Анна всегда считала себя женщиной осмотрительной. Ее внутренние правила в отношениях с мужчинами были нерушимы: никакой близости раньше полугода, никакой спешки, только уверенность и доверие. За её плечами было лишь двое серьёзных романов, и оба закончились тихо, без скандалов и надломов. Она берегла своё сердце, как драгоценность в шкатулке.
А потом появился Макс. И её железные принципы растаяли, как лёд под мартовским солнцем. Он ворвался в её жизнь ураганом — с остроумными шутками, букетами без повода и взглядом, от которого кружилась голова. Её осторожность куда-то испарилась. Всего два месяца, а казалось, что знает его улыбку всю жизнь. Она потеряла голову, позволила себе чувствовать без оглядки, подпустила его слишком близко, нарушив все собственные запреты.
Первая трещина появилась две недели назад. Он стоял на балконе её квартиры, разговаривал по телефону тихим, сдавленным голосом, каким говорят о чём-то важном и секретном.
«…Да, я знаю, обязательно привезу. Скажи ему…» — долетели до неё обрывки фраз. Сердце ёкнуло, но Анна отогнала подозрения. Не хотела портить романтический вечер ссорой и глупыми расспросами. Любимому человеку нужно доверять, убеждала она себя.
Но трещина не затянулась. Она превратилась в пропасть несколько дней спустя. Макс приехал к ней на ужин. Его лицо было озабоченным, а в прихожей стоял большой пакет из дорогого детского магазина.
— Что это? — спросила Анна, указывая на покупку.
— Пустяки, ничего важного, — он отодвинул пакет ногой в сторону, стараясь сделать это незаметно.
Её внутренний сигнал тревоги зазвучал оглушительно. На «пустяки» так не похоже. Дождавшись, когда он уйдёт в гостиную, она на цыпочках подкралась к пакету и заглянула внутрь. Яркая коробка с радиоуправляемым самосвалом и несколько пачек дорогих шоколадных конфет. Не её любимых. Детских.
В глазах потемнело. Она вышла в гостиную, держа коробку с самосвалом в дрожащих руках.
— Макс, что это? Чей день рождения?
Он замер, увидев игрушку в её руках. Лицо побледнело. Мгновение он молчал, ища слова, а потом сдался.
— У моего сына завтра день рождения. Это ему.
Мир перевернулся с ног на голову. Комната поплыла.
— У… сына? — голос её был чужим, хриплым. — У тебя есть сын? А жена, Макс? Жена тоже есть?!
Он не смотрел ей в глаза.
— Я в процессе развода. Именно поэтому не говорил. Не хотел тебя ранить, впутывать в это, пока всё не уладется…
Её не ранило. Её разорвало на куски. Два месяца. Два месяца она любила, открывалась, доверяла человеку, который жил двойной жизнью. Она встречалась с женатым мужчиной. Все его «рабочие» звонки поздно вечером, его внезапные отъезды «к родителям» — всё это была ложь.
Слезы душили её, но она не дала им пролиться. Собрав остатки силы воли, она указала ему на дверь.
— Вон. Немедленно. Вон из моей квартиры.
Он пытался клясться и божиться. Говорил, что разводится, что любит только её, что просто ждал подходящего момента. Но каждое его слово было теперь отравлено ядом обмана. Дверь захлопнулась.
Тишина в квартире стала оглушительной. Анна упала на пол и разрыдалась. Как верить? Как доверять человеку, который выстроил между ними стену из лжи? Разум кричал: «Уходи! Беги!». Но её сердце, глупое, наивное сердце, разбитое на тысячи осколков, кричало только о нём. О его улыбке, о его теплых руках, о том, как он смеялся над её шутками.
Она сидела на холодном полу и смотрела в одну точку. Предательство — это не всегда громкий скандал и найденная помада в кармане чужой куртки. Иногда это — большой пакет в прихожей, в котором лежит тихий, безмолвный приговор всему, во что ты так слепо верила. И самый страшный вопрос теперь был не к нему, а к себе: сможет ли она когда-нибудь снова открыть ту самую шкатулку и достать оттуда своё, такое искалеченное, доверие.
