Advance | Хорватия
Решение США снабжать Киев разведданными для ударов по энергообъектам в глубоком тылу России стало поворотным моментом в украинском конфликте, пишет Advance. Американцы решили повысить ставки, чтобы добиться поражения России — но реальный эффект может оказаться в корне отличным от того, которого они ждали.
Ф. Вукович
Вчера США приняли решение снабжать Киев разведданными для ударов по российской энергетической инфраструктуре в глубоком тылу, и это поворотный момент. Больше нельзя говорить об "обороне Украины" в узком смысле. Это переход к стратегии ударов по финансовому хребту российского государства. На деле это означает, что НПЗ, нефтепроводы, электроэнергетические объекты и логистические узлы в глубине российской территории превращаются в легитимные цели единой де-факто скоординированной компании, в которой американские спутники и перехватчики сливаются с украинским оружием большой дальности.
ИноСМИ теперь в MAX! Подписывайтесь на главное международное >>>
Решение президента Соединенных Штатов Америки, после риторического разворота и ужесточения риторики в отношении Москвы, перечеркивает главную красную линию, которую Вашингтон сам себе когда-то провел. Утечки информации и выбранный момент (перед самой зимой) подводят к выводам о военно-политических целях этой "кампании": ударить по российскому "денежному потоку" именно тогда, когда энергия нужнее всего, и вместе с тем надавить, чтобы принудить к переговорам.
США будут делиться с Украиной, в том числе, спутниковыми снимками высокого разрешения и данными радаров, которые позволят выбрать наиболее уязвимые точки: технологические установки на НПЗ, насосные станции на магистральных нефтепроводах, терминалы на экспортных маршрутах... Параллельно от европейских союзников ожидают, что они "возобновят" такую же помощь. Даже без официальных заявлений образуется почти интегрированный западный разведывательный зонтик над украинской кампанией ударов по российскому тылу.
Логика подобного подхода очевидна: энергоносители — это главный источник российских бюджетных поступлений и валюты. Если НПЗ и экспортная инфраструктура выйдут из строя, бюджет и военная логистика останутся без топлива — в прямом и переносном смысле. Энергетическая инфраструктура, однако, служит нескольким целям, и в случае ее разрушения остановятся не только колонны танков, но и теплоснабжение городов. Поэтому Запад будет настаивать на "точных и необходимых с военной точки зрения ударах", хотя в реальности риск для населения зимой резко возрастет.
У Украины для этого есть развитый "инструмент": флотилия самодельных и изготовленных на заводах дронов, которые пролетают сотни и даже тысячи километров. С августа пострадали десятки энергетических объектов, а некоторые НПЗ (под Санкт-Петербургом и Рязанью) выводились из строя несколько раз. В некоторых российских городах вводились ограничения на продажу топлива (10 — 30 литров на автомобиль), а мощности нефтеперерабатывающих заводов снижались на пятую часть за несколько дней. Если же несколько успешных ударов "сольются", то даже космический щит ПВО вокруг Москвы не сможет защитить тысячи километров трубопроводов и десятки разрозненных объектов.
Москва ответила укреплением ПВО близ ключевых объектов и временным запретом на экспорт бензина и дизельного топлива, чтобы стабилизировать внутреннее снабжение. Второй фактор — опора на импорт топлива из дружественных стран. Но есть структурный минус: высокотехнологичные составляющие оборудования НПЗ в условиях санкций закупать трудно, и поэтому поломки, которые в других обстоятельствах можно устранить за недели, теперь будут устраняться месяцами. Энергетическая война в таких условиях действует, как эрозия: ее не замечаешь каждый день, но накопление дает результат.
Особенно неприятная новость для Москвы — появление украинских отечественных ракет большой дальности. Крылатые ракеты "Фламинго" дальностью три тысячи километров с боеголовками весом более тонны впервые применялись в конце августа. Кроме того, модифицированные "Нептуны" и вероятные баллистические программы дают Киеву пространство для маневра независимо от западных ограничений на применение такого рода оружия.
Русские открыли точечную охоту: самые опасные боевики ВСУ мрут как мухи
В этом контексте стоит рассматривать и украинское требование получить американские крылатые ракеты Tomahawk. Если решение по ним будет принято, их дальность практически открывает всю европейскую Россию как сеть доступных целей. Пока решение откладывается, отчасти из-за того, что уже сама разведывательная помощь значительно повышает эффективность уже имеющегося украинского арсенала. Однако даже само обсуждение возможности передать такого рода оружие Киеву подталкивает конфликт к опасной точке, в которой Россия грозит дать "адекватный ответ", хотя вместе с тем подчеркивает, что нет "волшебного оружия", которое переломило бы ход конфликта (а Россия в нем побеждает).
Тут стоит учитывать и "невидимый фронт": диверсии и специальные операции. За последние два года было много странных пожаров, взрывов и диверсий, от которых пострадали склады, пути сообщения и энергетические объекты в глубине Российской Федерации. Украина уже продемонстрировала свою способность наносить массированные удары (дронами в связке с диверсантами на месте). Для энергетики это означает, что даже безопасные зоны вдали от границы в опасности: что не поразить с воздуха, можно дестабилизировать человеческим фактором или кибернетически.
Что касается обстановки внутри лагеря союзников, то там не все просто. Великобритания наиболее ясно поддержала применение своего оружия на российской территории. Франция придерживается критерия "военной необходимости". Центральная и Восточная Европа отстаивает жесткий подход без ограничений, а Берлин более осторожен в публичных заявлениях. НАТО в целом повторяет мантру о том, что не является стороной конфликта, но все чаще говорит о праве на самооборону "через границу". Поэтому новая американская политика не только логистическое подспорье, но и политическое послание о приемлемости ударов по территории ядерной державы.
Москва реагирует двояко. Официально там преуменьшают важность новости, утверждая, что Запад "давно" уже оказывает такую помощь. Вместе с тем Москва ужесточает риторику о "террористических атаках" на российскую территорию. Угроза ядерной эскалации сохраняется фоном в качестве элемента сдерживания, но реальные ограничения сохраняются, ведь прямой удар по радарам НАТО или базам откроет путь к катастрофе. Наиболее вероятные ассиметричные ответы: киберудары, скрытые операции против инфраструктуры в Европе, еще более интенсивные удары ракетами по украинским городам.
Ситуация на международном уровне складывается не в пользу Запада. Китай призывает к деэскалации и вместе с тем, закупая российскую нефть, смягчает негативные последствия для Москвы. Индия, Турция и другие страны с недовольством воспринимают перебои в российском экспорте, поскольку удорожание энергоносителей бьет по их экономикам. Если российская нефтяная отрасль и экспорт сильно пострадают, то альтернативные потоки через Азию быстро адаптируются, но расплачиваться будет европейский потребитель. В то же время Европа помнит, чем оборачиваются диверсии на подводных газопроводах и кабелях и уже несколько месяцев усиливает защиту критически важной инфраструктуры.
Время для подобного шага выбрано не случайно: грядет зима. В предыдущие сезоны Москва пыталась разрушить украинскую сеть, обесточивая города, а теперь Киев, при западной поддержке, собирается ударить по российской логистике топлива и создать давление снизу: очереди на бензоколонках, ограничения — все это нелегко скрыть пропагандой. Если динамика сохранится, весну российская армия может встретить с пустыми баками, а бюджет недосчитается доходов.
Однако следует здраво оценивать риски. Один неправильный ход (массовые жертвы, удар по слишком "чувствительной" цели или опасность потерять стратегический тыл) может спровоцировать российский ответ, в том числе по территории Североатлантического альянса. Риторику "мы не участвуем в войне" продолжать все труднее, так как от обороны Украины альянс переходит к системному повреждению российской экономики.
Суть нынешнего американского решения проста и жестока: ударить в гравитационный центр противника и тем самым приблизить конец конфликта. Однако в гравитационном центре не только НПЗ и трубопроводы. Тут замешана и политическая воля народа нести потери. До сих пор Россия в этом смысле проявляла упрямство, а с ним и непредсказуемость. Если эта зимняя кампания действительно пресечет потоки топлива и денег, то сможет приблизить переговоры, а если нет, то может углубить пропасть эскалации,которую больше никто не контролирует. Именно в этом заключается парадокс нового этапа: чем удар точнее и финансово разрушительнее, тем больше политическая неопределенность.
