Каждое утро начиналось с крика.
Не моего — петушиного.
Он был огромный, рыжий, с чёрными перьями на хвосте и взглядом, как у охранника.
Бабушка называла его просто: «Гад».
— Не подходи к нему, — говорила она. — Он характерный.
Но я была упрямая.
Мне хотелось быть «своей» в деревне.
Собирать яйца, кормить кур, носить ведро с водой, как бабушка.
Первый раз я зашла в курятник с миской зерна.
Куры разбежались, а «Гад» встал на пути.
Я замерла. Он смотрел на меня, как будто решал — атаковать или нет.
Я медленно поставила миску и вышла.
— Умница, — сказала бабушка. — С ним надо по‑умному.
На третий день я пошла за яйцами.
Бабушка дала мне корзинку и сказала:
— Только не суй руки под курицу резко. Она тебе не автомат.
Я зашла, присела, протянула руку.
Курица фыркнула, но не клюнула.
Я достала первое яйцо. Оно было тёплое.
Я смотрела на него, как на драгоценность.
Потом — второе, третье.
Я вышла из курятника с полными руками и чувством победы.
А «Гад» стоял у двери и молча смотрел.
Я прошла мимо, не ускоряя шаг.
Он не тронул.
С тех пор мы как будто договорились.
Каждое утро я собирала яйца.
Иногда разговаривала с курами.
Иногда пела им песни.
Иногда просто сидела рядом, слушала, как они кудахчут.
> И знаете, что я поняла?
> В деревне всё честно. Если ты с уважением — тебя принимают.
> Даже петух по имени «Гад».