— Итак, шесть дней, семь ночей. — сказал я вслух и перечеркнул первую неделю пребывания в тайге. Вообще, чтобы не сойти с ума от одиночества, я стал очень часто говорить сам с собой, а то еще забуду родную речь, кто знает, сколько я тут пробуду, вдруг стану кричащим непонятные звуки дикарем.
Была бы тут тетрадь с ручкой, я бы дневник себе завел, что ли, хоть какое-то занятие. Садился бы по вечерам и наполнял его своими мыслями. Что-то вроде:
«Дорогой дневник, мне не передать словами ту боль и унижение, что я испытываю изо дня в день. Вот уже ровно неделя, как я живу в своей скромной лачуге, у которой протекает крыша, но снег с нее скинуть я не могу, ведь стоит только надавить на нее, как она начинает хрустеть, предупреждая о том, что если я сделаю на нее хоть один шаг, то лачуга обвалится и вся конструкция сложится, как карточный домик.
Еда начинает заканчиваться, не знаю почему, но я постоянно испытываю очень сильный голод, отчего не в силах экономить провизию. Одежды у меня почти нет, а стоит выйти на улицу, как валенки тут же промокают от мокрого снега. Зато мои руки умеют менять свой цвет и обладают различными свойствами.» Примерно так я бы и писал, наверное, одно нытье и жалобы.
А может мне завести себе друга? Как было в фильме «Изгой», где главный герой общался с волейбольным мячом, как там его звали? Как же? Как же? А! Точно Уилсон! А что, неплохая идея, правда, мяча у меня нет, выстрогать из полена? Не уверен, что у меня получится, а может, сделать из черепа волка? Повешу его в уголке, назову Анатолием и буду с ним болтать без умолку!
Нет, кажется, у меня начала развиваться шизофрения, раз такие мысли лезут в голову.
Продолжить чтение https://author.today/reader/429194/3977530