Прежде всего я хочу попросить у читателя прощения за столь несуразное название этой статьи и попытаться оправдать этот заголовок, насколько это возможно. Текст, который вы сейчас читаете является продолжением начатого мною ранее обсуждения повести «Капитанская дочка». Первую часть вы можете найти на канале Белинского.
Там, в первой части статьи, нами были поставлены два вопроса на которые мы взяли себе цель придумать ответ. Там же, также объяснялась причина, по которой этот текст написан в том стиле, в котором вы его сейчас видите. И я надеюсь, что вы перейдете по указанной выше ссылке и познакомитесь с тем, что было опубликовано, если не прямо сейчас, то уже после того как прочтете это завершавшее эссе. Честно говоря, не думаю, что порядок тут сильно важен.
И если первая статья давала ответ на вопрос о том, чью сторону принимает в повести автор (спойлер – конечно же ничью сторону он не принимает), то во второй части мы условились с вами подумать над тем что вдохновило Пушкина на создание «Капитанской дочки» и, говоря более прямо, чьи сюжеты стиль и идеи солнце русской литературы позаимствовало.
(Тут читатель может поспорить и сказать, что «солнце русской литературы» - это Толстой, и я, наверное, с ним соглашусь, но давайте все же примем тут эту условность.)
Написав «Капитанскую дочку», Пушкин создал историческую повесть. Но это не документальный пересказ реальных событий, а абсолютно литературный рассказ, героями которого стали простые люди, а точнее даже сказать, простые вымышленные персонажи. У этих персонажей свой сюжет и своя драма. То есть сам сюжет «Капитанской дочки» имеет к истории опосредованное отношение. Но герои повести в какой-то момент сталкиваются с другим персонажем, который, как сказал бы Шопенгауэр, является представлением реальной исторической личности (представлением представления). Читатель вдруг обнаруживает, что один из персонажей «Капитанской дочки» - Емельян Пугачев. И автор заставляет своих придуманных героев взаимодействовать с вымышленным типажом Пугачева. И несмотря на то, что все это неправда, игра воображения, выглядит это настолько живо и реалистично, что документальное описание событий Пугачевского бунта не даст столько знания и понимания происходящих событий. Потому что читатель погружается внутрь этой истории и начинает осознавать не только даты, имена и события, но и чувства и причины.
Разница между историческим романом и историческим трудом сродни разнице между виртуальной реальностью и фотографией.
Пушкин, видимо, был первым кто в России начал писать такую историческую повесть, но сам жанр и его вышеописанный принцип подарил миру английский писатель и историк Вальтер Скотт.
Исторических драм много было и до этого. Тот же Шекспир не просто вдохновлялся историческим материалом, а зачастую просто переписывал сюжет древних сказаний и трактатов. Но до Вальтера Скотта главным героем таких произведений были реальные исторические личности, и только Скотт сделал их второстепенными персонажами.
А на «Капитанскую дочку», пожалуй, больше всего похож роман Вальтера «Роб Рой». В нем так же как у Пушкина, отец отсылает сына, не добившегося ожидаемых успехов в учении, в далекую глухомань, на окраину Англии. По дороге, этот сын (Фрэнк Осбалдистон) случайно знакомится с неким человеком, который потом оказывается лидером борьбы Шотландцев за независимости (Роб Роем).
Рой, хотя и является врагом короны, которой должен служить (как гражданин и аристократ) юноша, тем не менее становится благодетелем для Фрэнка, и последний, в силу возникших обстоятельств, вынужден лавировать между зовом сердца (а значит, и чести) и между законом и долгом (тоже в каком-то смысле честь). Есть там и подлый антагонист, копия пушкинского Швабрина, который ранит главного героя на дуэли. И есть там и happy end, и прощение, полученное от отца, и свадьба в конце.
И вот тут русский литературовед встанет и воскликнет: «Стойте! Не клевещите на Пушкина! Сюжет описанный в «Капитанской дочке», не был сворован автором у Вальтера Скотта»
- Но откуда же он тогда был сворован? – спросим мы.
- Из сказки.
«Капитанская дочка» как сказка.
Возможно, вы слышали, что все сказки написаны по одному и тому же сюжету. И действительно, если мы начнем разбирать многие из них, мы увидим, что там друг за другом, в одинаковом порядке следуют одни и те же события.
В сказке всегда есть отец (мать, старший брат или старшая сестра – все это отец). Отец дает запрет. Запрет нарушается, и начинается путешествие цель которого искупить грех нарушения отцовского запрета и, получив прощение отца, возвратиться в отцовский дом, как правило, с невестой, с магическими артефактами и с солидной суммой денег.
«Не пей из копыта – козленочком станешь», «Будь умна, береги братца, не ходи со двора», «Не ешь яблоки с этого дерева» - все это примеры запретов, примеры наказов, данных «отцом». Любая сказка начинается с наказа, а «Капитанская дочка» начинается с фразы «береги честь смолоду». И это – сказочный наказ.
Далее, по сюжету, герой в путешествии часто встречается с персонажем-помощником, как правило, зверем: птицей или волком, - которого герой ловит, но, услышав заветное «не ешь меня, я тебе пригожусь», отпускает.
Таким волком в «Капитанской дочке» принято считать Пугачёва.
Далее следуют испытания, которые главный герой проходит благодаря помощнику и, в конце, возвращение домой, как уже было сказано выше, как правило, с невестой.
А мы прекрасно знаем, что Пушкин, кроме всего прочего был еще и сказочником, поэтому данные сюжеты должны, конечно, быть ему хорошо знакомы и сидеть в его подсознании. Ведь, я прошу заметить, что когда мы говорим о том, что автор взял где-то какие-то идеи для своего произведения (подумать только, какая наглость), мы должны понимать, что это заимствование в большинстве случаев и почти всегда будет неосознанным.
Это не какое-то переписывание чужого текста, это не статья на Дзене, которую один школьник списал у другого, а это есть часть духа автора, который питал свою душу книгами других людей и заразился от них прекрасным. А все прекрасное, как все живое, стремится копировать себя и передать себя от человека к человеку. Поэтому все сюжеты так похожи.
Где Пушкин позаимствовал сюжет для «Капитанской дочки»?
Итак, у нас есть два варианта: первый говорит о том, что Пушкин взял сюжет у Вальтера Скотта (как мы помним неосознанно), второй же вариант заключается в том, что Пушкин, так же неосознанно позаимствовал сюжет из сказок, можно даже конкретизировать и сказать, что взял он его из русских сказок, но т.к. мы знаем что сюжет русских сказок ничем не отличаются от любых других, то лучше конкретизировать еще дальше и сказать, что Пушкин взял сюжет из сказок рассказанных ему его няней, всем известной, Ариной Родионовной.
Я для себя принял такое правило: в литературе та версия правильная, которая самая красивая. Кто-то скажет, что это совсем не относится к нашей жизни, но ведь мы говорим только об одной ее части – о литературе, так пусть хотя бы там все будет красиво.
С этой точки зрения я бы выбрал вариант, со сказкой. Но это если бы мне пришлось выбирать только из двух вариантов. Но, слава богу, никто меня не ограничивает, поэтому я могу предложить свой.
Заключается он в том, что и Пушкин, и Вальтер Скотт, и все подходящие под описанный выше сюжет сказки, описывают один и тот же процесс. Процесс инициации молодого человека, его взросление, его становление мужчиной, становление его достойным своего отца, его познание добра и зла.
И если вы старше тридцати – оглянитесь назад, оглянитесь и вы увидите там и наказ, и запрет, и нарушение запрета, и длинное путешествие, и испытания. И я спрошу вас: «У кого вы взяли этот сюжет?»
И кто круче Пушкин или Вальтер Скотт?