Найти в Дзене
Кино|вино и домино

Последний русский царь - не русский?!

Император Николай II — одна из самых трагических фигур в русской истории. Его имя ассоциируется с закатом Российской империи. Он правил огромной страной, воевал за ее интересы и искренне считал себя русским человеком. Но так ли это на самом деле? Если заглянуть в генеалогическое древо последнего царя, обнаруживается удивительный парадокс: по крови он был почти чистокровным... немцем. Давайте разберемся, как такое возможно. Генеалогический детектив: микс немецких кровей Давайте просто посмотрим на предков Николая. С их помощью можно легко изучать географию немецких земель: Если идти дальше вглубь веков, мы встретим и Екатерину II (немецкую принцессу из Ангальт-Цербста), и множество других немецких аристократов. Вывод прост: с генетической точки зрения доля русской крови у последнего русского царя была стремилась к нулю. Его правильнее было бы называть Николаем Гольштейн-Готторп-Романовым (по немецкой линии отца). Так почему же он — «русский»? Здесь мы переходим от сухой генетики к воп

Император Николай II — одна из самых трагических фигур в русской истории. Его имя ассоциируется с закатом Российской империи. Он правил огромной страной, воевал за ее интересы и искренне считал себя русским человеком. Но так ли это на самом деле? Если заглянуть в генеалогическое древо последнего царя, обнаруживается удивительный парадокс: по крови он был почти чистокровным... немцем. Давайте разберемся, как такое возможно.

Генеалогический детектив: микс немецких кровей

-2

Давайте просто посмотрим на предков Николая. С их помощью можно легко изучать географию немецких земель:

  • Мама: Мария Фёдоровна — датская принцесса Дагмар.
  • Папа: Александр III — его мать (бабушка Николая) тоже была датской принцессой.
  • Бабушка по отцу: Мария Александровна — а это уже гессенская немецкая принцесса.
  • Прабабушки и прадедушки: Сплошные представители домов Пруссии, Вюртемберга, Ольденбурга.

Если идти дальше вглубь веков, мы встретим и Екатерину II (немецкую принцессу из Ангальт-Цербста), и множество других немецких аристократов.

Вывод прост: с генетической точки зрения доля русской крови у последнего русского царя была стремилась к нулю. Его правильнее было бы называть Николаем Гольштейн-Готторп-Романовым (по немецкой линии отца).

Так почему же он — «русский»?

Здесь мы переходим от сухой генетики к вопросам идентичности. В XIX веке принадлежность к нации определялась не столько кровью, сколько верой, культурой и служением.

  1. Вера. Николай II был глубоко и искренне православным. Он воспринимал себя как божий помазанник, защитник веры. А православие было стержнем русской государственности. Для него и его подданных это было главным маркером «русскости».
  2. Воспитание и культура. Будущего императора с детства готовили к управлению именно Россией. Его учителя (например, обер-прокурор Синода Константин Победоносцев) привили ему любовь к русской истории, языку и традициям. Он говорил на чистейшем русском (лишь с легким акцентом), обожал носить косоворотку и простую одежду, ценил русскую природу.
  3. Самосознание. Царь не играл в патриота. Он чувствовал неразрывную связь со страной и народом и до самого конца верил в свою миссию служить России.

Ирония судьбы: немецкая кровь во время войны

История сыграла с Романовыми злую шутку. Во время Первой мировой войны Россия воевала с Германией. И тут его немецкое происхождение и особенно немецкие корни императрицы Александры Фёдоровны стали мощным пропагандистским оружием против них. В обществе распространялись слухи о «немецкой партии» при дворе и даже об измене. Это сильно подорвало авторитет династии в роковые для страны годы.

Кто же он?

Ответ на вопрос «Насколько Николай II был русским?» неоднозначен.

  • По крови — почти нет. Генеалогическое древо не оставляет шансов для споров.
  • По духу — безусловно да. По вере, воспитанию, менталитету и чувству долга он был русским правителем до самых корней своей многонациональной династии.

Николай II стал ярким примером того, как монарх может полностью ассоциировать себя со страной, которой правит, независимо от своего генетического кода. Его судьба — это напоминание, что национальная принадлежность определяется не только анализами ДНК, но и выбором сердца.