Все части повести здесь
Скоро Лиля вышла на работу – стало полегче, она уже не думала столько о сестре и брате, о родителях, перестала винить себя – какой смысл в этом? Рядом с ней был Макс, и она старалась помочь и ему – он познакомил ее с мамой, и Лиля довольно часто приходила в гости, чтобы посидеть с несчастной женщиной, которая, к слову, держалась очень хорошо и даже с оптимизмом. В то время, что она проводила с ней, Максим мог работать или наоборот, лечь поспать, потому что довольно часто его ночи были бессонными. Лиля же брала с собой подработки, и пока мама Макса отдыхала, тоже могла погрузиться в мир цифр и проводок, составить отчет, все проверить, а на следующий день уже сдать его.
Часть семьдесят четвертая
Лиля сначала не поняла, зачем Олегу так необходимо ее видеть, а потому спросила об этом у самого Двинцева.
– Не знаю, не могу вам сказать – ответил тот – вероятно, он хочет о чем-то вас попросить. Это дело ваше, Лилия Павловна, вы можете и отказаться.
– Нет – Лиля прикрыла глаза – у нее снова страшно заболела голова, как это бывало в минуты крайних волнений – нет, я повидаюсь с братом, может, ему что-то нужно.
Договорились, что Лиля приедет в пятницу – ей устроят встречу с Олегом.
Немного страшновато ей было идти на это «свидание» – ситуация казалась абсурдной. Олег все время до вынесения постановления суда должен был находиться в закрытом спецприемнике, а вдень их встречи его привезли к Двинцеву.
Все та же комната, разделенная толстыми прутьями решетки, те же унылые серые стены, колченогий стол и стулья.
Она ждала брата, сидя на одном из них, в сердце хлынула боль, когда его привели – он и до этого-то не отличался плотным телосложением, а сейчас и вовсе весь усох и похудел, казался младше своего возраста и выглядел, словно загнанный, испуганный зверек. Лиля кинула взгляд на его руки – ей не верилось в то, что эта маленькая детская ручка могла сжать рукоять ножниц, а потом вонзить их, эти ножницы, в горло живого человека.
– Здравствуй, Олег! – сказала она брату – я там тебе... вкусного принесла, майор передаст.
Он смотрел на нее недоверчивым взглядом и утешало только одно – в этом взгляде больше не было той злости и ненависти, которую она увидела в первую их встречу.
– Лиля! – начал он несмело, она увидела, как дрожит его нижняя губа – Лиля, пожалуйста, прошу тебя, забери меня отсюда!
Что она могла ответить этому ребенку?! Как объяснить ему, что она не может, не в силах это сделать, что это не в ее власти?!
– Олег! – голос ее дрогнул – ты же знаешь, понимаешь, что я не могу этого сделать, мне никто не позволит.
– Лиля... Они хотят упечь меня в психушку... Ты знаешь об этом? Я не хочу в психушку, понимаешь?!
– Я понимаю, Олег! Но никто не даст мне забрать тебя отсюда! И потом – ты действительно болен, тебе нужно лечиться!
– Что? Значит, ты тоже считаешь, что я псих?!
– Олег...
– Нет! Ты... Ты такая же, как все они!
– Олег, успокойся! Мне никто не даст забрать тебя, ты должен понять это! Никто не позволит этого сделать!
– Ты просила у меня прощения, сказала, что во всем этом есть и твоя вина тоже!
– Олег, я буду навещать тебя, если они разрешат, привозить тебе то, что ты захочешь! Прошу тебя, успокойся!
– Нет! Нет! Забери меня!
– Я не могу этого сделать! Я обещаю тебе – я позабочусь о том, чтобы ты ни в чем не нуждался, я буду тебя навещать, все будет хорошо, ты выздоровеешь!
– Я не больной! Не больной! Если ты не можешь забрать меня, то уговори хотя бы их, чтобы они отдали мне мой планшет!
Лиля покачала головой:
– Олег, это невозможно! Невозможно, поверь мне! Я бы с удовольствием забрала тебя, но мне никто не даст этого сделать! И планшет тебе никто не отдаст, потому что именно эти игры тебя погубили, поверь мне!
– Ты такая же, как все! Пусть мне вернут планшет, прошу тебя! Сделай это!
Он снова, как тогда, вцепился руками в решетку и кричал, почти срываясь на визг. Лиля, изо всех сил стараясь держать себя в руках, вышла из этой комнаты снова вся в слезах. Эти несколько минут, проведенные с братом, были для нее настолько тяжелыми, что она снова, в который уже раз, подумала: «Мама, мама, что же ты натворила, как ты могла?!». В голову пришла мысль о том, что мать, не занимаясь лечением своего ребенка, просто вырастила из него своего убийцу. Всего этого могло бы не быть, если бы она в положенный срок уделяла здоровью сына внимание.
Двинцев попросил ее зайти к нему, и когда глянул в ее лицо, сразу все понял.
– Зря я позвонил вам, Лилия Павловна – сказал он – нужно было просто сказать вашему брату, что вы отказались от встречи.
– Нет, прошу вас, не нужно так делать – это неправильно и нечестно. Олег, несмотря на то, что совершил такое тяжелое преступление, все-таки ребенок еще. Он просил меня... забрать его отсюда и вернуть ему планшет.
– Ну, вы же понимаете, что ни первое, ни второе невозможно. Судья готовит постановление на основании всех медицинских обследований, согласно этому постановлению ваш брат будет помещен в специальную психиатрическую клинику для прохождения необходимого лечения.
– На какой срок?
– Обычно в таких случаях в постановлении дается сноска: «до того момента, пока состояние не стабилизируется» – это будут решать уже врачи. У вашего брата есть все шансы на нормальную жизнь, сейчас в медицине, тем более, в детской психиатрии, с этим строго. Но до конца жизни ему придется соблюдать рекомендации врачей. И конечно, сами понимаете, что вернуть ему планшет мы не сможем – Олегу Косыгину противопоказаны подобные игры. После них он теряет связь: игра – реальность, поэтому если разрешить ему подобное – его болезнь будет только усугубляться. Но вы сможете навещать его, Лилия Павловна.
– Спасибо вам – сказала она, вставая – прошу вас, держите меня в курсе... я имею в виду, в курсе того, когда суд вынесет постановление, и Олега отправят на лечение.
– Хорошо – Двинцев тоже встал – Лилия Павловна... Нам, сотрудникам органов, положено быть беспристрастными, но в данном случае... я давно хотел вам сказать – вы очень цельная личность, и очень сильная. Я так понимаю, в своей семье вы единственный разумный и адекватный человек. Возможно, таковой является и ваша сестра, но я совсем ее не знаю, и видел всего один раз, потому сужу только по вам. Если хотите совет – не принимайте все это так близко к сердцу и ни в чем себя не вините. Случилось то, что случилось, во всем этом – вина только ваших родителей. Когда я услышал вашу историю от ваших соседей в Подпечинках, я, честно говоря, был немного шокирован. Прошу вас – думайте побольше о себе и своей жизни. Олега в ближайшие годы к нормальной жизни не вернешь, а вам жить нужно, вы еще молоды очень.
Лиля кивнула, поблагодарила его и вышла. Дома она рассказала Светке и Владимиру, которые приехали к ней, о том, что у Олега есть шанс поправиться, на что Владимир сказал ей:
– Я бы не был столь радужно настроен, Лиля. К сожалению. К моему глубокому сожалению. У нас в клиниках, тем более, государственных, скорее калечат, чем лечат, потому... – он помолчал – мне очень жаль.
– Может быть, мне тогда подумать о частной клинике для брата? – спросила Лиля.
– Да, конечно! – саркастично заявила Светка – давай, подумай о частной клинике! Горбаться, уноси туда все деньги, чтобы они лечили твоего брата, которого в свое время должна была лечить твоя мать! Лиля – ты когда жить собираешься? Время на месте не стоит – ты молода, красива, у тебя должна быть своя семья! Хватит думать обо всех, кроме себя! Ты так и собираешься всю жизнь горбатиться на клинику брату и бегать за своей недалекой сестрицей?!
Слова Светки остудили Лилин пыл.
– Ты права, пожалуй – сказала она – я сама еще путем не жила со всеми этими проблемами. Правда, я тут подумала... Если удастся продать дом родителей, хоть как-то, и поделить деньги между нами троими, то долю Олега можно было бы направить ему на лечение.
– Лиль – мягко сказала Светка – здесь ты, вероятно, права, но только потому, что неизвестно, сколько Олег лечиться будет, а его доля за это время может просто обесцениться. Сама же видишь, что вокруг твориться – вроде как и жизнь сейчас стабильная, но в любой момент может что-нибудь произойти, как вон, тогда, в девяносто восьмом... Поэтому если хочешь совет – не пускай его долю в частную клинику, это поможет, но ненадолго. Ну, за сколько ты продашь этот дом? Не так уж и задорого, только что земли там, конечно, нормально, но все же... Ну, хватит Олеговой доли на пару лет лечения в частной клинике, а потом? Нет, я бы сделала по-другому – я бы эти средства направила на дополнительное лечение в той клинике, куда его определят. На отдельную палату, например, на какие-то процедуры дополнительные... Чтобы он в общей палате совсем с катушек не слетел с местными пациентами! Понимаешь, о чем я?
Володя поддержал мысли своей жены, и Лиля подумала, что пожалуй, подруга права. До Вики она так и не смогла не дозвониться, не дописаться, и наконец, оставила эту затею, понимая, что видимо, ей все равно, что происходит в жизни сестры. Она ругала себя, что в очередной раз кинулась помогать ей, а в ответ получила только равнодушие. Но она не могла по-другому, и если Вика без зазрения совести могла оставить ее один на один с проблемами, Лиля себя знала – если сестре потребуется помощь, она снова пойдет ее выручать.
Скоро Лиля вышла на работу – стало полегче, она уже не думала столько о сестре и брате, о родителях, перестала винить себя – какой смысл в этом? Рядом с ней был Макс, и она старалась помочь и ему – он познакомил ее с мамой, и Лиля довольно часто приходила в гости, чтобы посидеть с несчастной женщиной, которая, к слову, держалась очень хорошо и даже с оптимизмом. В то время, что она проводила с ней, Максим мог работать или наоборот, лечь поспать, потому что довольно часто его ночи были бессонными. Лиля же брала с собой подработки, и пока мама Макса отдыхала, тоже могла погрузиться в мир цифр и проводок, составить отчет, все проверить, а на следующий день уже сдать его.
Хорошо, что ее личные сбережения остались нетронутыми – на похороны материальной помощью очень помогли Илья и Бакланов, а также жители поселка и те, кто работал вместе с Павлом в компании Татьяны. Свои деньги Лиле тратить не пришлось, и сейчас она подумывала о том, что после Нового Года закроет кредит на машину, так как нужная сумма точно накопится к тому времени.
Волновал и еще один вопрос – мораль моралью, но от дома родителей хотелось как можно скорее освободиться, учитывая то, сколько несчастий и боли впитала его атмосфера. Это висело тяжелым грузом на душе, хотя и тетя Тася с Раей Величкиной навели там порядок, и от прежних событий там и следа не осталось. Старую мебель всю вывезли на свалку, дом странно опустел, и Лиля все чаще подумывала о том, что продажа его, хоть и за небольшую сумму – дело времени. Хотя было и непонятно – купят его вообще или нет. Поэтому она, не теряя времени даром, проконсультировалась с юристом относительно наследования этого дома. Тот дал ей необходимые рекомендации, и теперь Лиле нужно было каким-то образом поймать сестру, чтобы поговорить с ней об этом.
Впрочем, долго думать не пришлось – она прекрасно знала, как Вика любит деньги (подумала тогда про себя – халявные деньги), а потому просто написала сестре на ее номер смс – сообщение: «Нужно оформить в наследство родительский дом. Без тебя это сделать невозможно, потому очень нужно встретиться».
Смс пока осталось без ответа, но она была уверена, что желание денег превысит тот стыд, который сейчас – Лиля даже не сомневалась – испытывала Вика после того, как бросила сестру.
– Лиля, ты цену на дом, когда продавать будешь, ставь повыше! Уверена, что купят – увещевала ее тетя Тася – сейчас такие времена – деньги есть у людей, у нас в поселке многие покупают дома, городские, как дачи чтобы использовать, отдыхать. Природа-то тут у нас – закачаешься. А дом у вас неплохой, да еще в саду вон лилии разрослись, не удалось их тогда Тольке вытоптать до конца-то. Под дачу, я тебе точно говорю, купят за хорошую цену ваш дом!
Лиля удачно сдала сессию, и в конце ноября от Вики внезапно пришло ответное смс: «Хочешь увидеть сестру – приходи сегодня к двадцати двум ноль-ноль в закрытый ночной клуб «Динамика», я дам знать, чтобы тебя пропустили. Там и поговорим.». Стиль сообщения был странным, Лиле показалось, что писала вовсе и не Вика даже. Но несмотря на это, она решила пойти. Вечером остановила машину на парковке перед клубом, поежилась, выбравшись из машины, – ноябрь, а словно бы совсем уже зима – и пошла к клубу. Пропустили ее без проблем, она оставила в гардеробной куртку и прошла в зал, где играла тягучая, словно жевательная резинка, музыка. Глянула на сцену, коих тут было три – на центральной около шеста извивалась девица в гриме, полуобнаженная, мужчины, сидевшие неподалеку, с азартом улюлюкали, когда она снимала какую-то часть гардероба и старались засунуть ей купюры в тонюсенькие прозрачные плавки. Лиля подумала о том, что девушка кого-то ей напоминает, и тут же остолбенела – это была ее сестра. Как же она изменилась за те месяцы, что они не виделись! От лощеной, прежде знающей себе цену Вики ничего не осталось – сейчас на сцене танцевала вульгарная, не контролирующая себя особа с ярким, просто кошмарным гримом и почти без одежды. И тем не менее, она не могла оторвать от нее взгляда, пытаясь понять – что же так изменило ее сестру?
Ее столик располагался так, что Вика не видела ее, зато Лиля хорошо могла рассмотреть Вику. Засмотревшись, она не сразу расслышала за своей спиной голос:
– Ну, здравствуй, Лиля!
А потом поняла, что этот голос очень ей знаком и вздрогнула от неожиданности.
Продолжение здесь
Спасибо за то, что Вы рядом со мной и моими героями! Остаюсь всегда Ваша. Муза на Парнасе.
Все текстовые (и не только), материалы, являются собственностью владельца канала «Муза на Парнасе. Интересные истории». Копирование и распространение материалов, а также любое их использование без разрешения автора запрещено. Также запрещено и коммерческое использование данных материалов. Авторские права на все произведения подтверждены платформой проза.ру.