире. Он заболел лейкемией, лечился в Советском Союзе, где после его смерти в начале 60-х вышла его самая знаменитая книга об антиколониализме "Проклятьем заклейменные".
Важно понимать, что для осуществления культурного расизма совершенно не обязательно иерархически расставлять от "лучшей" к "худшей". Украинские бандеровцы как более классические нацисты это часто делают, но даже для них такая позиция экстремальна. Языковой омбудсмен Ивановская, говоря об "опасности" распространения русского языка на Украине и необходимости формировать "единое украиноязычное пространство", все же напоминает аудитории, что языки нацменьшинств защищены. Просто русского нацменьшинства на Украине почти нет, украинцы якобы были в свое время насильственно русифицированы, поэтому сейчас их просто возвращают к "естественному" состоянию своей "локальной цивилизации".
Так вот, современные расисты вовсю пользуются языком правозащитников, культурных антропологов и своих противников — "чокнутых леваков" (плюрализм, разнообразие, идентичность, толерантность), согласны с постмодернистской (снова "левацкой) концепцией культурного релятивизма, отвергающего иерархию сообществ и усматривающую достоинства в каждом из них, а также выступают за сохранение разных культур. Только цель принципиально другая.
Разнообразие против смешения
В 70-х гуру европейского неофашизма Ален де Бенуа разработал концепцию этноплюрализма или дифференционалистского расизма. Смысл в том, что каждая "культура" должна жить в "природой" отведенном ей месте. Формальная цель — защита "культур" от смешения путем сохранения разнообразия. Не пускать чужаков, не смешиваться, чтобы сохранить от "разлагающего влияния" уникальную "духовность", "ментальность", "культурный код" доминирующего большинства. "Разлагающие духовность" мигранты в риторике неофашистов становятся "грязными", "некультурными", "от природы преступными", "ленивыми", "потенциальными террористами" и т.д., что как бы объясняет, не только почему их нельзя пускать в "нашу цивилизацию", но и почему нельзя вступать в смешанные браки — ведь дети тоже родятся такими.
Пусть сирийцы вернутся в Сирию, где их "ментальность" будет соответствовать установленному бог знает кем месту "локальной цивилизации" и тогда мы даже согласны уважать их культурные особенности, а в Германии они не на своем месте, неспособны к ассимиляции и представляют опасность для немецкой идентичности. Отсюда и фанатичная борьба современных украинских бандеровцев за "чистоту" языка, который, по их мнению, является "культурным и духовным кодом нации", а без языка нация будет "размыта" и потеряет свои "духовно-нравственные ценности". Пусть русские живут в России, а на Украине должны быть украинцы: "чемодан, вокзал, Россия".
В таком дискурсе непреодолимые различия и несовместимость культур подразумевает и неравенство культур, т.е. неравенство наций и рас, как носителей культур, хотя прямо об этом сейчас мало кто заявляет. То есть мы так или иначе, но возвращаемся к тому самому классическому расизму, только в вынужденно иной оболочке.
Если культурный расизм, стремящийся к сохранению сложившегося социального порядка, чтобы сохранить "моральную чистоту" своей культуры, отождествляет эту культуру с государством, дегуманизирует "других" и грозит им этническими чистками, он сливается с нацизмом до тождественности. Только этот нацизм уже не о внешних завоеваниях и колонизации "лебенсраума", а о защите от "колонизации наоборот". Если старая европейская колонизация рассматривается как "цивилизаторская миссия белого человека", то нынешнее переселение людей из Азии, Африки и Ближнего Востока в Европу представляется в дискурсе ультраправых как "нашествие варваров на Рим". "Варвары" покушаются на традиционные ценности, а неспособность некоторых из них вписаться в новое общество, во-первых, переносится на всех, а, во-вторых, объясняется не социальным результатом веков колониализма, а "природными" недостатками культуры (читай, расы). Тех же, кто успешно вписывается, можно обвинить в "эксплуатации коренного населения", "отъеме рабочих мест" или чем-то таком. В любом случае, и вписавшихся, и не вписавшихся необходимо репатриировать в место их "локальной цивилизации" — чемодан, вокзал…
Либеральные формы фашистского содержания
Культурные расисты по своим экономическим воззрениям скорее либертарианцы (как Маск или Милей), уверенные в том, что носители "лучшей культуры" обязательно победят в чистой рыночной конкуренции. Однако, поскольку на практике бывает иначе, появилась и концепция welfare chauvinism — "социальное государство" вполне приемлемо, если распределять блага оно будет только среди "истинных" немцев, французов, украинцев, русских и и.д. Остальные исключены. Примерно в этом заключается гитлеровский национал-социализм, а также социал-национализм бандеровцев.
Культурный расист склонен приписывать свои личные проблемы и неудачи всей своей культурной общности или государству, ища причину бед и несчастий в присутствии "чужака". Если бы на Украине не было русскоязычных, не было бы и войны (поэтому надо как можно быстрее всех украинизировать) — так до сих пор считают многие. Точнее, их убедили так считать.
Культурные расисты часто играют в неоязычество. Тот же Ален де Бенуа — неоязычник и агрессивный антихристианин. В среде украинских наци была распространена т.н. рунвера. Неоязычество для них — "этническая религия", тогда как мировые религии интернациональны, универсальны, а значит "тоталитарны". Да, термин "тоталитаризм" неофашисты употребляют так же, как и другие "либеральные" термины. Они за "свободу", которая понимается очень специфически, о чем нужно будет поговорить отдельно. Пока же вспомните, в названиях какого количества ультраправых партий и движений есть слово "свобода". Например, украинская партия "Свобода"*. Но есть и тенденция к этнизации универсалистских религий вроде христианства в дискурсе "религии белых", "русский — это православный" или "украинец должен ходить в украинскую церковь".
Интересно, что некоторые либеральные сторонники идеи мультикультурализма тоже часто смешивают понятия культуры, нации и расы, приписывая нациям и расам некие самобытные и уникальные "духовные ценности". Поэтому украинский языковой омбудсмен и может как бы оставаясь в рамках дискурса европейского "леволиберального" мультикультурализма и прав человека, говорить о защите языков всех нацменьшинств как о ценности, и в то же время сетовать об "опасности" распространения русского языка, поскольку он якобы вытесняет украинский и тем самым лишает украинскую нацию ее "культурного кода" и "духовно-нравственного начала".
*организация, внесенная в перечень террористических и экстремистских
О том, почему риторика европейских ультраправых не то, чем она кажется — в материале "12 традиционных ценностей БРИКС и почему в них нет ничего от "традиционализма""
Павел Волков