Каждый год мы с друзьями мечтали выбраться на рыбалку с ночёвкой. Но всё время что-то мешало — работа, дела, погода. А в этом году, в начале августа, будто всё сошлось: погода обещала быть тёплой, свободные дни совпали, и, что самое главное, — у всех наконец появилось желание просто вырваться из города.
Собрались быстро. В пятницу вечером — закупка: продукты, приманки, дрова, палатки, газовая горелка, термосы, запасная леска, и, конечно, маринованная закуска «на вечер». Выехали в субботу в 5 утра — чтобы застать рассвет у воды. В машине кто-то зевал, кто-то дремал, а кто-то (это был Пашка) нёс какую-то охотничью байку, от которой водителю приходилось сдерживать смех, чтобы не съехать в кювет.
До озера добрались к половине седьмого. Утро стояло сказочное. Туман клубился над зеркальной гладью воды, солнце только начало подниматься из-за сосен, всё вокруг было залито мягким золотистым светом. Воздух — свежий, прохладный, пахнущий травой, смолой и лёгким сыроватым паром.
Берег был дикий, почти нетронутый. С одной стороны — небольшой мыс с редкими соснами, а чуть дальше — удобная поляна. Именно туда мы и направились. Пока одни разбивали лагерь — ставили палатки, расчищали место под костёр, развешивали фонари и готовили дрова — другие уже таскали снасти к воде. Никто не хотел терять времени — всё-таки ради рыбалки мы сюда и приехали.
Рыбалка, которая запомнится надолго
Первым крикнул Слава. Все быстро побросали, что делали и кинулись к воде. У Пашки на удочке сидел кто-то явно не из мелких. Фрикцион визжал, леска натянулась до звона. Пашка держался уверенно, хоть и ругался сквозь зубы: "Только бы не сошёл, зараза такая...". Через пару минут показалась спина — лещ, здоровенный, килограмма на три, если не больше. Ещё минута, и он был в садке.
С этого всё и началось. Клёв был — сказка. Окуни шли один за другим, плотва ловилась на червя как с конвейера. Один из нас даже вытащил небольшую щуку, правда, пришлось повозиться, чтобы снять её с крючка — зубастая оказалась.
Пока мы таскали рыбу, воздух прогрелся, и туман полностью рассеялся. Над водой начали кружить стрекозы, в кустах стрекотали кузнечики, а солнце пригревало спины сквозь футболки. Где-то вдали каркнула ворона, а с озера потянуло тёплым ветром с запахом водорослей.
К обеду у нас было столько рыбы, что можно было кормить полроты. Решили: пора варить уху.
Уха на костре — с дымком и душой
Костёр развели ближе к воде, чтобы ветер не тащил дым в палатки. В большой котелок мы забросали самую свежую рыбу, добавили лук, морковь, пару лавровых листов, перец горошком. Потом — немного картошки и, конечно, стопку водки для «настоящего вкуса».
Пока уха томилась, кто-то лежал в гамаке, кто-то ушёл немного вздремнуть в палатку, а двое друзей устроили мини-турнир по домино. Смех, покрики, шум воды и потрескивание костра — это был настоящий отдых. Настоящая свобода.
Когда уха была готова, никто даже не пытался вести себя культурно — ели с аппетитом, из глубоких мисок, хвалили повара, чокались кружками, наполняли вторую и третью. Говорили о жизни, о детстве, о глупостях, которые творили в школе. Смех не смолкал до самого заката.
Закат, костёр и разговоры под звёздами
Солнце садилось медленно, золотя воду. Небо стало переливаться — от ярко-оранжевого к фиолетово-синему. Над озером пролетела цапля, крикнула в воздухе и скрылась в камышах. Мы сидели у костра, укутавшись в толстовки, пили чай с дымком, закусывали печеньем и просто молчали. Иногда молчание — лучше любых слов.
Когда стемнело, разожгли костёр по-настоящему — с большим пламенем. Вокруг огня — круг друзей. Кто-то наигрывал простую мелодию на гитаре, кто-то тихо пел что-то старое, лагерное. Было ощущение, что мы вернулись на десяток лет назад — когда ещё не было забот, дедлайнов, новостей и спешки.
Ночью, в палатках, слышалось, как кто-то храпит (очень громко — спасибо, Игорь), как потрескивают дрова в углях, как где-то в лесу кричит сова. А потом всё стихло. Только озеро тихо плескалось у берега, и звёзды, такие яркие, будто можно рукой достать.
Утро, как в кино
Проснулись рано. Воздух был холодный, бодрящий. На траве — роса. Из термоса — горячий чай, с дымком. Остатки ухи пошли в ход на завтрак. В палатках уже пахло рыбой, кофе и чем-то очень родным — походным счастьем.
Мы не хотели уезжать. Хотелось остаться ещё хотя бы на день. Но жизнь звала обратно. Мы собрали лагерь, тщательно убрали за собой, забрали весь мусор, ещё раз оглянулись на озеро.
И кто-то тихо сказал:
— Надо бы сделать это традицией.
И все кивнули. Потому что такие моменты — это не просто отдых. Это память. Настоящая, живая, с запахом дыма, с укусами комаров, с громким смехом и вкусной ухой.