Мечтала о собственном доме? Что ж, получай внезапное наследство!
Только дом оказался жутким, да ещё идёт в комплекте с говорящим котом, дающим советы по закапыванию неугодных, вредными призраками и скелетом-садовником, который любит посидеть у огня и тихо пожаловаться на жизнь.
Нравится?
Как это «не нравится»?
Дом уже выбрал тебя... Отныне Василиса – Хозяйка Дома на Перепутье. И существа из других миров отчаянно ждут встречи с ней…
🎃 Эта книга о том, что настоящее призвание может поджидать вас в самом неожиданном месте.
ДОМ НА ПЕРЕПУТЬЕ
Пролог
* * *
— ВАСИЛИСА —
Никогда не думала, что мой идеальный вечер будет выглядеть так: я, в грязи по локоть, в саду при свете луны закапываю в яму дико брыкающегося гада, завёрнутого в толстый ковёр. И окружают меня скелет, говорящий кот и домовая размером с напёрсток.
Но сейчас это была моя реальность. И, чёрт побери, моя ответственность.
— Ты хорошую яму выкопал? Достаточно глубокую? – прошипела я, спотыкаясь о кочку и чувствуя, как сволочь в ковре сильнее дёргается. – Он там поместится?
Акакий, чьи кости хрустели в такт нашей спешной походки, возмущённо проговорил:
— Обижаешь, хозяйка. Яма просто загляденье. Глубокая. Очень.
— Мррраааур! Вот же брыкается как! – взвизгнул Батискаф, путаясь у меня под ногами.
Его чёрная, как сама ночь, шерсть сливалась с темнотой, и только злобно горящие глаза выдавали его местоположение.
— Никак не угомонится, паразит! Василиса, а ты его точно хорошо стукнула? Мне кажется, ты слабо его ударила, надо было капитально бить, чтобы наверняка!
— Да ты же сам видел, как я его чугунной кочергой по… по тому самому месту! – рявкнула я, с трудом удерживая непослушный свёрток. – Откуда мне было знать, что он такой живучий!
— Надо было сначала кислотой его залить! Кислотой! – пронзительно прокричала у меня на плече Марта, вцепившись крошечными ручками в мой воротник. – Но ещё не поздно! Я принесу!
Ковровый свёрток в ответ на это задёргался с удвоенной силой, издавая приглушённые, обиженные звуки.
— Видишь? Видишь?! – завопил Батискаф. – Он всё слышит! Он теперь нас возненавидел ещё сильнее! Я говорил, не надо было его дразнить!
Наконец мы доплелись до ямы. Действительно, яма была впечатляющая. Акакий не соврал. В свете луны она зияла чёрной, сырой пропастью, от которой пахло влажной землёй.
— Раз, два, три!
Мы с Акакием, пыхтя, зашвырнули ковёр с его содержимым вниз. Раздался глухой стук, и на мгновение воцарилась тишина. Слабая надежда зашевелилась у меня в груди.
Может, угомонился?
Но нет. Из глубины тут же донёсся приглушённый, но яростный рык.
— Скорее закапывай! – взвыл Батискаф, подпрыгивая на краю ямы. – Смотри, какой он живучий! Он же сейчас вылезет и всех нас… всех нас… передавит! Или того хуже!
Акакий героически схватил лопату, принял эффектную позу и… начал закапывать. Медленно. Крайне медленно. С таким видом, будто он не землю кидает, а создаёт песочную скульптуру на курорте.
— Ты так будешь месяц его закапывать, – фыркнул кот, забил хвостом от злости и нетерпения. – Нет, он выберется, и переломает тебе все кости! По одной!
— Я… я очень стараюсь! – обиделся Акакий. – Это искусство! Нужно равномерно распределить грунт, чтобы… чтобы…
Я не выдержала. Забрала у скелета лопату и отпихнула его в сторону.
— Да что вы все как с похмелья! Дай сюда!
И я начала закапывать. Яростно, ожесточённо, с той самой решимостью, которая появляется у женщины, доведённой до ручки ожившим, буйным и совершенно невоспитанным… предметом обстановки.
Земля летела в яму тяжёлыми комьями, заглушая негодующие, всё тише становящиеся стоны. Батискаф метался по краю, давая советы. Марта выкрикивала всё более изощрённые рецепты растворов. Акакий, потирая ключицу, ворчал:
— Эх, такой хороший ковёр испортили, надо было замотать во что другое…
Когда яма сравнялась с землёй, я ещё пару раз с силой притоптала её ногами, на всякий случай. Наступила тишина, нарушаемая только нашим тяжёлым дыханием.
Батискаф первым нарушил спокойствие.
— Ну что… теперь всё? Нам ничто не угрожает и можно выдохнуть, мя-а-а-у-ар?
Я вытерла пот со лба и пожала плечами:
— Посмотрим. Но очень надеюсь, что мы в безопасности.
Марта, домовушка, переместилась с моего плеча и прошлась по свежевскопанной земле, бормоча заклинания укрепления для верности.
Акакий меланхолично посмотрел на место захоронения.
— А коврик-то был старинный… жалко так.
— Молчи! – хором ответили мы ему.
Я посмотрела на звёзды, на полную яркую луну, на нашу маленькую, уставшую банду. Да, определённо, я ожидала другой жизни в своём доме – тихой, спокойной… А не это вот всё.
Глава 1
* * *
— ВАСИЛИСА —
Меня выселяли в последний день октября, что, я считаю, верх невоспитанности.
У ведьм в это время и так хлопот по горло, а тут ещё и коробки с барахлом таскать.
Я, конечно, не ведьма. Но могла бы ею стать, если бы приложила усилия. А вот усилия для того, чтобы остаться в своей съёмной берлоге, я приложила титанические, вплоть до заклинания: «О, господи-арендодатель, ну пожалуйста, не гони меня!»
Не сработало.
— Василиса, нам срочно нужна квартира для племянницы из Мурманска. Вы жё сами понимаете, – голос хозяйки квартиры в телефоне звучал так сладко, что у меня моментально подскочил уровень сахара в крови.
Да, я всё понимала. Понимала, что племянница из Мурманска – это классический эвфемизм для «мы нашли того, кто платит больше».
Так я и оказалась в ночь Хеллоуина посреди хаоса из картонных коробок, чемоданов, сумок, даже мешков, которые почему-то размножались в геометрической прогрессии. Вроде и вещей у меня мало, так откуда столько барахла?
За окном лил холодный дождь, завывал ветер. Я с тоской думала, что неделя на поиск другой квартиры и выезд – это слишком мало.
Отыскала под грузом маек, джинсов, кроссовок шоколадку, загадала желание.
— Хочу дом, – прошептала я, глядя в окно. – Свой. Пусть он будет, где угодно, какой угодно, да хоть склеп, лишь бы он был полностью мой!
Желание было брошено в ночь с энергией человека, которому через неделю некуда будет нести свои шесть томов Толкиена.
Конечно же, я не ожидала ответа. Вселенная обычно отвечает мне молчанием, похожим на презрение.
Поэтому звонок на следующее утро я приняла за розыгрыш.
Голос с той стороны вещал, что звонят из нотариальной конторы, что мне срочно нужно вступить в наследство и необходимо явиться «не откладывая».
Я попыталась отмахнуться и проворчала, что все мошенники уроды и пусть катятся, куда подальше… Но голос стал настолько пронзительным и настойчивым, требовал, чтобы я явилась к нотариусу по адресу, который был недалеко от меня, что это очень-очень срочно!
Вспомнила, что видела вывеску по названному адресу, там и правда была нотариальная контора.
Ну, я и согласилась.
Быстро собралась и была на месте через пятнадцать минут.
Нотариальная контора пахла деньгами. Нотариус, мужчина с лицом, выражавшим хроническую усталость от человеческого счастья, протянул мне документы.
— Поздравляю, Василиса Михайловна, вам досталось недвижимое имущество, – произнёс он это так, будто сообщал о смертельном диагнозе.
— А что… А кто оставил мне наследство? – это всё, что я смогла выдавить из себя.
Дело в том, что меня вырастила бабушка, к сожалению, на этом свете её больше нет. Родной маме я была не нужна, и где она сейчас, понятия не имею. Про отца вообще ничего неизвестно. Знаю одно, что у него были зелёные глаза, так бабушка говорила. Она его всего один раз видела.
— Наследодатель некая Осения Витальевна Черноручка. Вам что-нибудь говорит это имя?
Имя не говорило ровным счётом ничего. Оно звучало как персонаж из баллады о проклятых родах.
Я покачала головой.
— Вам повезло, – без тени уверенности в голосе констатировал нотариус. – Дом почти четыреста квадратов. Земельный участок в несколько гектаров. Отныне это исключительно ваша собственность. Со всеми вытекающими. Так завещала Осения Витальевна. Подписывайте здесь, здесь и здесь. Ещё распишитесь о получении ключей и можете ехать смотреть дом.
Он выдал мне увесистую папку, конверт с ключами, которые на ощупь были старыми, тяжёлыми, и листок с адресом.
Адрес состоял из названия деревни, которое я слышала впервые в жизни, улицы и номера дома.
Деревня «Кривая». Улица «Перепутья», дом один.
Забила адрес в интернет и приуныла. Деревня находилась в ста пятидесяти километрах от города.
«Далековато», – подумала я.
Шок не прошёл, но вскоре он сменился азартом.
Свой дом! Пусть и в глуши. Пусть и от какой-то таинственной Черноручки, зато он мой!
Уи-и-и-и!
Я не стала думать о подвохе. Когда тебе падает с неба дом, нелепо спрашивать, с какой он высоты прилетел.
Мой автомобиль, ветеран отечественного автопрома, которого я окрестила «Железным Конём с душой вредного сапожника», заводиться в первого раза, как всегда не захотел.
Он урчал, чихал, но всё-таки согласился везти меня к загадочному наследству.
Первые сто тридцать километров пролетели под аккомпанемент бодрой музыки, шуток от радиоведущих и радужных фантазий о камине, библиотеке и собственном саде, где я буду выращивать исключительно лаванду, потому что она красивая. Все любят лаванду. И её покупать будут хорошо, хоть цветами, хоть сушёную, хоть семенами… И масло из неё можно делать…
Чем дальше, тем больше цивилизация сдувалась, как проколотый шарик.
Асфальт сменился грунтовкой, а грунтовка плавно перешла на убитое бездорожье.
Кстати, никакой деревни я так и не увидела. Указатель был «д. Кривая», и больше ничего.
И тут на меня спустился туман. Не романтический, лёгкий, а густой, белесый, как молочный кисель. Он поглотил весь мир.
Навигатор взбесился. Радио сменилось шумом. А потом экран телефона замигал и «надёжная» надпись «Нет сети» довершила дело.
Я потерялась. В прямом и переносном смысле.
В итоге ехала почти на ощупь, со скоростью пешехода, боясь свалиться в кювет или угодить прямиком в Ад. И вот, как по волшебству, туман рассеялся. Не постепенно, а будто кто-то отдёрнул занавес.
И я увидела, куда меня завела судьба. Пейзаж был… гостеприимным, если ты готова к съёмкам фильма ужасов.
Дорога, узкая и разбитая, вилась между кривыми, корявыми деревьями, с которых давно осыпалась листва. Они тянули к небу чёрные ветви, словно когти.
Небо само по себе было низким, свинцово-серым, налитым тяжестью и суровостью.
И прямо передо мной возвышались ворота. Кованые, чёрные, с замысловатым, но явно недобрым узором.
Они были настолько высоки, что, казалось, упирались в самое небо. Они стояли открытые, словно ждали. Приглашали или предупреждали, было непонятно.
И на воротах была табличка с адресом.
Короче, я приехала туда, куда надо.
Я заглушила двигатель. Тишина обрушилась на меня оглушительная. Мне кажется, даже мой «конь» затаил дыхание.
— Капец, – подумала я, глядя на эти мрачные врата в моё новое жильё. – Склеп так склеп. По крайней мере, соседей не будет…
* * *
Я медленно проехала под сенью кованых ворот, и они с тихим скрипом захлопнулись за мной, совсем как в плохом фильме ужасов.
Дорога, к моему удивлению, оказалась ровной и заасфальтированной.
Странное сочетание: ворота, явно видевшие последнего графа Дракулу, и добротное дорожное покрытие, достойное подъезда к коттеджному посёлку новорусской элиты.
Аллея была длинной, очень длинной. Я ехала минут десять, и за это время успела рассмотреть «ландшафтный дизайн». Его главным элементом были деревья-скелеты, чёрные и корявые, которые, казалось, вот-вот шагнут на дорогу и потребуют уплаты дани за проезд. Между ними ютились кустарники, похожие на спутанные клубки колючей проволоки.
А ещё там были статуи. Вернее, то, что от них осталось. Один юноша с лирой лишился не только рук, но и головы. Ангелочек треснул пополам. А от третьей статуи, изображавшей, видимо, воина, остались только сапоги и торс, безнадёжно вросший в землю.
«Атмосферно», – констатировал внутренний голос, уже научившийся не удивляться.
И вот аллея сделала поворот, и я его увидела.
Мой новый дом.
Моя новая… развалина.
Я замерла от увиденного, и челюсть моя отвисла с таким глухим стуком, что, казалось, его было слышно даже в ближайшей деревне, до которой, впрочем, было неизвестно сколько километров.
Дом был чудовищным. Во всех смыслах этого слова.
Огромный, трёхэтажный монстр из тёмного, почти чёрного дерева, он вздымался к свинцовому небу, как воплощённая угроза.
Множество окон, часть из которых была заколочена досками, выглядели… стрёмно.
Башенки, шпили, галереи… Архитектор, очевидно, страдал от несварения готических мотивов и выплеснул всю свою боль в этот проект.
Первой мыслью было: «Это не дом. Это чёртова заброшенка».
Вторая, более практичная: «Его проще и гуманнее снести. Термоядерным зарядом».
Я вылезла из машины, ноги подкосились.
Воздух пах влажной землёй, прелыми листьями и… деньгами. Очень-очень большими деньгами, которые нужно закопать в эту деревянную, трухлявую гробницу.
«Миллионы, – зашептал во мне паникующий бухгалтер. – Здесь нужны миллионы. На новую крышу. На фасад. На окна. На то, чтобы просто отскрести мох. У меня есть сбережения на новый комплект зимних шин и всё!»
Чувства переполняли меня винегретом из недоумения, ужаса и чёрного-чёрного юмора.
Я представляла себе домик. Ну, знаете, милый, немного потрёпанный, но уютный домишко. А получила… это. Эту деревянную повесть о тщётности всего сущего.
Сглотнула вязкую слюну и подошла ближе.
Массивная деревянная дверь была покрыта трещинами, но на удивление цела. Над ней красовался герб, стёршийся почти до неузнаваемости. Я судорожно вздохнула.
— Ну что ж, Василиса, – сказала я вслух, чтобы заглушить внутреннюю истерику. – Ты хотела свой дом?. Поздравляю, ты получила склеп. Только очень большой и старый. И с потрясающим видом на… на мрак и отчаяние.
Я достала связку ключей, которую мне вручил нотариус. Они звякнули зловеще, словно предупреждая, что перед тем как войти, нужно составить завещание.
Один ключ был особенно большим, старинным, с замысловатой резьбой. Он идеально подошёл к замочной скважине.
Поворот. Глухой щелчок прозвучал как выстрел в гробовой тишине.
Дверь со скрипом подалась внутрь. Из темноты на меня пахнуло запахом старины, пыли и чего-то ещё… чего-то, что было похоже на ожидание.
Первый шаг внутрь я сделала с осторожностью сапёра, вступающего на минное поле.
Пятка коснулась скрипучего деревянного пола. Сделала ещё шаг и ещё. Остановилась.
И в этот самый момент снаружи грянул гром. Не просто гром, а оглушительный удар, от которого, я поклялась бы, содрогнулась не только я, но ещё этот дом и вся Вселенная в придачу. В доме что-то угрожающе звякнуло, со стен что-то рухнуло, а дверь за моей спиной с грохотом захлопнулась, как ловушка для неразумных героинь фильмов ужасов.
Я рванулась назад, схватилась за массивную ручку и дёрнула.
Дверь не поддалась. Я дёрнула сильнее, потом начала её пинать, призывая на помощь весь свой лексикон, приобретённый за годы общения с сотрудниками налоговой.
Бесполезно. Я была в ловушке. В своём же собственном доме.
И тут в непроглядной темноте позади меня раздалось рычание.
Низкое, утробное, исходящее из самой глотки преисподней. Оно было настолько реальным, что у меня по спине побежали мурашки.
Я медленно, очень медленно обернулась.
Из мрака на меня смотрели два глаза. Два огромных глаза, пылавших ядовито-жёлтым огнём. Они парили в воздухе на высоте моего пояса.
Мой собственный крик оглушил меня больше, чем тот гром.
Это был нечеловеческий визг, смесь паники, возмущения и дикого вопля «МЫ ТАК НЕ ДОГОВАРИВАЛИСЬ!».
— А-а-а-а-а! – пронзительно завопила я, отскакивая к двери и прижимая к груди сумку, как будто кожаный прямоугольник мог послужить щитом против демонических сущностей.
В ответ на мой крик раздалось ещё одно рычание, на этот раз более… раздражённое.
И потом из темноты послышался голос. Скрипучий, осипший, полный нескрываемого недовольства.
— Какой отвратительный визг, – проворчал кто-то с этими горящими глазами. – Не могла бы ты прекратить этот оглушительный концерт? У меня от твоего крика голова раскалываться начала.
Я замерла, не веря своим ушам.
Голова? У кого тут раскалывается голова? У демона?
А у меня сейчас сердце в штаны просится!!!
— Кто ты… что ты такое? – прошептала я, запинаясь.
Жёлтые глаза прищурились.
— Я величайший хранитель Перепутья! А ты визгливая ведьма! – в его голосе прозвучала убийственное раздражение. – Слишком много эмоций… Мня так и разорвать может.
Он сделал паузу, и я услышала, как что-то передвигается в этой зловещей темноте.
Всё. Я уже не хочу никакого своего дома.
Хочу заселиться в уютную маленькую арендованную квартирку! В огромном жилом комплексе!
Жёлтые глаза приблизились, выплывая из мрака. Я зажмурилась, готовясь к встрече с адским псом, демоном или, на худой конец, с очень недовольным призраком.
Глава 2
* * *
— ВАСИЛИСА —
Раздалось короткое, уже скорее нетерпеливое «Мрррряуа!».
Я осторожно приоткрыла один глаз.
Передо мной сидел кот.
Вернее, котёнок.
Чёрный, худой, до смешного маленький.
Его шёрстка торчала во все стороны, а огромные, не по размеру, жёлтые глаза смотрели на меня с выражением глубокого презрения, доступного лишь кошачьим аристократам.
Меня только что до полусмерти напугал котёнок размером с мою туфлю.
Он сидел в луче света, исходившего от настенного запыленного светильника, который непонятно как сам собою включился.
Кот вылизывал лапку с видом полнейшего безразличия к моей персоне.
Говорящий кот?
В этом доме ядовитая плесень, да?
Я надышалась её парами, или выхлопами, или спорами… чёрт знает, что она там выпускает, и теперь вижу галюны?
— Это… это ты так рычал? – выдавила я, резюмируя, что я, кажется, сошла с ума.
Котёнок закончил с лапкой и тщательно обнюхал место, где я только что стояла.
К счастью, я не обделалась.
— Ну, конечно, я, – ответил он тем же скрипучим голосом, что и минуту назад. – А кто же ещё? Привидения? Они тут все настолько старые, что только выть могут. А мне приходится поддерживать атмосферу. Работа такая.
Он поднял на меня суровый взгляд. Так обычно смотрят представители проверяющих госорганов.
— А ты слишком шумная. Осения никогда не шумела. Она была женщиной сдержанной. Ходила тихо, кормила меня сметанкой, чесала за ушком… – он мечтательно прикрыл глаза, а потом снова сурово уставился на меня. – А ты что мне принесла?
Я беспомощно огляделась, потом заглянула в сумку.
Моя сумочка содержала пачку влажных салфеток, телефон без сети, ключи от арендованной квартиры и две карамельки, которые я взяла в каком-то бутике. Вряд ли кот будет карамель.
— Э-э-э… извините, я не знала, что тут будет… проверка сметаной.
Котёнок фыркнул, и из его носа вырвалось маленькое облачко пыли.
— Незнание законов не освобождает от ответственности. Впрочем, ладно. Первый раз прощается. Я Батискаф. Хранитель Перепутья, главный здесь.
Я кивнула, всё ещё не в силах поверить, что веду светскую беседу с котом, которого зовут… Батискаф? Серьёзно?
— А дверь… открывается? – робко проговорила я. Мне хотелось как можно скорее унести отсюда ноги.
— Ах, дверь! – Батискаф махнул хвостом. Дверь с лёгким скрипом отворилась сама собой, впуская внутрь серый свет дня. – Просто сквозняк. В доме их полно. Придётся привыкать. Или щели затыкать. Или магией их заделать… если она у тебя есть.
Он развернулся и мелкой трусцой направился вглубь холла, и на стенах начали включаться светильники.
Кот оглянулся на меня.
— Ну? Что стоишь? Проходи, осматривайся.
Но как только входная дверь полностью открылась, наполнив холл благословенным серым светом, мой разум включил режим аварийной эвакуации.
Говорящий кот? Двери, открывающиеся сами собой? Нет, спасибо!
Моя психика была воспитана на стандартной реальности: коммунальные платежи, пробки, дождь во время отпуска. И никаких магических котов и страшных домов в программе не значилось!
Я рванула прочь из дома, как будто за мной гнались маньяки. Ноги сами несли меня по аллее к спасительной машине. «Галлюцинации! Меня накрыли галлюцинации, – твердила я себе, задыхаясь от бега. – Это просто нервное перенапряжение. Стресс…»
Мой автомобиль был рядом. Я почти добежала, почти коснулась ручки двери, когда земля передо мной вдруг… зашевелилась. И не просто зашевелилась, а взбухла, треснула и выплюнула нечто белое и костлявое.
Я отскочила в сторону и вовремя!
Из земли вылез скелет. Самый что ни на есть классический скелет, какие рисуют в учебниках анатомии, только этот был в три раза натуральнее и в десять раз ужаснее.
В пустых глазницах пылал зелёный огонь, от которого хотелось срочно купить солнцезащитные очки и билет в другое полушарие Земли.
Скелет щёлкнул челюстью, сухо и деловито, как бухгалтер, подсчитывающий недоимки.
Потом, с трудом координируя движения и кое-как владея своими конечностями, он рухнул рёбрами прямо на капот моей машины. Металл жалобно заскрипел. Костлявые пальцы провели по краске, оставляя белые царапины, как подпись художника-вандала.
Я завизжала. Опять. Видимо, это был мой новый фирменный звук.
А потом за моей спиной что-то завыло. Это был звук, от которого волосы не просто встают дыбом, а подают заявление об увольнении. Низкий, протяжный вой, словно само отчаяние решило исполнить арию конца света.
Я замерла в ужасе. Скелет перед машиной, точнее, на капоте моей машины. Зелёные огоньки в его глазницах. Вой сзади. Говорящий кот в доме. И где-то в стороне моя здравомыслящая личность тихо собирала чемоданы.
«Всё, – подумала я с удивительной ясностью. – Похоже, моя крыша поехала, и она подаёт заявление об отставке. Прямо сейчас. Без отработки».
И, правда. Сознание посмотрело на эту картину, на меня, истерично поскуливающую между скелетом и воющим кем-то, тяжело вздохнуло и сказало: «Девочка, я умываю руки. Дальше ты сама».
Мир мягко накренился набок, земля поднялась мне навстречу, и я не изящно рухнула в обморок прямо там, где стояла. Последней мыслью было: «Хоть бы меня не утащили под землю…»
Темнота поглотила меня с материнской заботой, пряча от реальности, которая явно сошла с ума без моего разрешения.
* * *
Я лежала на чём-то мягком.
На груди давило что-то тёплое, пушистое и… урчащее. Довольно громко урчащее, как трактор на холостых оборотах. А на лбу холодное и мокрое, видимо, компресс. Или кусок льда.
— Мяу, – сказало урчащее существо.
Я осторожно приоткрыла один глаз. Прямо передо мной, восседая на моей груди как на троне, сидел знакомый чёрный котёнок. Его жёлтые глаза смотрели на меня с выражением терпеливого раздражения, которое могли бы позаимствовать преподаватели высшей математики.
В горле уже назревал очередной вопль, но кот, кажется, он представился Батискафом, произнёс таким тоном, что я буквально подавилась новым криком:
— Хватит уже сирену включать. Чего ты, в самом деле? – он фыркнул, и его усы возмущённо дёрнулись. – Вроде современная молодая женщина, должна понимать, что в мире есть потустороннее. Ну? Очухалась?
Я попыталась что-то сказать, но из горла вырвались только нечленораздельные звуки:
— Э-э-э... Ы-ы-ы... А-а-а... Кхр…
Очень умно. Диплом филолога мне точно не светит.
— Я не сплю? – наконец выдавила из себя.
— Нет, – терпеливо ответил Батискаф, переминаясь лапками на моих рёбрах.
— Я не сошла с ума? – пискнула я.
— Ещё нет, – последовал ответ, в котором прозвучала зловещая нотка. – Но если будешь продолжать визжать каждый раз, как увидишь что-то необычное, то долго не протянешь. У нас тут вообще-то довольно... специфическое соседство.
Я попыталась сесть, но кот решительно уперся лапками мне в ключицы.
— Лежи. Тебя только что привели в чувство. Акакий очень старался с компрессом.
— Кто такой Акакий? – напряглась я.
— Скелет, который тебя так напугал. Он, между прочим, местный садовник. И вообще-то он очень деликатная натура. Ты его ранила своими воплями. Он сейчас сидит на кухне, рыдает и дуется на тебя.
Я моргнула, пытаясь переварить информацию.
— Скелет... садовник... рыдает… и дуется... А вы кто?
— Воющее – это наша Эмма, она одна из неупокоенных призраков. Привидения живут на чердаке. Конкретно Эмма отвечает за прогноз погоды. Очень полезная женщина, кстати. Правда, немного эмоциональная.
Батискаф спрыгнул с моей груди и расположился рядом, обвивая хвостом лапы.
— Слушай, Василиса, давай сразу договоримся. Ты – новая хозяйка. Мы все тут, местные обитатели. Нас тут... немного больше, чем обычно водится в стандартном доме. Но мы все очень цивилизованные. Правда. Просто к нам нужно привыкнуть.
Я медленно села, придерживая компресс на лбу. Вокруг темнота. Только бра на стенах едва светят. Я лежала на диване всё в том же холле.
— И сколько вас тут... обитает?
Кот задумчиво потёр лапкой за ухом.
— Ну-у-у, точно-у не помню. Дом большой. Кто-то приходит, кто-то уходит... Впрочем, основной состав стабильный. Познакомишься постепенно. Главное, помни: мы все здесь по делу. Никто просто так не болтается.
Он встал и потянулся.
— Ну что, пойдём смотреть твои владения? Или будешь ещё тут лежать и философствовать о невозможности происходящего?
Я медленно поднялась с дивана, встала на ноги, ощущая себя как после особенно бурной корпоративной вечеринки.
Компресс сполз на плечо, и я машинально поймала его, обычная тряпочка, пахнущая ромашкой. Странно получать заботу от кота Батискафа и скелета Акакия. Который садовник. И сейчас рыдает и дуется на кухне. Полная засада.
— Хорошо, – сказала я голосом человека, который только что подписал договор с дьяволом, но уже поздно что-то менять. – Пошли смотреть. Но если ещё кто-то выскочит и напугает меня, я больше не отвечаю за свои голосовые связки, сразу буду бить.
Батискаф фыркнул.
— Все дома. Сейчас обеденное время. Марта готовит нам суп.
— Марта? – округлила я глаза.
— Кухарка. Домовая. Готовит божественно, хотя вредная, сил нет.
Я оглядела холл, ожидая новых сюрпризов, но пока было спокойно.
— А почему именно мне досталось это... хозяйство? – спросила я. – Кем была эта Черноручка Осения Витальевна?
Батискаф замедлил шаг.
— Хорошей хозяйкой. Понимающей. Она знала, что дом особенный, и не пыталась из него делать что-то обычное. А ещё она умела готовить рыбу... – он мечтательно прикрыл глаза. – Любовь её сгубила. Безответная. Когда ведьма любит, а её в ответ нет, она стареть начинает. Вот и Осения зачахла, состарилась всего за полтора века. Недавно она почувствовала свой «уход». И поняла, что срочно нужен кто-то молодой. Кто сможет...
— Что? Содержать зоопарк потусторонних существ? – проворчала я.
— Жить здесь, – просто сказал кот. – Дом не может стоять пустым. Он... чахнет сразу. А с ним и мы все. Так что, можно сказать, ты нас спасаешь.
Я представила себя в роли спасительницы говорящих котов и унылых скелетов и фыркнула.
— Звучит как работа мечты для человека с психическими отклонениями.
— Ну, пока ты держишься, – философски заметил Батискаф. – Главное, не принимай всё слишком близко к сердцу. Мы все здесь немного... необычные. Но это в хорошем смысле.
Мы дошли до массивной двери. Она была распахнута, из глубины кухни доносились какие-то домашние звуки, позвякивание посуды, тихое напевание, шарканье.
— Кстати, – добавил Барсик, остановившись на пороге кухни, – у нас есть несколько простых правил. Первое, не трогай ничего в северной кладовке. Там живёт Гаспар, и он не любит, когда ему мешают.
— А кто такой Гаспар? – пискнула я.
— Летучая мышь. Вампирского вида. Но он вегетарианец, – поспешно добавил кот, видя моё лицо. – Питается исключительно томатным соком. Очень культурная особь.
Я закрыла глаза, сосчитала до десяти.
— Ещё какие правила? – прошептала я.
— После полуночи не открывай окна в гостиной, сквозняк такой, что всё сдует. И не корми Акакия сметаной, у него от неё изжога. И ещё...
Но договорить он не успел, потому что из кухни донёсся женский голос, мелодичный и тёплый:
— Батискаф! Что ты нашу хозяйку изводишь? Суп уже готов!
Кот довольно заурчал.
— Это Марта. Идём, познакомлю.
И он засеменил на кухню, а я, вздохнув, пошла следом. В конце концов, хуже уже быть не может.
Знаменитые последние слова.