Когда произносится слово «столовая», воображение рисует длинные деревянные лавки, гулкий зал и запах похлёбки, от которой всегда немного пахнет дымом и капустой. И чаще всего это что-то простое, будничное, почти серое. Но история знает места, где за этими деревянными лавками бок о бок сидели нищие и… короли.
Средневековая Европа была устроена иначе, чем привычный нам мир, где богатые и бедные существуют в параллельных пространствах. Тогда границы могли стереться за одним котлом с похлёбкой. При монастырях существовали так называемые «столовые милосердия». Сюда каждый день стекались бедняки — те, кто потерял дом в пожаре, кто лишился работы или просто оказался без куска хлеба. Монахи обязаны были кормить странников, и для многих это было единственным шансом выжить.
И вот представьте: в XIII веке, в Лондоне или Париже, сюда мог заглянуть знатный господин или даже король. Не потому что голодал — это было своего рода жест благочестия. Монарх садился рядом с бедняками и ел ту же самую похлёбку. Так он показывал: «мы равны перед Богом». Для народа это было событием века.
Например, известно, что французский король Людовик IX, тот самый святой Людовик, любил обедать именно так. Он садился среди нищих, заказывал себе обычную еду и даже сам помогал разносить миски. В хрониках сохранились описания: как он, облачённый не в парадный наряд, а в простую накидку, сидел за длинным столом, и рядом с ним жевал хлеб оборванный странник. Для короля это был акт смирения, для бедняков — чудо, которое придавало сил жить дальше.
Но не всегда такие трапезы были добровольными. В XVI веке в испанских городах существовал обычай: во время голода знатные семьи должны были открывать свои «casas de comida» — дома еды, и хотя бы раз в неделю кормить всех желающих. В богатых домах накрывались длинные столы, где крестьяне и слуги ели из одной посуды вместе с хозяевами. Кто-то считал это унижением, кто-то — испытанием, но факт остаётся фактом: эти встречи стирали социальные границы, пусть и ненадолго.
Интересен случай в Венеции. Там в XV веке при соборах существовали столовые, где пищу выдавали всем, кто пришёл. Сохранились записи: один день там кормили до 400 человек. В толпе легко можно было встретить и нищих рыбаков, и богато одетых студентов, и даже чиновников, которые просто хотели «почувствовать дух народа». Для них это было своего рода модой — зайти в простую столовую и съесть тарелку густой фасолевой похлёбки.
В России похожая традиция тоже существовала. Ещё при Иване III и позже при царе Алексее Михайловиче в Кремле устраивались «царские обеды для убогих». Это были большие трапезы на праздники, где бедняков сажали за столы прямо во дворце. Царь и бояре ели то же, что и они. Пища, конечно, была простая: щи, каша, хлеб, иногда рыба. Но сам факт присутствия царя за одним столом с простыми людьми казался невероятным.
К XIX веку подобные традиции не исчезли, а изменились. В больших городах стали появляться «народные столовые» для бедных. В Петербурге такие заведения часто посещали писатели и интеллигенция. Они приходили туда не ради еды, а чтобы наблюдать жизнь народа, услышать разговоры простых людей. Есть воспоминания, что Лев Толстой в юности не раз бывал в таких трапезных — не за столом, но помогая раздавать хлеб.
А теперь — немного любопытной статистики. В 1890-е годы в Европе существовало около 12 тысяч бесплатных столовых при церквях и благотворительных обществах. В день они кормили более миллиона человек. И хотя кажется, что это было только для бедняков, известно множество случаев, когда туда приходили люди из богатых семей, желающие «разделить трапезу с народом». Одни искали смирения, другие — славы.
Эти столовые были странным местом пересечения миров. Там мог сидеть крестьянин, вчера пришедший с поля, рядом — купец, которого разорила неудачная сделка, а напротив — сам король, решивший показать свою близость к подданным. За одной похлёбкой исчезали титулы, сословия и деньги.
Сегодня подобная традиция кажется диковинкой. Но именно в этих скромных трапезах рождалось ощущение единства, которого так не хватает в современном мире. И, возможно, именно поэтому истории о «столовых для бедных, где ели короли» сохранились в хрониках — как напоминание, что иногда миска супа может соединить людей сильнее, чем целые армии.